Флакон императора - Александрова Наталья Николаевна Страница 10

– Сто рублей! – заявила старушка.

– Сколько? – удивленно переспросила Надежда.

– Сто! – повторила старушка.

– А что так дорого?

– А у нас рыночная экономика! В рыночной экономике цена определяется соотношением спроса и предложения. С вашей стороны есть спрос, с моей стороны – предложение. Причем я в данный момент пользуюсь естественной монополией, других предложений на рынке нет. Так что либо соглашайтесь на мою цену, либо можете подняться наверх и купить жетон в кассе…

– Бабушка, вы случайно не экономист по образованию?

– Экономист, экономист! – закивала старушка. – Без малого сорок лет преподавала в вузе политэкономию. А сейчас – на пенсии, вот, немножко подрабатываю… конечно, заработок небольшой, но зато налогами не облагается…

– Ясно!

– Ну, так что – состоится сделка?

– Состоится, состоится! Нужно поддерживать отечественного предпринимателя! – Надежда протянула старушке сторублевку, взяла у нее жетон.

В ту же секунду старушка исчезла, как сквозь землю провалилась. Надежда удивленно завертела головой – но ученой старушки и след простыл.

Надежда подошла к таксофону, опустила жетон в монетоприемник, набрала номер, записанный на бумажке.

В трубке раздалось несколько гудков, затем приятный женский голос проговорил:

– Ресторан «Мурена», отдел доставки…

Надежда растерялась. Она никак не думала, что телефон, записанный в амбарной книге покойницы, окажется телефоном ресторана. В этот момент к перрону с шумом и грохотом подкатил очередной поезд. Разговаривать в таком шуме было невозможно, что дало Надежде небольшую паузу.

Поезд остановился, но стало не намного тише, потому что на перрон высыпали пассажиры. Одна из них, женщина средних лет и весьма пышной комплекции, в ярком платье, покрытом крупными цветами, торопливо подошла к таксофону. Ее лицо было покрыто красными пятнами, грудь бурно вздымалась от переполнявших эмоций. От этого цветы на платье колыхались, как будто их раскачивало ветром. На локте у нее болталась большая сумка из фальшивого крокодила, густо усеянная стразами.

– Женщина! – обратилась незнакомка к Надежде. – Вы еще долго будете разговаривать? Мне срочно нужно позвонить, а у меня мобильник разрядился!

– Вы же видите – я разговариваю! – отмахнулась от нее Надежда. – Подождите несколько минут…

– Говорите побыстрее! – выпалила толстуха. – Мне очень срочно! Я не могу ждать так долго!

В это время голос в трубке нетерпеливо проговорил:

– Вы хотите сделать заказ? Я вас слушаю!

И тут Надежда вспомнила, что было написано в амбарной книге рядом с этим номером.

– Да, – решительно проговорила она. – Я хочу заказать голубую дораду…

– Хорошо, – нейтральным тоном отозвалась телефонная трубка. – Перезвоните через пять минут…

– Зачем перезванивать? – возмутилась Надежда. – Неужели нельзя сразу…

Но из трубки уже доносились короткие гудки.

– Вы наконец закончили? – подскочила к Надежде взбудораженная женщина в ярком платье. – Сколько можно занимать телефон! Вы тут не одна!

– Да ладно, звоните! – Надежда посторонилась. – Только мне потом еще раз нужно будет перезвонить!

– Еще чего! – фыркнула толстуха и принялась торопливо набирать номер.

Надежда вздохнула и села неподалеку на скамейку.

Толстуха набрала нужный номер и затараторила в трубку:

– Леля, это я! Да, я! У меня телефон разрядился, поэтому мы не договорили! Да, а теперь я по автомату звоню. Да, из метро. Я же говорю, мой телефон разрядился… Так вот, я тебе сказала, что встретила в «Пассаже» Маргариту? Сказала, да? Но ты не представляешь, во что она была одета! Представляешь, на ней была лиловая юбка и зеленый жакет! Ну, ты помнишь, тот самый! Да! Тот, в котором она была на твоем дне рождения! А юбка лиловая и с оборочками! Много-много оборочек, и все разные! И туфли… красные туфли вот на такущей платформе! Нет, не лабутены, откуда у нее лабутены, но все равно… Нет, она была не одна, она была с мужчиной… Нет, не с Пал Палычем, с другим, я этого мужчину вообще не знаю! Да клянусь тебе! Ты меня знаешь, я никогда не сочиняю! Зачем мне сочинять?

Надежда взглянула на часы.

Пять минут прошло, но толстуха и не думала заканчивать увлекательный разговор.

Надежда встала, подошла к таксофону и недовольным голосом проговорила:

– Женщина, вы не могли бы немножко побыстрее? Мне обязательно нужно перезвонить!

Толстуха мстительно взглянула на нее, проговорила:

– Перетопчешься! Я ждала, и ты подождешь! – И, повернувшись к Надежде спиной, снова заговорила: – Нет, Леля, это я не тебе, это тут нахалка какая-то, сама сначала долго болтала, а теперь не дает мне поговорить. Но я теперь из принципа ее не пущу! Не пущу, пока мы с тобой не поговорим! Так вот, она была не с Пал Палычем…

Надежда тяжело вздохнула и вернулась на скамейку. Оставалось только набраться терпения и ждать.

От нечего делать Надежда разглядывала проходящих по перрону пассажиров. Впрочем, пассажиры были самые обычные, разве что один мужчина лет пятидесяти выделялся из общей массы. Точнее, не он сам, а его сумка. На первый взгляд сумка была обыкновенная, дорожная, но она подозрительно шевелилась.

Хозяин сумки опасливо огляделся по сторонам, поставил сумку на пол неподалеку от Надежды, наклонился к ней и заговорил:

– Сиди тихо, Серафим! Сколько раз тебе можно повторять – не балуйся! Если тебя кто-нибудь заметит, у нас будут неприятности! Ты меня понимаешь?

В ответ из сумки донеслось тихое поскуливание.

Надежда догадалась, что мужчина везет в сумке собаку. Провозить собак в метро нельзя, вот он и везет ее контрабандой…

Отвернувшись от «контрабандиста», она снова взглянула на разговорчивую толстуху.

Та и не думала заканчивать разговор.

– Чтоб ты провалилась… – вполголоса пробормотала Надежда. – Чтоб тебя черти забрали!

И тут ее пожелание исполнилось. То есть не буквально исполнилось – разговорчивая толстуха сквозь землю не провалилась, но к ней с двух сторон подошли двое мужчин очень подозрительного вида.

У Надежды возникло ощущение дежавю. Совсем недавно она видела точно такую же сцену – двое мужчин подходят к женщине, хватают ее за локти и уводят в неизвестном направлении. Правда, первый раз это происходило в Эрмитаже, а теперь – в метро. Да и женщина была совсем другая. Зато мужчины те же самые: один – тощий, с прилизанными жидкими волосами и акульим оскалом, другой – рослый, плечистый блондин с абсолютно пустыми голубыми глазами.

Злоумышленники подхватили толстуху с двух сторон и хотели ее увести. Но не тут-то было!

Толстуха во всю глотку заверещала:

– Помогите! Спасите! Караул! На помощь! Меня террористы похищают!

В то же время она умудрилась со всего размаху ударить рослого похитителя сумкой по голове. Сумка у толстухи была большая, тяжелая, так что вполне походила на оружие ближнего боя. Кроме того, она вся была усыпана крупными стразами, что создавало дополнительный поражающий эффект.

Получив удар, плечистый блондин выпустил жертву и схватился за глаз. Толстуха попыталась воспользоваться этим и броситься наутек, но тощий бандит был начеку, он заломил ей руку за спину и что-то прошептал на ухо самым угрожающим тоном.

Но тут в поединок вмешалась новая и неожиданная сила.

Сумка, которая стояла на полу неподалеку от скамейки, раскрылась, и из нее выскочил небольшой пес породы джек-рассел-терьер. С громким воинственным лаем пес бросился на тощего бандита и вцепился ему в ногу. Бандит вскрикнул от боли и неожиданности, попытался стряхнуть терьера, но тот прилип, словно пиявка.

Тем временем к месту поединка устремились другие пассажиры, а в конце перрона появились двое людей в форме работников метрополитена. Похитители поняли, что у них ничего не выйдет, отпустили жертву, смешались с толпой и устремились к эскалатору.

Надежда, которая с живейшим интересом следила за происходящим, бросилась следом за ними.

Какую-то долю секунды она колебалась – проследить за похитителями, которые уже второй раз оказались в поле ее зрения, или перезвонить в ресторан, но решила, что пять минут уже все равно прошли, а выследить похитителей гораздо важнее.