Лето ведьм - Юлия Владиславовна Евдокимова Страница 10

– Кто завелся?

– Колдун. Звали его Михаил Ярилов. Людей лечил, пользу приносил. Но донесла на него жена, так старые книги рассказывают. И сожгли колдуна, а он город и проклял.

– Если пользу приносил, то какой же он колдун?

– Книги у него нашли еретические. Так вот жена его, Варвара Петрищева, второй раз замуж вышла. За Петра Яркова. Так по мужской линии до наших дней и дошел род, пока на Людмиле Ярковой не закончился.

– Как же он закончился, если у нее дочь есть, а у дочери своя дочь?

– А так, что она стала Сергеевой, по мужу, и дочь Сергеева, а у внучки вообще другая фамилия. Кончились Ярковы, девушка, совсем кончились.

– А причем тут тайная комната?

– В старых документах пишут, что Варваре досталось кое-что от мужа, она смекнула, что богатой вдовой станет. Но об этом говорить рано, близок я к разгадке, но не готов, не готов пока…

– И вы думаете, это что-то в доме могло храниться?

– Искал я, приходил к Сергеевым, Ярковых то я не застал, я ровесник Марины. Но никто ничего не знает. И когда вы сказали про тайную комнату…

– А когда вообще случилась вся эта история, ну, с колдуном?

– В 1732 году.

– Ничего себе! А дом построили на 150 лет позже.

– Дом-то да, а семья та же самая. Могли и хранить что-то. Запрятали, а как дом построили, туда и перенесли.

– В той комнате был найден скелет. Вы думаете, он тоже искал это… сокровище, или что там у вас?

– За старинные сокровища могут и убить.

– Они такие ценные?

– Конечно, больших денег стоит!

– А хоть раз после тех событий эти предметы где-то в документах встречались?

– Ни разу. – Вздохнул краевед. – Больше ни разу не встречал…

– Может и продала их эта… как ее… Варвара?

– Тогда хоть какие-то следы бы нашлись. Думаете я не искал? Я полжизни этому посвятил. Есть у меня мыслишка… но рано пока, еще кое-что перепроверить надо. Ладно, мне на урок пора, а по поводу планов и документиков вы послезавтра загляните.

***

Не успела Саша выйти из школы, как зазвонил телефон. Андрей поинтересовался, сможет ли девушка зайти и подписать протокол, заодно намекнул, что есть новости.

– Ох, Александра, вот как вам рассказывать? Не имею права. Конечно, это ваш скелет, но…

– Что??? Нет уж, точно не мой!

– Я в том смысле. что вы его нашли и имеете право узнать. Но с другой стороны… Вы же опять натворите дел, вон прошлый раз с вертолетами вас спасали и если б не матушка настоятельница монастыря… зайдите, кстати, поблагодарите матушку. Так о чем я? А, так вот и не знаю, рассказывать вам, или нет.

Саша, уже подписавшая протокол в кабинете следователя, удобно устроилась за столом начальника, прихлебывая чай и закусывая сушками. От обиды она отодвинула чашку так, что себя же горячим чаем облила.

– Мало я вам помогла в прошлый раз? И куда я сунусь, в дело столетней давности?

– Ладно… Вы не местная, но может быть вы слышали от своей знакомой Марины Сергеевой такое имя – Михаил Ульянов?

– Актер такой был… в советских фильмах снимался.

– И все?

– И все. А почему вы спрашиваете?

– Давайте позвоним вашей знакомой и спросим, помнит ли она это имя.

Марина Павловна снова долго сокрушалась и восклицала, но никакого Михаила Ульянова она не знала.

– Никогда имени не слышали? Может, вспомните?

– Актера знаю. Больше никого.

Андрей повесил трубку.

– Я и не ждал много, в 1973 году Марине Сергеевой было 9 лет. Но решил все же попробовать.

– Так кто это?

– Местный житель, который пропал в 1973 году. Эксперты датировали смерть… эээ… скелета как раз примерно семидесятыми годами прошлого века. Мы подняли архивы, возможно, были сообщения о пропаже людей.

– Пятьдесят лет назад?

– Александра, здесь сохранились все советские архивы. Они не оцифрованы. но ничего не выбрасывали.

– Ничего себе!

– Бесследно исчез в то время лишь один человек. Михаил Ульянов. Дальше «дело техники». В старых бумагах говорилось, что у Михаила из особых примет только удаленный зуб, мать еще о переломе ноги рассказывала. У скелета нет одного зуба и следы перелома как раз там, где указано в протоколе. Никто не слышал о Михаиле Федоровиче Ульянове пятьдесят лет.

– Теперь мы знаем, почему, – кивнула Саша. – А ДНК не сравнивали? Я читала, что можно получить ДНК скелета.

– Вы бы еще и кино посмотрели, – съязвил следователь. – Какие образцы ДНК пятьдесят лет назад?

– Но кто его убил?

– Судя по старым документам, ни с кем он не ссорился и уезжать никуда не собирался. Возникает вопрос – как хорошо ваша Марина Павловна знала свою мать?

– Она же умерла двенадцать лет назад!

– И к моменту ее смерти тело пролежало в той комнате сорок лет. А отец как раз тогда погиб.

– Может, он убил этого человека, а потом и сам случайно стал жертвой агрессивного алкоголика?

– Мы этого уже никогда не узнаем.

– То есть найти убийцу пятидесятилетней давности невозможно?

– Думаю, нет. Дело мы открыли и расследование проведем. Но вы сами понимаете, что ничего мы не обнаружим.

– Марина говорила, она смутно помнит, что отец хотел оборудовать кабинет в подвале. А мать после его смерти какой-то ремонт делала и больше на склад они не заходили. И сама Марина никогда не заходила. Она и не знала, наверняка, что за стеной есть дверь.

– В любом случае версия ее отца- убийцы самая правдоподобная. И мать, конечно, знала, раз заложила стену.

– Женщина прожила всю жизнь в доме, зная, что за стеной сарая похоронен человек? Его же искали! Хотя… помню, как женщина в одном городе жила в доме, где замурована девушка. Но та была почти сумасшедшей и наоборот охраняла дом, чтобы никто не нашел тела. Погодите, Андрей, а это точно убийство? Может, он застрелился?

– Определенно – убийство. Пулевое ранение, а оружие не нашли.

– А может он покончил жизнь самоубийством, а мать Марины спрятала пистолет. Может, они договорились. – Саша расфантазировалась вслух: – У них раньше была любовь, и она не смогла отказать Михаилу!

– Сериалы любите? Отдыхайте, Александра, не забивайте себе голову!

– Он был женат? А сослуживцы, друзья?

– Женат не был, сослуживцам и друзьям всем за восемьдесят, и захотят – не вспомнят. В документах есть показания его начальника. Михаил работал в местном строительном управлении. В тот день он сослался на головную боль и отпросился пораньше. Все, Александра, больше я