Леонид Словин - Дополнительный прибывает на второй путь (сборник) Страница 10

— Имена помните?

— Оля, Роза…

— Роза… у нее было на шее украшение в виде лезвия?

— Да. Я обратила внимание: девичья шея и лезвие. А в общем, в ней есть… — Коношевская поискала в воздухе пальцами, — шарм. Была еще Лена…

— А имена мальчиков назовете? — спросила Колыхалова.

— Слава, Женя…

— И Дима?

— Веснушчатый такой… Что-нибудь случилось?

— Вроде этого… — ККК не стала уточнять.

Дверь открылась, вошел Антон, поздоровался, присел на подоконник.

Денисову показалось, что при упоминании о Компании взгляд инструктора сразу потускнел.

— Они не с вашего предприятия? — Теперь Кира обращалась к Коношевскому.

— Нет. Юрисконсульт — этот наш.

— Верховский?

— Не знаю его фамилии. Вышла неувязка. Многих я вообще видел впервые. Особенно среди молодежи… Кто-то не поехал, кто-то передал путевку товарищу.

За окном застучали компрессоры очередной электрички: по схеме составов они всегда оказывались за стеной кабинета.

— Пренеприятнейшая публика, — уточнила жена.

— Как они вели себя?

— Как-то не так, одним словом. — Коношевский поправил «молнию» на куртке. — Я, например, всегда практикую «первую лыжню новичка», кросс. А тут разбрелись кто куда…

— И отношения между собой непростые, — подсказала жена. — Еще немного бы и передрались.

— В поезде?

— И когда на санках катались. В Жилеве… Не удовлетворен я, одним словом, этой поездкой…

— Что вы можете сказать еще об этой Компании?

Инструктор повернулся к жене.

— Расскажи про свой разговор по душам с этим…

— С Димой? Вот уж действительно по душам… — Коношевская покачала головой. — Они только что перестали орать какую-то песню. Именно орать! Дима оказался сидящим с краю… Я спросила: «А спокойно петь нельзя?» Он мне: «Вы же слышали, что это за песня! Иначе не споешь!» — «Есть и другие песни!» — говорю. А он: «Под крылом самолета о чем-то поет?» Это для родителей…» — «Вы не любите своих родителей?»

— И что же он вам ответил? — Колыхалова достала сигареты.

— «Люблю, — говорит, — когда они дают деньги!» Я спрашиваю: «У них много денег?» — «Порядочно! Мне и сестре на жизнь хватит!» — Коношевская вздохнула… — У него есть сестра?

— Есть. Она тоже ехала с ними. Ольга.

— Я видела ее… — Коношевская помолчала. — Идиотская музыка, патлы до плеч, птичий язык… Здоровы ли они после этого нравственно? Конец разговора меня поразил. Я спросила: «А дальше-то как думаете жить?» А он — из Ходжи Насреддина. Насчет ямы, помните?

Кира покачала головой.

— Ходже твердили соседи: «Закопай яму во дворе — можно ноги сломать!» — «Успею». Ходже всегда некогда. Соседи напоминают и напоминают. Однажды смотрят: копает Насреддин во дворе вторую яму и землю из нее бросает в первую. «Что делаешь?» — спрашивают. «Не видите? Яму закапываю…» — «А дальше-то? Новую как закопаешь? Где земли возьмешь?» Ходжа удивился: «Не знаю… Я так далеко не заглядываю!»

— Силен! — признал молчавший в течение всего разговора Сабодаш.

Денисов спросил:

— Был ли в поезде какой-нибудь разговор об иконах?

Коношевская наморщила лоб.

— Был. Определенно был. Но какой? Я почти не слышала. Уловила только слова: «иконы», «древнее искусство». Ишь чем интересуются, подумала.

— Кто именно это говорил? Можете вспомнить?

— Не помню. Кажется, Дима и Роза…

— С кем они еще общались, кроме своей Компании?

Ответил Коношевский.

— Ни с кем.

— Вы выходили в Москве вместе с ними?

— Перед Москвой мы с женой перешли в штабной вагон, в седьмой. Высадка проходила без нас…

Денисов поднялся и подошел к окну. На каменном подоконнике нежились кактусы, стук компрессоров им не мешал. Здесь же находился кувшинчик с водой.

Растения Денисов поливал сам, ночью или утром, в часы дежурств. Каждое имело свое имя — «Олененок», «Агава», «Хлопок». «Олененку» требовалось влаги вдвое больше, «Агава» могла зимой обходиться вовсе без воды.

— Доехали благополучно? — спросила ККК.

Коношевская посмотрела на нее с тревогой.

— Двоих никак не могли найти. Искали по всему составу.

— Кого именно?

— Этого самого Диму. И Розу. Что-то с ними случилось?..

Денисов заметил, как ее муж при этих словах напрягся.

— Они все время сидели на месте? — спросила Кира.

— Приходили, уходили… — Коношевская пожала плечами. — В тамбурах отирались. Девчонки ходили по всему вагону. Пели, носились с гитарой. Это важно?

Из протокола допроса Ведерниковой Алины Александровны, 54-х лет, проводницы поезда здоровья.

…Восьмого февраля к 7 часам утра поезд был подан на посадку для обслуживания туристов. Поезд наш обычный, ходит по маршруту Новомосковск — Москва, вагоны общие и плацкартные. В девятом плацкартном вагоне дежурили я и Берзарина Аня, в десятом — Соловьева. Старшим моего вагона был инструктор Коношевский, который ехал с женой. Посадка на вокзале была большая, трудная. Ехала в моем вагоне в основном молодежь. А всего было тридцать пять человек с лыжами, санками. Путевки проверяли я и инструктор…

После отправления поезда я заварила чай и разнесла по купе. Пассажиры начали завтракать. Некоторые, только отъехав, стали принимать спиртные напитки, о чем я поставила в известность инструктора, а он предупредил пассажиров, чтобы этого не допускали. Остановок в пути поезд не делал. Молодежь пела, играла на гитарах, ходила по составу.

…По прибытии на станцию Жилево пассажиры пошли кататься с гор, а я убралась в вагоне, после чего вместе с Соловьевой и Берзариной Аней пообедали. Катание продолжалось примерно до 13 часов 30 минут, но уже в 12 часов стали возвращаться некоторые пассажиры.

В ожидании отправления поезда туристы организовали второй завтрак. Я снова приготовила чай, в седьмом штабном вагоне по талонам каждому туристу выдали сухой паек.

На обратном пути я заметила, что некоторые пассажиры были выпивши. Они ходили по вагону, переходили из купе в купе. Выбрасывали из тамбура бутылки. Я им сделала замечание. По прибытии на вокзал мы произвели высадку, после чего состав был отведен в парк отстоя поездов на станцию Москва-Товарная. На Астраханском вокзале в Москве, по возвращении и потом, ко мне никто не обращался и никаких заявлений о том, что пропала пассажирка, не делал.

Вопрос. Были ли закрыты в пути наружные двери тамбура?

Ответ. Да, двери были закрыты на специальный ключ проводника, который был у меня все время с собой.

Вопрос. Заметили ли вы что-нибудь подозрительное в поведении пассажиров? Не было ли в вагоне посторонних?

Ответ. Не было. Один раз, правда, мне показалось, что на обратном пути кто-то мелькнул в тамбуре, одетый в полушубок. Но я не придала этому значения.

Вопрос. Почему вы обратили на это внимание?

Ответ. Просто в нашем вагоне никого в полушубке не было.

Вопрос. Были ли в пути следования эксцессы, ссоры, драки между пассажирами?

Ответ. Группа молодежи, ехавшая в первом купе, недалеко от меня, была чем-то недовольна. Ребята громко разговаривали, были возбуждены. В этой группе ехали три девушки. Все, по-моему, были выпивши.

Вопрос. Кого из этой компании вы запомнили?

Ответ. Парня, которого называли Момот, двух девушек. Одна высокая, вторая маленького роста, крашеная, с украшением в виде маленького лезвия на груди. Эта девушка курила, уединялась с ребятами в тамбуре. Так, когда ехали из Жилева, она стояла в тамбуре с парнишкой из своей компании, худым, в веснушках. Похоже было, что они ссорились…

Из протокола допроса Гераскиной Елены, 19-ти лет, студентки, работника ЖЭКа № 18.

…Восьмого февраля в 6 часов 15 минут мы встретились под аркой во дворе, чтобы поехать с поездом здоровья кататься на лыжах. Путевки на поезд купил у себя в НИИ Верховский Володя, который работает там юрисконсультом. Под аркой нашего дома ждали Бабичев Женя, Слава Момот. Кроме того, были еще Ольга и Дима Горяиновы, Роза Анкудинова.

С собой у мальчишек было три бутылки вина, а также бутылка наливки, по-моему «Клубничной», и восемь бутылок «Байкала». Путевки были в девятый вагон, где мы и заняли првое купе, около проводника… Еще мы везли с собой санки, лыжи, магнитофон «Вега-201 — стерео».

Мы открыли бутылки, сели завтракать. Пили ли ребята вино, я не знаю. Я лично пила только «Байкал». В вагоне нашлась гитара, мы пели песни, играли.

На станции Жилево выгрузились из вагона и отправились кататься с гор. Некоторые ребята, и я в их числе, поехали на лыжах, а другие девочки и ребята остались с санками. Лыжня была очень хорошая и прекрасное скольжение. Когда мы вернулись с лыжни, ребят уже не было на горках, мы нашли их в вагоне.