Евгения Михайлова - Совсем как живая Страница 11

– Петя, – слабым голосом сказала Вера, открывая глаза. – Не пугайся. Мне стало нехорошо, я вызвала «Скорую». Ты же знаешь, как я боюсь, что…

– А что они сказали? Почему оставили тебя одну? Почему ты не попросила их мне позвонить?

– Они сделали уколы, видишь, ампулы лежат… Сказали, что ничего страшного, мне стало лучше… Я за целый день крошки не могла проглотить, наверное, в этом дело. И не приготовила тебе ничего.

– Я сам приготовлю. Ты хочешь есть?

– Ты знаешь, сейчас, когда уколы подействовали, я бы… Нет, есть не хочу. Вот чего-то кисленького попить. Кумыс, например. Очень захотелось.

– В холодильнике есть?

– Нет, конечно. Ты ж его не любишь, я не покупаю.

– Сейчас пойду куплю.

– Ой, нет. Не надо. Не уходи. Не хочу оставаться одна.

Петр посмотрел на нее испуганно. А вдруг действительно с ней сейчас случится что-то страшное. Они, эти скорые помощники, вкололи беременной женщине что-то, ей стало на минуту лучше, они и свалили. А она боится одна оставаться. Он достал телефон и набрал номер брата Веры Ивана. Тот его иногда обслуживал как водитель, когда бывало много разъездов, в том числе – по области.

– Привет, Иван. Ты не занят?

– Домой еду.

– Заскочи к нам, пожалуйста.

– Не вопрос. Куда-то ехать?

– Да нет. Купи в магазине кумыс и… – Петр вопросительно посмотрел на Веру. – Что еще?

– Пусть еще дыню купит, – слабым голосом сказала она. – А я пока посплю немного.

Петр отдал распоряжение Ивану, тихо вышел из спальни, прошел на кухню, сел за стол. Есть и ему не хотелось. Он курил, ждал Ивана, сомневался в своем семейном счастье и не представлял, как можно разрулить эту ситуацию. Ежу понятно, что неприятность с Верой случилась из-за поведения Виктории и его реакции на нормальное по сути замечание жены. Дальше будет только хуже. Вера теперь не одна, вместе с ней на все реагирует ребенок, мать права… Петр взял телефон, чтобы позвонить Виктории и хоть раз сказать ей пару взрослых, мужских слов. Ее детство и безнаказанность кончились, начинается детство такого же родного для него существа. Для нее вообще-то тоже родного! Он не успел позвонить. Пришла СМС. От Виктории. «Папа, извини, не успела позвонить. Внезапно подвернулась путевка. Мы с другом летим на две недели в Турцию. Обязательно оттуда позвоню. Целую». Он перечитал сообщение несколько раз, чувствуя, что его оскорбили. Это уж слишком. Не успела позвонить! Ночи и дня ей с другом не хватило! Когда она соизволит позвонить, он сбросит звонок. Ей некогда, а ему не о чем с ней разговаривать. Он даже не знает, о каком друге идет речь, и не собирается это уточнять. У него жена чуть ребенка не потеряла из-за этой эгоистки.

В дверь позвонил Иван. Петр впустил невысокого широкоплечего парня с круглым румяным лицом, взял у него пакет, рассчитался.

– Спасибо, дорогой.

– Так завтра как договаривались? – спросил Иван.

– Наверное, все отменяется. Вера заболела.

– А чего с ней?

– Ну, всякие осложнения, как это бывает. Вроде уже лучше. Но я завтра, наверное, с ней побуду.

– На работу не поедете?

– Скорее всего, нет. Виктория в Турцию улетела.

– А че это? Разве у нее отпуск?

– Не знаю. Наверное, взяла. Мне не сообщила. С другом улетела.

– Что за друг?

– Вань, спроси чего полегче. Слишком ты любознательный сегодня. Иди. Завтра позвоню.

Иван невозмутимо кивнул, вышел. Петр закрыл за ним дверь, налил в высокий стакан кумыс, помыл, почистил и нарезал мелкими кусочками дыню, поставил все на поднос, вошел в спальню. Вера не спала, она вроде немного порозовела. Улыбнулась, устроилась удобно на подушках, он поставил ей на колени поднос. Она жадно пила, аккуратно ела дыню, потом отдала ему поднос и откинулась на подушки.

– Ох, отпустило. Легко так стало. А Вика пришла?

– Нет. Она улетела в Турцию на две недели.

– А, – протянула Вера. – Ну, пусть отдохнет. И мы тоже немножко. Ты не сердишься, Петенька, что я так говорю? Просто тяжело ждать по вечерам: придет – не придет…

– Не сержусь, на что?..

Петр прилег рядом с женой, осторожно притянул ее к себе, легонько поцеловал в губы, шею… Он чувствовал то же, что и она. Впереди две недели отдыха от постоянного напряжения в доме. За это время нужно присмотреть дочери квартиру. Где-то недалеко. Ей нравится этот район.

Глава 16

Когда Коля и Марина подошли к ее дому, начался дождь.

– У тебя есть зонтик? – спросил он.

– Нет. Я их терпеть не могу. Глупая идея: руки заняты, ничего не видишь, всех спицами цепляешь… А ты боишься дождя?

– Просто избегаю процедур, которые не заказывал. Если мне захочется побыть в мокрой рубашке и штанах, я вылью на себя ведро воды. Когда нет такого желания, предпочитаю оставаться сухим.

– Это ужас, сколько у тебя заморочек по каждому поводу. А мне иногда даже нравится дождь. Сейчас, например. Такой день хороший: все решилось, мы это отметили, скоро новая жизнь настанет, старую пусть смывает. – Марина подняла вверх лицо и рассмеялась.

– И все-таки пошли под дерево, мне кажется, оно помнит французов 1812 года. Под ним точно сухо.

Он взял ее за руку, потянул к толстому стволу старого дуба. Они стояли очень близко, он ее руку не отпускал, она не отнимала. Он внимательно разглядывал ее лицо, мокрое от дождя, она не отводила взгляда.

– Что скажешь? – наконец спросила она.

– Скажу, к примеру, почему ты, в отличие от большинства женщин, не любишь зонтики. Ты не боишься, что твои волосы расползутся по голове безобразными жидкими прядями. Они у тебя, наоборот, легли красивыми завитками. И ты не боишься, что тушь смоет с ресниц: тебя это не портит. Я думаю, девчонкой ты была воображалой, я таких десятой дорогой обходил. Мне казалось, что они меня обидят.

– Обижали?

– Каким образом? Я же обходил. Меня обижали другие, те, что ходят под зонтиком…

– Ой, ты случайно не хочешь, чтобы я тебя пожалела?

– Хочу. Но это не срочно. Какая у тебя интересная родинка под ухом. Круглая, как монетка.

Коля неожиданно для самого себя наклонился и дотронулся губами до темного пятнышка на нежной стройной шее. Марина мягко отодвинулась, положила ладонь на его губы. Он поцеловал ее пальцы, подержал их в руках, рассматривая.

– Интересно, что это значит? Настоящая татуировка?

– Да, представь себе. Мы с мужем так поженились: пришли в загс в одинаковых джинсах, клетчатых рубашках, кедах и вместо колец сделали себе татуировки на пальцах: у меня «А» – Александр, у него – «М».

– Кто придумал?

– Кажется, Саша, а мне понравилось. Кольцо можно снять, а это – на всю жизнь.

– Оригинал он у тебя, однако. А на груди вы ничего не написали? Ну, там: «Люби меня, как я тебя»? Или: «Здесь был Вася». Пардон, Саша?

– Нет, больше на мне ничего не написано. Ты не понимаешь, потому что такой же консерватор, как все остальные. В загсе тоже тетки кудахтали: «Брачующиеся, где ваши кольца, какие же вы брачующиеся…» Мы просто хотели быть не как все.

– Так и получилось. Не как у всех, а как у некоторых. Зэки ходят с такими знаками любви… Извини, заболтался. Не хотел тебя обидеть. А его, может, и хотел. Зачем он тебя пытался изуродовать? Но тебя украшает даже это.

Коля вдруг поцеловал ее долгим поцелуем, такой разрушает все границы между мужчиной и женщиной. Он пил ее красоту, с наслаждением ощущая ее зубы, язык, дыхание, теплую влагу, которой нельзя утолить жажду… Наверное, он впервые так много испытал, целуя женщину. Отпустил ее и небрежно сказал:

– Дождь кончился. Беги. А то твой Саша от волнения выгрызет букву «М» на пальце.

– Что ты к нему привязался, – рассмеялась Марина. – Бегу. Пока?

– Пока.

– Ты опять не спрашиваешь у меня телефон.

– А зачем? – с искренним недоумением посмотрел ей в глаза Коля. – Я не любитель телефонных бесед.

– Да, – кивнула Марина. – С тобой все ясно. Ты тоже был воображалой, когда тебя обижали девочки с зонтиками. Думаю, что били за это.

– Попадались и садистки, – скорбно сказал Коля. – Вся душа изранена. Увидимся.

Он быстро пошел и ни разу не оглянулся, хотя ему очень хотелось. Марина побежала к дому. Во дворе замедлила шаг. Она была в смятении. Ну да, ей нравится внимание этого человека, он странный, симпатичный, она бы хотела, чтобы у них были дружеские отношения… Тьфу ты, какая пошлость. Какие дружеские отношения? Они уже не дружеские. В ней кровь загорелась, когда он ее поцеловал. Ну и что? Она – верная жена и в то же время живая молодая женщина. Совершенно ничего не значит то, что ей нравится с ним общаться. Впрочем, он может завтра и не прийти. Вообще никогда больше не прийти. Она не знает, где его искать, у нее нет его телефона, и ей все это не нужно. У нее все в порядке, просто они с Сашей немного устали от напряжения последних лет. Что-то ушло. Но все вернется, обязательно…

Дома Коля сразу набрал телефон частного детектива Кольцова.

– Добрый вечер. Это Николай. В общем, у нее круглая родинка на шее, под правым ухом. И татуировка на безымянном пальце левой руки – буква «А». Мужа зовут Александр. Это все, что я смог увидеть. Мы мало знакомы.