Эдуард Тополь - У.е. Откровенный роман... Страница 11

Но в пятьдесят шесть не начинают жизнь сначала, да и поди получи у нашего государства клочок земли!

Я вздохнул и, прогулочным шагом идя вдоль берега, обратил внимание на соседнее кафе «Монмартр», подле которого припарковались три внедорожника «чероки», «Мерседес-600», две «БМВ», «форд» и «девятка» с затененными окнами. Двигатели их были включены, а в каждой кабине рядом с водителем торчало по бугаю со свойственными этому виду хомо сапиенс бетонными лицами и кирпичными шеями. Все машины стояли лобовыми окнами к кафе, словно там происходила «стрелка» и эти охранники должны были вот-вот выскочить из машин на выручку своих драгоценных хозяев. Хотя никакой статистики количества телохранителей и охранников у нас не существует, но и без нее можно уверенно сказать, что гигантская доля самой молодой и продуктивной (во всех смыслах) части мужского населения страны занята в совершенно непроизводительной сфере охраны тел и офисов новой российской элиты. Причем чем больше украл этот новый русский, тем больше он боится мести своих обозленных конкурентов и тем больше у него этих волкодавов-охранников…

Я вошел в кафе и сразу понял, что чутье меня не подвело – здесь сидела деловая, криминальная и силовая элита города. Хотя никакой разборки или «стрелки» не было. Сидя за маленькими столиками, господа нижегородские бизнесмены мирно завтракали апельсиновыми соками, яичницами и круассанами и живо, но вполне доброжелательно общались друг с другом. От настоящих парижан их отличало разве что отсутствие в руках свежих газет с биржевыми сводками (зато буквально перед каждым лежал мобильник), а между собой они разнились лишь некоторой свободой в одежде – представители чистого криминала в провинции еще не отказались от пристрастия к спортивным костюмам.

Впрочем, и те и другие сидели вперемешку и порой кто-то, поднимаясь, пересаживался к соседям.

Я прошел в глубину зала и сел за свободный столик.

Судя по тому, что все три официанта были молодыми крепкими парнями, место было и вправду крутое. Поэтому меня, как явно приезжего, а еще точнее – пришедшего пешком, поскольку «тачки» моей за окном не прибавилось, эти официанты упорно игнорировали.

Но я не спешил, делая вид, что читаю меню. Еще проходя через зал, я заметил за столиком у окна знакомое лицо и просто ждал. Наш этикет не позволяет здороваться с коллегами в общественных местах – мало ли какую операцию этот коллега сейчас проводит. Если обстоятельства позволят, он ко мне и сам подойдет, тем паче он моложе и младше по званию…

Деловую обстановку, некоторое броуновское движение и негромкие разговоры клиентов кафе то и дело прерывали телефонные звонки, на которые они отвечали односложными репликами:

– Да… Ты где?.. В Гааге?.. И сколько?.. Нет, на фуй!.. А когда?.. Ладно, сейчас не до этого, я подумаю…

Действительно, пару минут спустя человек, сидевший за столиком у окна, оставил свою компанию и с чашечкой кофе подошел, сел за мой столик:

– Здравствуйте, какими судьбами?

– Здравствуй, Володя, – сказал я.

– А я слышал, вы на пенсии…

– Правильно слышал. Но родина, как ни странно, еще нуждается в пенсионерах.

– Понял, – кивнул он и отпил свой кофе. – Чем могу?

– Во-первых, успокой свою компанию, я тут по частному делу, даже личному…

– Усек. – Он улыбнулся и явно расслабился – и фигурой, и выражением лица. – А во-вторых?

– Во-вторых, скажи этим гребаным официантам, что я не ел с Москвы. Если через минуту у меня не примут заказ…

– Момент! – Володя развернулся к дрейфующим меж столиками официантам.

Эту сметку и способность немедленно угодить вашему желанию я заметил в нем еще пять лет назад, когда он был моим практикантом. Вечно моложаво-тридцатилетний и яснолицый, как студент-отличник, капитан ФСБ Володя Крашенинников тоже далеко пойдет, будьте уверены. Не успел он и руку поднять, как один из официантов подлетел к нашему столику, держа наготове крохотный блокнотик:

– Слушаю!

– Покорми человека, это наш гость! – со значением сказал ему Володя.

– Да, конечно. Что вы будете? – обратился ко мне официант.

– Апельсиновый сок, яичницу с сыром и чай.

– Советую блинчики с творогом, – сказал мне Володя.

– И блинчики, – согласился я.

– Хлеб нужен? – поинтересовался официант.

– Тостик сделай, – вместо меня ответил Володя. – Только быстро, сразу. Усек?

– Так точно, – ответил официант, и я тут же понял его главную должность в этом заведении.

А Володя, отпустив официанта, снова повернулся ко мне:

– Что-нибудь еще я могу?..

– Что тут за собрание?

– А вы не знаете? – И в ответ на мое пожатие плечами: – Да вы что! Путин приложил нашего мэра! Публично! В Думе! Теперь нашему мэру полный каюк – в сентябре у нас выборы! Я думал, вы по этому поводу…

– С какой стати?

– Ну мало ли! Например, чтоб бюджетные деньги не ушли на выборы.

Я сделал невинное лицо:

– А уходят?

Володя искренне рассмеялся:

– А то вы не знаете!

Я достал из кармана фото Полины Суховей.

– Знаешь эту девушку?

Володя взял фото:

– Хороша!.. Нет, к сожалению, не знаю. Кто такая? Наша, нижегородка?

Я кивнул, забрал фото.

– Мне нужен участковый по Приволжской улице. Зайти со мной в один дом.

Володя просиял:

– Как в деле Погосяна?

– Да… – Дело Погосяна было первым, на котором у меня практиковался Крашенинников, теперь я собирался применить тот же трюк.

– Понял. – Володя достал свой мобильник и набрал короткий местный номер. – Алло, дежурный? Это капитан Крашенинников из ФСБ. Мне Воронина… Костя? Это Крашенинников. У меня гость из Москвы, мой учитель. Да, тот самый, я тебе рассказывал. Правильно, Чернобыльский… Ему нужен твой участковый по Приволжской улице. Обеспечишь? – Володя повернулся ко мне: – На сколько вам?

– На полдня.

– На полдня, – повторил Володя в трубку. – Нет проблем? Хорошо, он к тебе подъедет… – Володя посмотрел на меня вопросительно.

– Через час, – сказал я.

…И через час я шел вдоль Приволжской улицы к Первой Речной, где находился местный райотдел милиции и его начальник майор Костя Воронин. По дороге остановился, конечно, у дома № 16, окинул его взглядом. Как и остальные дома на этой фабричной улице, это была двухэтажная хибара времен первых пятилеток. Балконы надстроены и застеклены самодельно, штукатурка на фасаде осыпается, и судя по телеантеннам на крыше, больше похожим на половые щетки, в доме всего шесть квартир. То есть работы даже не на полдня, а на пару часов.

Что вы сделаете, если вам нужно опросить весь дом, а вы не хотите светить свою принадлежность к ФСБ? Теперь, когда я на пенсии, могу поделиться своим ноу-хау, мой метод прост и чист, как пар из чайника: держа под локтем домовую книгу и деловую папку с большим блокнотом, вы поднимаетесь в сопровождении участкового на самый верх жилого дома, звоните в любую квартиру и представляетесь сотрудником ОРТ, НТВ или РТР. Поскольку с вами участковый, которого все тут знают, никто у вас документов не проверяет. Вы говорите, что на месте этого дома будет, возможно, строиться ретрансляционная вышка и вы проводите предварительный опрос жителей с целью выяснить, в какой район они предпочитают переселиться и на какие квартиры могут претендовать, исходя из состава их семей, льгот Для ветеранов войны и прочее…

Что, по-вашему, делают люди, услышав о возможности переселения в новую квартиру? Правильно: сходят с ума от радости, заводят вас к себе, усаживают, стараются напоить чаем – это как минимум. И рассказывают обо всем: как их предки сюда вселились еще до войны, что они тут только не пережили и так далее. А вы, сверяя состав их семей с домовой книгой и старательно записывая, в какой район они хотели бы переехать, исподволь интересуетесь их соседями и постепенно подводите разговор к квартире, которая вас, собственно, и интересует.

Через час, побывав в трех верхних квартирах (с запахами лежалой и прорастающей в мешках картошки, с ароматами ржавых туалетов, сохнущего на кухнях детского белья, кошачьей мочи в прихожих и старой одежды на вешалках, с протертым линолеумом на полах и потолками в разводах давних потеков, с допотопной мебелью, телевизорами «Рекорд», раскладушками в гостиных и с холодильниками «Газоаппарат» на кухнях…) – так вот, через час, спускаясь со второго этажа на первый, я уже понял, что все мои столичные терзания и депрессия по поводу моей нищеты и мизерности пенсии – ничто по сравнению с тем, как живут люди в провинции. Даже работая – кто на автозаводе, кто в речном порту, – люди здесь тянут семьи на те деньги, которые я получаю на одного. И мне-то хоть платят регулярно – да и попробовали бы не платить своевременно пенсию ветеранам ФСБ при нашем полковнике в Кремле! Он же сам, став президентом, начал свое выступление в нашей конторе со слов: «Ну, вот мы и добрались до руководства страной!». А здесь люди и зарплату порой не видят месяцами…