Ольга Обская - Научиться быть ведьмой Страница 11

— Почему?

— Понимаете, ему угрожали, шантажировали его чем-то.

— Шантажировали?

— Да. Я вчера вечером к нему подходила с просьбой, чтобы он мне помог в новой теме разобраться. Он такой, как всегда, вежливый был и обходительный. Ладно, говорит, помогу, приходите завтра ко мне после занятий. Я поблагодарила его, попрощалась и уже практически вышла за дверь, но в этот момент ему кто-то позвонил. Мне стало интересно, и я немного притормозила. Ой, девочки, как я сейчас жалею, что не убралась вовремя. А всё моё дурацкое любопытство.

— Лен, да ты не расстраивайся, мы все из-за чрезмерного любопытства страдаем, — попыталась поддержать одногруппницу Вероника. Она неожиданно прониклась искренним сочувствием к соратнице по несчастью. Она сама сегодня целый день корила себя за то, что сунула нос, куда не надо.

— А почему ты решила задержаться? Что такого интересного было в обычном телефонном звонке? — спросила Наташа.

— Меня не сам звонок удивил, а реакция на него Бегемотика. Он очень испугался — прям затрясся весь. Сразу испарина на лбу выступила, и видно было, что у него ноги подкашиваются. Я боялась, он к креслу своему не успеет подойти — грохнется где-нибудь посреди кабинета. Но до кресла он всё-таки дотянул, рухнул в него и начал бормотать виноватым голосом: «Я ещё не готов… мне нужно ещё немного времени…». А потом жалобно так: «Не надо… всё под контролем… она под присмотром…». А потом вдруг аж подпрыгнул в кресле — наверно, с того конца провода прозвучала какая-то страшная угроза, потому что он наконец-то согласился с тем, что от него требовали. Говорит: «хорошо, сегодня приступим». А я, заметив, что он закончил разговор, вышмыгнула из кабинета, чтоб под горячую руку не попасть.

— Но из того, что ты видела и слышала, совершенно не следует, что Матвей Тимофеевич не мог сегодня в командировку уехать, — произнесла Наташа спокойным голосом, как только Лена закончила своё взволнованное повествование.

— Нет, девочки, следует! Не зря же слухи по Универу поползли, что с Бегемотиком что-то случилось. Те шантажисты его угрохали.

— Да нет же, Лен! Слухи, есть слухи. А подслушанный тобой разговор, наоборот, доказывает, что Матвей Тимофеевич в командировке. Что-то случилось, ему позвонили — сообщили, и он поехал улаживать дела.

— Думаете? — с надеждой в голосе переспросила Леночка.

— Конечно! — выпалили Вероника и Наташа одновременно и утвердительно покачали головами.

— Ой, девчонки, у меня камень с души свалился. Наверно, действительно зря я так разволновалась. Вот и Никита, и Егор мне то же самое сказали — нечего паниковать.

— Так ты и Егору рассказала про свои похождения в кабинете проректора?

— Ну да, он сам спросил.

Вернувшись от подруг в свою комнату, Вероника приступила к написанию ответа ректору. Что ему сообщить, долго думать не пришлось. Письмо состояло из сплошных «не знаю».

Нажав кнопку «отправить» Ника невольно вздохнула. Наверняка, отписка, которую она только что сочинила, вызовет у Петра Ивановича гнев. Не завидовала она тому, кто окажется рядом с ректором в момент, когда он закончит изучать письмо. Несчастному придётся испытать на себе все прелести супер-злого состояния Петра Ивановича.

Вероника понимала, ещё парочка таких отписок, и она может запросто вылететь из Университета. А ей очень не хотелось этого не только потому, что учёба в необычном ВУЗе казалась захватывающим приключением, и она нашла здесь замечательных друзей. Была ещё одна причина, почему ей было горько возвращаться домой. Там, в родном маленьком белорусском городочке, Веронике всё напоминало о двух нежно любимых близких людях, трагически погибших три года назад.

Именно поэтому, когда она выбирала, в какой Университет будет поступать, обращала внимание на два критерия. Она хотела, чтобы это был передовой в научном плане ВУЗ, и чтобы он был расположен как можно дальше от дома. Настолько далеко, чтобы появляться в родном городе только на каникулах. Она надеялась, что это даст возможность пережить потерю, сгладит боль утраты, позволит смириться…

Глава 5. Беседа в разных весовых категориях

— Почему ты ничего не сказал про камеры видеонаблюдения? — маленький тщедушный человечек тряс за грудки огромного грузного мужчину, с лица которого градом стекал пот.

— Я… я не знал, — оправдывался тот, не предпринимая ни малейшей попытки остановить коротыша, которого при желании мог бы одной рукой отбросить на метр, потому как человечек едва доходил ему до плеча и был тоньше в три раза. — Их установили совсем недавно. Я… я был не в курсе.

— Ты всё испортил! Я знал, что такому хлюпику ничего нельзя доверять. Теперь тебе и твоему отродью — конец! Слышишь, толстячок — конец! — коротыш ещё раз трясонул со всей силы мужчину и, одарив презрительным взглядом, отпустил.

— Но я же всё исправил, подчистил…

— Подчистил?! Но девчонка-то на записи всё равно осталась.

— Ты же знаешь, девчонку я убрать не мог. Зато всё остальное стёрто. Теперь запись выглядит так, будто эта дура залезла в кабинет и напакостила там из-за подростковой глупости. Никто ни о чём не догадается — вся вина лежит на ней.

— Пожалуй, здесь ты прав, — слегка смягчился человечек. — Ладно, пока живи. Но учти, у тебя осталось две недели, чтобы найти информацию, которая из-за второй твоей оплошности попала не туда, куда планировалось. Иначе, сам понимаешь, что с тобой и твоим прихвостнем будет.

— Я постараюсь… — промямлил мужчина. Он не решился возразить, что как раз в том, что информация попала не туда, куда нужно, был виноват не он, а его разгневанный собеседник. Не решился, потому что знал, его тщедушный подленький начальник мог назначить виноватым любого, кого пожелает, спорить было бесполезно и, самое главное, опасно.

— Куда ж ты денешься, трусливое ничтожество?! — криво усмехнулся коротышка. — Иди. Пока свободен.

Как только мужчина услышал, что его отпускают, он пулей выскочил из крохотного здания, которое его тощий владелец, казалось, использовал только для того, чтобы унижать в нём своих подчинённых. Судорожно глотнув освежающего морозного воздуха, толстяк быстро, насколько ему позволяло его грузное телосложение, пошёл куда-то по едва заметной тропинке. Отойдя метров на сто от ненавистного ему дома, он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился отдышаться. Лицо, от замерзающих на нём капелек пота, начало неприятно пощипывать. Достав из кармана носовой платок в красно-синюю клеточку, мужчина вытер лоб и щёки и продолжил свой путь по заснеженной тайге уже не спеша.

Первый бой он выиграл. Вернее, не проиграл. Теперь его задачей было ничего не делать, просто тянуть время, балансировать между противоположными интересами двух шантажистов. Первый, с которым толстяк только что разговаривал, тщедушный злобный старикашка, пожалуй, был не так опасен. Он не видит дальше своего носа и не может просчитать ситуацию на пару шагов вперёд. Мужчина легко обведёт его вокруг пальца.

Со вторым сложнее. Тот хитёр и жесток. Не перед чем не остановится ради достижения своей низменной цели. Нет, толстяк не боялся ни одного, ни второго. Они оба были ему омерзительны. Но подлым отморозкам удалось нащупать его слабое место. Они поняли, что он уязвим. И это очень усложняло задачу. Как, не предав самого себя, спасти жизнь тому, ради кого единственного есть смысл жить?

Глава 6. Ещё одно пари

Вероника стояла в одном из холлов Университета, упёршись отсутствующим взглядом в массивную дверь аудитории, где проходили заседания Дисциплинарного Совета. Через несколько минут уважаемые члены Совета должны будут занять свои места и приступить к обсуждению проступка студентки. В общем-то, проступок выеденного яйца не стоил, если бы у него не было длинной предыстории. Из-за этой злосчастной предыстории Вероника теперь стояла перед выбором: признаться членам Совета об истинных причинах своего проступка, и тогда быть отчисленной ректором из-за того, что нарушила его требование, или солгать членам Совета, на чём настаивал Пётр Иванович, и быть отчисленной за враньё, ибо то, что она говорит неправду станет понятно с первого её слова. Ведь ей так и не удалось влюбиться в Никиту.

Придуманный вчера подругой и старательно выполненный сегодня самой Вероникой трюк из методики G9°9, к сожалению, не сработал. Любимица преподавателя физики благополучно решила на контрольной по этому предмету два варианта задач: свой и тот, что достался Никите. Но парень на протянутый Вероникой листочек с готовыми ответами посмотрел совершенно без энтузиазма и, недоумённо пожав плечами, сказал, что и сам прекрасно справился. В итоге, к моменту, когда заседание Совета должно было вот-вот начаться, Ника испытывала к Никите не то, что любовь, или хотя бы безразличие, а ярко выраженную, оформленную в виде глубоко осмысленного чувства, ненависть.