Русалки Обводного канала - Виктория Лисовская Страница 10

Люба сердито взглянула на парня:

– Да вы что? Я к вам за помощью, в милицию, а вы меня оскорбляете! – надулась она.

Ильин почесал подбородок, понял, что немного перегнул палку, очень уж ему не понравилось зубоскальство Шелехова, главного сплетника отдела.

– Хорошо, извините еще раз. Любовь Николаевна, что у вас случилось? Объясните.

– Мы же на «ты», можно просто Любочка! – ласково улыбнулась девушка.

– Хорошо, Любочка, – стиснул зубы от недовольства Ильин, – что у тебя, Любочка, случилось, кто и где гибнет?

– Люди гибнут, на Обводном гибнут, сегодня к нам в больницу двух деток привезли, пяти и семи лет, мать на их глазах с Боровского моста сиганула, – начала рассказывать девушка.

– Ну, мало ли самоубийц в Петрограде, сейчас время такое неспокойное. Может, мать не выдержала бедности, может, проблемы какие в семье. В чем дело-то? – попытался подключить аналитические способности милиционер.

– Нет, как раз таки нет. Семья благополучная, отец у них хорошую должность имеет, жена молодая, красивая, в детках души оба не чаяли. Не стала бы такая с моста прыгать, особенно когда от доктора зубного домой шли. Сначала зуб вылечила, а потом убиться захотела? Нет, не подходит.

– Да, сейчас такие зубные, лучше перед визитом убиваться, – кивнул милиционер. – А что ты от меня хочешь? Дети же не сироты, отец у них остался, это не по нашей части дело.

– Я что хочу, детки зеленый туман над водой видали, когда мать убилась, а старший вообще слышал голос странный, что вел его к воде этой. Страсть-то какая! – прижала руки к пылающим щекам девушка.

– Это тебе доктор Ефимов рассказал?

– Нет, мне сами детишки сообщили, когда я их чаем отпаивала в приемном покое, пока они отца ждали, я их успокаивала, – покачала черноволосой головой Люба.

– Да, дела, опять зеленый туман, – про себя отметил Александр.

– Да, опять туман, и я уверена, что только ты мне поверишь, ведь ты сам что-то странное видел в тот день, когда Семибогатова с моста снимал!

– Да нет, с чего ты взяла?! Я ничего не видел! Такого… – попытался оправдаться Саша, но по его бегающему взгляду было понятно, что он чего-то недоговаривает.

– Мне можешь не врать, я же знаю, – покачала головой Любочка.

– Ну а что ты предлагаешь делать? Я советский милиционер, я не могу русалок и водяных ловить! На мосту стоят дежурные, пытаются предупредить самоубийства некоторых, – уточнил Саша.

– Вот именно, что некоторых, но не всех! Всех не могут спасти! – упрямилась Крылова.

– А как их всех-то спасешь? В воде сидеть – чертей искать?! – кипятился младший сержант, упрямство медсестрички его раздражало.

– Нет, в воде тоже не выйдет, нужно разобраться, с чем мы имеем дело и что это такое людей в воду затягивает. А тут мне как раз ты понадобишься, милицейские погоны открывают многие двери, – улыбнулась девушка.

– А почему ты Ивана Даниловича своего не попросишь? Он в эту чертовщину точно верит!

– Он верит в свою докторскую, он для нее собирает свидетельства очевидцев. Доктор Ефимов нам тоже поможет, но позже. А сейчас поехали на место, я тебе кое-что покажу! – ласково улыбалась Люба.

– Куда поедем?

– На Обводный, конечно!

Санкт-Петербург. Октябрь 1893 г. Набережная Обводного канала

Пролетка подвезла их до Ямского переулка, а дальше заросший черной косматой бородой кучер отказался ехать, даже за золотой, который щедро посулил ему Аристарх Венедиктович.

– Извиняйте, барин. Не поеду дале. Тут места такие, что и меня, и повозку, и лошадь – все заберут, окаянные. И за ваш золотой точно прирежут, – тряс он бородой.

– Но как же мы дальше пойдем? Пешком, что ли, прикажете? Шутить изволите? – гневался Свистунов.

– Барин, хоть режьте меня, не поеду. И вам не советую, тем паче с барышней! – стоял на своем кучер.

Барышня, до этого времени молча взиравшая на эту словесную перепалку, подала голос:

– Так в Ямских переулках ваша извозичья братия и обитает? Вы неужели своих же опасаетесь? – спросила девушка.

– Так точно, барышня, я очень хорошо эти переулки знаю, потому не хочу дальше ехать, – сердито ответил кучер.

Ругаясь вполголоса, Аристарх Венедиктович все-таки вылез из пролетки, с трудом вытаскивая внушительные телеса из тесной кибитки, Глафира легко и грациозно, как птичка, выпорхнула следом.

Кучер уехал, а они оказались одни посреди серой и грязной дороги, вокруг стояли такие же серые и невзрачные дома-бараки, сам вид которых навевал неприятные мысли.

– Ничего себе, никогда бы не подумала, что в Санкт-Петербурге существуют и такие вот жилища, – рассматривая грязную, облупившуюся краску на стене, заявила Глаша.

– Эх, Глашенька, ты совсем наш город не знаешь, – проворчал про себя сыщик Свистунов, стараясь переступить через зловонную лужу на дороге.

– Здесь я точно никогда не была, да и не собираюсь, – ответила Глафира, подобрав длинную юбку, перешагивая через нечистоты прямо посреди тротуара. – Да уж. Красота какая! – скорчила она носик.

Аристарх Венедиктович неопределенно кивнул и поспешил дальше, девушке пришлось догонять его.

– Аристарх Венедиктович, а вы откуда так хорошо дорогу знаете, вы бывали здесь раньше, вы знаете, как можно дойти до Обводного? – через пару минут поразилась Глаша, наблюдая, как уверенно сыщик Свистунов движется в хитросплетениях Ямского переулка.

– А ты еще не догадалась, мисс детектив? – иронично ответил Свистунов.

Глаша отрицательно замотала головой.

– А ты подключи свои чувства, закрой глаза и главное – почувствуй! – ухмыльнулся сыщик.

Глафира так и сделала, прямо посреди дороги она остановилась и закрыла глаза.

– Ну и что ты чувствуешь? – въедливый голос хозяина проник прямо в мозг.

– Ничего я не чувствую, – огрызнулась горничная. Видно, в этом случае хозяин действительно обошел ее.

– Да неужели? Совсем ничего?

– Я чувствую только зловонный запах и ничего более, – недовольно ответила Глаша, закрывая нос. Воняло тут знатно!

– Вот именно, правильно! Раз чувствуешь зловонный запах – мы на правильном пути. Когда вонь станет совсем уж нестерпимая, мы как раз и дойдем до Канавы! – развеселился Аристарх Венедиктович.

– Что? – удивленно открыла глаза Глафира.

– Ну да, конечно. Неужели ты не знакома с такой петербургской достопримечательностью, как Обводная Канава! И запах тут соответствующий, и люди тоже под стать ему! – уже потише сообщил сыщик Свистунов, разглядывая двух молодчиков, которые неспешной походкой направлялись в их сторону.

– Смотри, Якорь, какие тут господа прогуливаются! – беззубым ртом прошамкал рослый детина с глупыми белесыми глазами.

– Точно, Лешай, какая удача! – ухмылялся рыжий и веснушчатый напарник. – Эй, мюсье,