Современный детектив. Большая антология. Книга 12 - Андреас Грубер Страница 10

— Спасибо. Какой ты наблюдательный. — Раньше Франк так же обаятельно флиртовал с ней, но он новую прическу не заметил. Короткие черные волосы больше подходили к ее веснушкам и смуглой коже — а в тридцать шесть можно выглядеть сексуально и с мальчишеской стрижкой.

— See you, darling![2] — Алекс подмигнул ей и нажал на газ.

Хелен с улыбкой помахала рукой.

— See you[3].

Старый мопед, тарахтя, развернулся. На мгновение свет от задней фары упал на лужайку. Под почтовым ящиком в траве блеснула небольшая открытая коробка размером с ладонь. Затем лужайка снова погрузилась в темноту. После мопеда осталось вонючее облако дыма.

Хелен подняла коробочку. Крышка открыта, внутри только красная фетровая подкладка, больше ничего. Дасти заволновался, когда она закрыла крышку. Крупными, написанными от руки буквами, на коробке стояло имя получателя: «Госпожа доктор Хелена Бергер».

5

В начале шестого утра Сабина Немез вместе с коллегой вернулась в полицейское управление. Пока Симон писал отчет об осмотре квартиры, Колонович вызвал Сабину к себе в кабинет. В пепельнице лежала потухшая сигара. Окно было открыто, и жалюзи дребезжали на ветру. Светлая полоса на горизонте освещала крыши нежным оранжевым светом.

— Я видел, как ты выходила из машины Симона. О чем ты вообще думала? — напустился он на нее.

Пять минут она выслушивала нагоняй. И смотрела в окно. Оба купола мюнхенского собора вызывали в ней теперь абсолютно новые ассоциации. Не картинку богослужения — а образ мертвой матери, прикованной цепью к церковному органу, с пластиковой трубкой во рту.

— Видимо, убийца поджидал ее в квартире, — прервала она шефа. — Где мой отец?

Колонович провел рукой по горчичным усам. Его покорный взгляд говорил, что он смирился с ее упрямством.

— Все еще у нас.

Сабина посмотрела на наручные часы.

— Уже семь часов. Я отвезу его в отель.

Колонович прочистил горло.

— Бина…

Ей стало не по себе. Она знала этот тон.

— Мы с ним еще не закончили. Ты присядь.

Она осталась стоять. Никакой силой ее сейчас нельзя было заставить послушно сесть.

— Мы уже знаем, что много лет они с твоей матерью были в ссоре. Неожиданно он появляется в Мюнхене, навещает бывшую жену и якобы обнаруживает следы взлома на двери в ее квартиру. Вскоре после убийства он приходит к тебе, чтобы рассказать, что ее похитили.

Сабина сглотнула. Ее шеф был прав. Все это звучало не очень правдоподобно.

— Больше он ничего не рассказал?

Колонович покачал головой.

— Чем больше мы его расспрашиваем и уточняем мотивы, тем сильнее он путается в показаниях. Зачем он приехал сюда из Кельна? Почему к твоей матери? Какое у него алиби на последние двадцать четыре часа?

— Алиби? — эхом вторила Сабина. Она знала, что это значит. Ее отец по уши влип. — Я хотела бы с ним поговорить.

— Не получится. В этом расследовании ты не участвуешь. — Колонович поднялся. — В связи с тем, что состоишь в родственных отношениях с жертвой и предполагаемым подозреваемым, так будет лучше, — добавил он.

— Я могла бы помочь Валнеру и Симону в расследовании.

Колонович вздохнул.

— В ближайшие часы я передам дело экспертам по расследованию убийств.

— Но ведь еще рано! — запротестовала Сабина. Уголовную полицию подключали после того, как оперативная группа завершала свое расследование. Самое раннее через двенадцать часов.

— Чем раньше, тем лучше, — сказал Колонович. — Валнер как раз составляет отчет для прокурора.

Невероятно! Сабина невольно сжала кулаки. Именно потому, что семья коллеги имела отношение к убийству, оперативная группа могла бы заниматься расследованием подольше, прежде чем передавать дело дальше. Она знала коллег из отдела по расследованию убийств. Они особо не церемонятся с подозреваемыми.

Колонович, очевидно, думал по-другому. Вероятно, он прочел ее мысли, потому что напустил на себя сочувствующий вид.

— Мне жаль, Бина. Убийство в мюнхенском соборе не то же самое, что убийство в каком-нибудь ветхом доходном доме. Пресса пронюхала о случившемся и сообщит об этом уже в утреннем выпуске.

Все шло вкривь и вкось. Сабина уже видела скандальные газетные заголовки.

— Я должна поговорить с отцом! — настаивала она.

В этот момент в дверь постучали. Валнер просунул голову в кабинет.

— И как? — спросил Колонович, как будто ждал какую-то конкретную информацию.

Валнер ничего не сказал. Краем глаза Сабина заметила, как он украдкой посмотрел поверх своих роговых очков и кивнул в ее сторону.

— Ничего страшного.

— Криминалисты проверили отпечатки в квартире.

В горле у Сабины пересохло. Она знала, что сейчас произойдет, — и не могла ничего сделать.

— Он был в квартире, — сказал Валнер.

Колонович поднялся.

— Это плохо. Отведи его наверх в отдел по расследованию убийств — я поговорю с прокурором.

Валнер отвел отца Сабины к коллегам из мюнхенской уголовной полиции. Они работали в том же здании, этажом выше. Теперь расспросы превратятся в допрос, и Сабина не сомневалась: специалисты скоро выяснят, что ее отец уже давно знал о похищении.

Она снова отклонила предложение шефа взять два дня внеочередного отпуска. Вместо этого уединилась в своем кабинете и глазела попеременно на настенные часы, монитор и обе башни собора. Рядом с клавиатурой лежала открытая пачка мармеладных мишек. Обычно Сабина уничтожала их со скоростью пылесоса, но сейчас ей казалось, что ее может стошнить в любой момент.

Когда свет восходящего солнца заиграл на зеленых кровлях колоколообразных куполов, она полила вьюнки на подоконнике. Тени медленно ползли по крышам домов. Время тянулось так же неторопливо. Двадцать минут назад она отправила письмо Эрику Дорферу с личного электронного ящика. Ее бывший школьный друг по кельнской спортивной гимназии работал в Висбадене, в центральном бюро Федерального ведомства уголовной полиции. Когда обоим было по шестнадцать лет, они встречались. Сабина с удовольствием вспоминала то время, когда в животе порхали бабочки. Даже после того, как она вернулась в Мюнхен, они поддерживали контакт. Но после окончания гимназии Эрик служил в бундесвере, и они потеряли друг друга из виду. Не так давно она наткнулась на его профиль в Фейсбуке, и, когда увидела актуальные фотографии, бабочки вернулись. Один раз они даже вместе вели расследование.

Эрику удалось то, что у Сабины пока никак не получалось. Он отправил всего одно заявление, и его не отклонили. Для работы в Федеральном ведомстве уголовной полиции Сабине не хватало связей. Она никого не знала в Висбадене, кроме того, она женщина. В этом случае жернова мельницы работали гораздо медленнее. Но составление психологических портретов ее большая страсть, и Сабина будет каждый год направлять в БКА[4] заявление на работу,