Виктор Пронин - Женщина по средам Страница 11

- Приходилось.

- Здоровались? Приветствовали друг друга кивком, улыбкой, рукопожатием?

- Какие рукопожатия?! - возмутилась Катя. - Привет-привет... Вот и все.

- И это продолжалось все десятилетие?

- Получается, что так, - ответила она с легким раздражением. - Все это десятилетие я встречалась во дворе со всеми соседями, их там несколько сотен...

- Но не все же соседи вас насиловали, - проговорил следователь вроде бы как для себя, словно что-то уяснив наконец.

- Я могу идти? - спросила Катя, поднимаясь.

- Обиделись? - почти радостно спросил следователь. - Напрасно, - он вскочил, вышел из-за стола, снова усадил Катю на стул, чуть ли не силой усадил.

- Простите меня, Катенька. Я не хотел вас обидеть. Видите ли, характер нашей работы таков, что приходится иметь дело с самыми грязными человеческими отходами... И что делать, что делать, - горестно покачал головой Смоковницын, - черствеем, грубеем, на язык лезут слова не самые лучшие... Но кто-то должен делать и эту работу... Согласитесь, Катенька!

Катя молчала, глядя на свою сумочку, лежащую на коленях.

- Продолжим?

- Ну, давайте... Чего ух там.

- Скажите... Эти двое других... Зворыгин и Чуханов... Вы их тоже знаете? Вы с ними и раньше были знакомы?

- Игорь часто появлялся в нашем дворе... Он к Пашутину приходил.

- Я встречался с ним, - кивнул Смоковницын. - Красивый парень, спортсмен, надежда факультета... Кстати, в институте о нем очень хорошего мнения.

- Почему бы и нет, - Катя пожала плечами. - Наверно в институте он еще никого не изнасиловал.

- Тоже верно, - согласился следователь с улыбкой, но как-то вынужденно согласился, как показалось Кате, без большой охоты. - А с Борисом... Вы давно знакомы? Ведь он тоже живет в вашем дворе, неподалеку?

- В нашем, - сказала Катя, прекрасно понимая, что не этого ответа ждет от нее следователь. Но она, кажется, нащупала возможность и отвечать на вопросы, и одновременно уходить от ответа.

- Простите... Я спросил, давно ли вы с ним знакомы?

- Да.

- Год? Два? Десять лет, двадцать?

- Мне еще нет двадцати.

- Но десять лет вам есть? - Смоковницын стал заметно раздражительнее.

- Десять есть, - ответила Катя.

- Сколько лет вы знаете Бориса? Как давно с ним лично знакомы?

- Несколько месяцев. Он в прошлом году купил квартиру в соседнем доме.

Если вы с ними встречались... если о них везде хорошее мнение... то, наверно, вы все это знаете...

- О, милая девушка! - воскликнул Смоковницын, но Катя чутко уловила раздраженность. - Если бы вы только знали, как много мне известно! Таким образом, я делаю вывод... Вы знакомы с Борисом Чуханиным с прошлого года.

Верно?

- Да... Но сказать, что я с ним знакома с прошлого года будет не правильно... Я только знала с прошлого года о том, что он живет в соседнем дворе. Или в соседнем доме, как вам будет угодно. А знакома с ним не была.

- Эти подробности не столь важны, - пробормотал Смоковницын, перелистывая тощую папку. - Главное мы уяснили - к тому вечеру вы уже были знакомы и достаточно давно. Некоторым такого знакомства вполне хватает для замужества. Двинемся дальше... Вопрос такой... Вы часто бывали в той квартире, в которой, как вы утверждаете, над вами совершено насилие?

- Я этого не утверждаю.

- Как? - удивился Смоковницын, готовый обрадоваться столь неожиданному повороту.

- Это утверждают документы, которые лежат перед вами. И еще одно...

Насилие и изнасилование... Это ведь разные вещи?

- О! - восхищенно воскликнул Смоковницын. - Вы очень тонко чувствуете слово. Вам надо поступать на юридическую специальность.

- Спасибо. И еще я хочу добавить... Насильники сами признались в том, что они сделали.

- Не будем об этом... Когда в дверь начинают стрелять, в чем угодно признаешься... Они все побывали здесь, в этом кабинете, с каждым из них я имел подробную беседу... Их показания подшиты в этой вот папке... Должен вам сказать, они были весьма откровенны, убедительны...

- И произвели хорошее впечатление?

- Вы часто бывали в квартире, где, по вашему утверждению, вас изнасиловали? - жестко спросил Смоковницын в ответ на укол, который позволила себе Катя.

- Вы так часто повторяете это слово... Будто это доставляет вам удовольствие, - негромко проговорила Катя. Они понимала, что ее слова можно истолковать, как вызов, как дерзость, но не могла сдержать себя.

- Удовольствие сомнительное. Называть вещи своими именами - моя служебная обязанность. И мне не хотелось бы, чтобы когда-нибудь на вас свалились подобные обязанности. Как бы вы сами не называли случившееся, как это не называли другие участники...

- Они всего лишь участники?

- Виновными их может назвать только суд. Даже не я. Суд. Если, конечно, он состоится. Если найдут основания передать в суд все эти бумаги, - Смоковницын с легкой небрежностью сдвинул серую папку на край стола.

- Вы таких оснований не видите?

- Мне поручено разобраться, - Смоковницын был неуязвим для таких вопросов. За десятилетие своей работы он прекрасно освоил науку отвечать, не отвечая, настаивать, - не настаивая, отрицать - не отрицая. Все многократно выверенные слова были у него наготове и он произносил их, не задумываясь. - Мне поручено разобраться, милая девушка. Что я и делаю в меру своих сил. Я почувствовал ваш упрек в том, что поговорил с ребятами... Но я не могу делать выводы, выслушав только одну сторону... Вы согласны?

- Конечно.

- Итак, я снова вынужден вернуться к вопросу... Часто ли вы бывали на квартире Чуханова.

- Я там не была до того вечера.

- Что пили, когда вас пригласили войти?

- Шампанское.

- Щедро... По нынешним временам шампанское пьют не часто. Было весело?

- Нет.

- Грустно?

- И грустно не было.

- Случаются и такие праздники, - понимающе кивнул Смоковницын.

- Это не было праздником, - поправила Катя. - Они затащили меня в квартиру, я не собиралась к ним идти.

- Простите, но в этой папке есть показания соседей, которые утверждают нечто противоположное. Они утверждают, что вы вошли в подъезд, поднялись на второй этаж, зашли в квартиру без всяких усилий со стороны ребят. С улыбкой на лице.

- И что же из этого следует? - спросила Катя, исподлобья глядя на следователя.

- Если позволите, могу поделиться своими соображениями. Из этого следует, как мне кажется, то, что вы посещаете эту квартиру не первый раз. Вы вошли туда с удовольствием, отлично сознавая, что вас там ждет.

- И что же меня там, по-вашему, ожидало?

- Вы сами сказали - шампанское, мужское общество, неплохое общество...

Преуспевающий бизнесмен с отдельной квартирой, красавец-студент, друг детства... Кстати, сын высокопоставленного человека, влиятельного, состоятельного...

- Полковника милиции? - уточнила Катя.

- Да, он работает в городском управлении внутренних дел, его звание полковник. Вы совершенно правы. А перечислил я их всех, чтобы подвести к мысли, которая, уверен, вас посещала не один раз...

- Что же это за мысль такая интересная?

- Она не столько интересная, сколько расчетливая... Любой из этих парней мог бы осчастливить вас на всю оставшуюся жизнь. Ведь ваш возраст сейчас, это возраст поисков и находок.

- Простите, - звенящим прерывающимся голосом сказала Катя, - уж если вы так любите все называть своими именами... Я их всех изнасиловала, или они меня?

- Вам не откажешь в остроумии, - рассмеялся Смоковницын и, достав комок носового платка, приложил его к одному глазу, потом к другому. - Но отвечу - пытаюсь выяснить. Следователь не имеет права подходить к делу с заранее известным ответом, с готовым решением.

- Но если вы сомневаетесь в том, что произошло... В искренности моего заявления... Тогда скажите - зачем мне все это?

- Ну, - разочарованно протянул Смоковницын. - Это очень простой вопрос и все ответы очевидны. Возможно, вы хотите получить от них деньги, откупные, так сказать. Возможно, в вашей юной головке созрел коварный план получить квартиру... А там кто его знает, не исключено, что кто-то из них дрогнет и в отчаянии женится на вас, а?

- Вы думаете, что на мне можно жениться только от отчаяния?

- Сейчас? Да, - по лицу Смоковницына медленно расползлась сочувствующая улыбка. - Подпишите, пожалуйста, вот здесь, - он протянул Кате листки протокола, исписанные мелким почерком. - Можете прочесть, если хотите... Но вообще-то, - Смоковницын взглянул на часы, - время уже обеденное...

Поторопитесь.

***

Через неделю Иван Федорович Афонин, проходя мимо пустых обычно почтовых ящиков, а пустые они были потому, что люди напрочь перестали выписывать газеты, а уже тем более журналы, подскочившие в цене в тысячи раз, так вот, проходя мимо пустых, пыльных, забитых окурками ящиков, увидел в своем отсеке свеженький конверт. Вынул, осмотрел со всех сторон и убедился, что конверт казенный - вместо марки стоял жирный фиолетовый штамп. Вскрыл старик конверт уже дома, уединившись на кухне. Внутри он обнаружил половинку стандартного листа бумаги с несколькими строчками текста. В правом верхнем углу был отпечатан на машинке адрес и фамилия получателя - Е. Н. Афонина. Ниже шел текст, без обращения и потому показавшийся старику особенно унизительным.