Я – бездна - Карризи Донато Страница 10

Закрыл глаза и попытался уснуть.

Невольно вслушиваясь в тишину, он надеялся уловить привычный звук, помогавший ему расслабиться, – гудение бака для воды, установленного на крыше. Накопитель свистел, как кит, или постанывал, и эти звуки долетали до него через вентиляционные отверстия.

Наверное, система с годами поломалась, как и многие другие коммуникации этого дома, брошенного на произвол судьбы. Но мысль о том, что над ним зависла неподвижная водная масса и их разделяют всего несколько сантиметров, не пугала, а, скорее, придавала уверенности в себе.

Словно у него над головой был целый бассейн.

Но в этот вечер цистерна не издавала ни звука, словно предупреждая о чем-то.

По плану отличный день обычно заканчивался крепким сном. Он падал на подушку и просыпался лишь спустя несколько часов, хорошо отдохнувшим. То была особая награда за поиски и кропотливую работу последних недель, которую он проделал перед тем, как заявиться в «Блу». Но утренний эпизод поставил с ног на голову все, включая заслуженный отдых. Казалось, что прошлая жизнь осталась теперь далеко позади. А главное, отношения с Микки тоже утратили прежнюю гармонию. Кроме того, внутри затаилось какое-то новое, незнакомое чувство, для которого у него не было слов.

Мысли так и копошились в голове, и он никак не мог их отогнать. Он открыл глаза.

Отмахиваться от реальности и дальше казалось невозможным. Весь день пошел наперекосяк, ничего не помогало. Делать вид, что ничего не произошло, не получалось. Ему нужно было узнать что-нибудь о девочке с фиолетовой челкой. Не важно, кто она и почему оказалась в озере, главный вопрос был в другом.

Выжила ли она?

Он бросил ее на пляже и бежал. Он видел, как к ней приближались люди, но не знал, что было дальше.

– Ну же, давай, скажи! – раздался из-за зеленой двери подбадривающий голос Микки.

– Если она выжила, она меня запомнила, – прошелестел он дрожащим голосом. – Если же она умерла, меня станут искать.

Впервые за долгое время его судьба вдруг переплелась с судьбой другого существа. Он понимал, что не может просто сидеть и ждать, – нужно что-то делать.

– Ты знаешь, что нужно делать…

– Нет, не знаю, – попробовал отмахнуться Чистильщик, хотя это было неправдой. Он все прекрасно знал.

– У тебя мало времени. Скоро они будут здесь.

Сама эта мысль пугала его до смерти. Но Микки прав, решение только одно.

Он отбросил одеяло и встал с кровати.

8

Он вышел из дома в двадцать три часа, одетый в черное, в черной же бейсболке, надвинутой козырьком как можно ниже, чтобы не было видно лица и бритой головы.

Девочку следовало найти.

Поскольку интернета у него не было, он мог узнать о ней только из местных газет. Поэтому он пока не знал, в какую больницу ее увезли. Единственным вариантом оставалось проверить их все, одну за другой. Он уже побывал в «Менаджо» (ближайшей к озеру больнице) и в «Вальдуче». Пока безрезультатно. Около часу ночи он сел в пустой автобус, который шел к больнице Святой Анны. Остановка была прямо у входа, но он вышел на следующей и прошел обратно пешком.

У входа в больницу стоял фургончик съемочной группы новостного канала. Они ждали. Должно быть, здесь что-то произошло. Присутствие репортеров вызывало беспокойство, но в то же время указывало, что он напал на след.

Он решил не идти через центральный вход, поэтому, обойдя здание, отыскал запасной выход, куда подъезжали мусоровозы для сбора медицинских отходов. Показал охраннику, сидевшему в кабинке, карточку мусорной компании, тот больше ничего не спросил, и Чистильщик прошел через турникет и оказался внутри.

Ему уже приходилось бывать здесь ночью. Иной раз случалась ночная смена в этом районе, в других случаях нужно было кое-чем обзавестись. Например, той самой ниткой, которой он сегодня зашивал руку. Он сразу направился к раздевалке для персонала. Здание казалось совершенно пустым. Выбрав первый попавшийся шкафчик, он достал из кармана отвертку и вскрыл замок. Внутри была голубая форма санитара. Он скинул одежду и натянул эту форму, нацепил бахилы и прозрачную шапочку, аккуратно натянув ее на уши, чтобы скрыть шрамы. Затем закрыл дверцу, зашел в подсобку, выкатил оттуда оборудование для уборки и направился к грузовому лифту.

Расчет был на то, что ночью в больнице почти никого не будет, и оказался верным. Однако у Чистильщика было мало времени.

Он приступил к поискам в отделении интенсивной терапии и в реанимации. Здесь все пахло стерилизующим раствором, немногочисленные медсестры были в масках. Он тоже надел маску, чтобы никто не увидел его лица.

Затем он включил поломоечную машину. Щетки басовито зашелестели, этот звук мгновенно смешался со звуком респираторов и легким попискиванием кардиомониторов.

Таким образом ему удалось пройти по коридору и заглянуть в палаты. В каждой было по четверо пациентов, в основном пожилые мужчины. Казалось, что они вот-вот улетят прочь, как воздушные шарики. Если хорошо присмотреться, можно было разглядеть тонкую ниточку, связывающую каждого из них с этим миром.

Самой юной пациентке этого вместилища ду́хов была отведена отдельная палата в конце коридора. В палате сидела заспанная медсестра, фиксировавшая в карточке данные с монитора. Закончив, она повесила папку рядом с кроватью и вышла из палаты, не обратив внимания на Чистильщика. Он подождал, когда она скроется за дверью, нажал на паузу, но не стал выключать машину, чтобы не нарушать установившуюся гармонию звуков.

Потом он зашел в палату.

Казалось, девочка с фиолетовой челкой мирно спит. Наверное, ее чем-то накачали. На лице у нее была кислородная маска. К руке тянулся проводок, подключенный к монитору, который был готов подать сигнал, когда пациентка придет в себя. Но пока что компьютер выдавал лишь равномерное попискивание, так что Чистильщик мог спокойно подойти к кровати.

Темные волосы девочки были разбросаны по подушке, голова приподнята. На ней была легкая ночная рубашка. Худые руки вытянулись вдоль тела. К левой руке подсоединены две капельницы. Мягкая линия шеи опускалась к плечам, грудь перебинтована: повязка охватывала и ключицу, которую он вывихнул ей, вытаскивая из озера. Наверняка он еще и сломал ей несколько ребер, когда остервенело давил на грудную клетку, пытаясь исторгнуть воду из легких. Одна нога в районе лодыжки была зафиксирована в ортезе.

Подойдя ближе, он присмотрелся. На бледной коже девушки то там, то тут виднелись синяки – свидетельство отчаянной борьбы со смертью. Он внимательно вгляделся в ее лицо и понял, что даже не помнил, как она выглядит. Он спрашивал себя, откуда в нем зародилось это необъяснимое, инстинктивное желание спасти ее. Дело было не только в том, что он принял ее за маленького мальчика, за самого себя в детстве. Поняв, что ошибся, он легко мог предоставить ее судьбе и не пытаться откачать. Все было так странно, необъяснимо. Он всегда старался держаться особняком, ограничить любые контакты с людьми. Чем же эта девочка отличалась от прочих? В ней не было ничего особенного. Он понимал, что подобные мысли опасны. Микки не должен знать, что его гложут подобные сомнения.

Кто-то оставил на тележке для еды фотографию. Он даже понял зачем. Если девочка откроет глаза, она сразу увидит эту умиротворяющую картинку: мужчина около сорока, женщина чуть помоложе и она сама посередине. Очевидно, с родителями. Все красивые, загорелые, улыбающиеся. Странный способ запечатлеть воспоминание о счастье. Чистильщик каждый раз думал об этом, если ему попадалась семейная фотография. Неужели эти люди думали, что снимок может передать их чувства? Его самого никогда не снимали на камеру. И даже с фотографии в паспорте и на рабочем удостоверении на него смотрел какой-то едва похожий на него незнакомец.

Он заметил на стуле прозрачные пакеты с личными вещами. С удивлением он разглядел свой платок, который засунул в рот девочке, когда у нее начались судороги. И только сейчас вспомнил об обломке ногтя.