Мария Жукова-Гладкова - Дама, которой не было Страница 11

– Что?!

– Ты еще не слышала? По-моему, в нашем мире новости распространяются со скоростью света. Я, правда, не смотрела в Интернете.

– Я бросаю взгляд только на «горячие новости», – перебила меня Маргарита. – А на эти пять новостей Романицкая не тянет. И не такая она значимая фигура.

Судя по тону, да и по содержанию реплик, я поняла, что Маргарита Анжелику Львовну не любила, и это еще мягко сказано.

– Дело не только в этом, – спокойно сказала я. – Есть еще один вопрос. Его нужно обсуждать лично.

Маргарита сразу же согласилась встретиться, и мы договорились на два часа в одном из кафе в центре.

Но что мне делать с конвертом? Своего сейфа у меня не было. Оставить в одном из ящиков стола? Не будет же обыска у нас в офисе! И мои коллеги вроде бы не имеют привычки шарить по чужим ящикам. Кабинет я закрою на ключ. Или взять с собой в машину? Бросить в… багажник? Под запаску? Сумка у меня большая, конверт в нее влезет. Ну, может, чуть-чуть помнется. Не страшно.

Я сунула конверт в сумку, предварительно отложив фотографии с Маргаритой в отдельный белый конверт, немного поработала и отправилась на встречу.

– Какие новости, Наташа? – спросили у меня в большом зале, через который я проходила.

Я пожала плечами. Ни Николай Павлович, ни кто-то еще из органов в этот день к нам в офис не приходил и даже не звонил. Вероятно, отрабатывали какие-то другие версии. И я на самом деле не считала, что Анжелику Львовну мог убить кто-то из нашего офиса. Пусть у нее был компромат на наших сотрудников, но ведь явно какой-то мелкий. Ну лишится корректор работы у нас, найдет что-то другое, не говоря уж про фотографов. Возможно, Анжелика Львовна и не собирала компромат на «мелких сошек». Смысла не было! Я считала, что ее убил кто-то, с кем она имела дела вне нашего офиса.

Мы расцеловались с Маргаритой, сделали заказ, Маргарита спросила, что уже известно про убийство, я вкратце рассказала и, в свою очередь, спросила, кто, по мнению известной телеведущей, хотел смерти Анжелики Львовны.

– Таких было много, – ответила та, закуривая. – Можно подумать, ты не знаешь, чем занималась эта… Ну, раз она умерла, не будем называть ее нехорошими словами. Ты зачем меня вызвала?

Я сказала, что мне сегодня пришел конверт, дала прочитать сопроводительное письмо, потом вручила белый конверт, куда сложила фотографии, на которых была запечатлена Маргарита.

– Что хочешь? – спросила меня ведущая программы «Стильная женщина ищет пару».

– В смысле?

Маргарита странно посмотрела на меня. До меня дошло, что она спрашивает, что я хочу в виде благодарности.

– Ничего, Марго. Просто я сама хотела, чтобы так поступили по отношению ко мне. Я не собираюсь печатать эти снимки. Просто помоги мне найти людей, которые на них изображены. Я узнала тебя и еще одну женщину. Других я не знаю. Я встречусь с каждой и отдам им эту мерзость.

– Ты – святая, Наташка. В нашем мире таких нет.

Мне стало неловко.

– Я серьезно, – продолжала Маргарита. – А вообще спасибо. Давай посмотрю.

Маргарита быстро перебрала фотографии и вернула мне. Ничего не сказала. Сидела в задумчивости и курила очередную сигарету. Я убрала пакет в сумку и ждала. Наконец Маргарита повернулась ко мне.

– Ты знаешь девушку, которая изображена на всех снимках?

– Аню Бояринову? Да, я пересекалась с ней несколько раз.

– Тебя с ней фотографировали? – в лоб спросила Маргарита.

– Да. Но у меня с ней ничего не было! Клянусь! Она сама, когда я была пьяна…

– Не надо передо мной оправдываться, Наташа. – Маргарита накрыла мою руку своей. – Но ты понимаешь, что дело тут нечисто… Фотографировали эту Аню… И фотографировал настоящий профессионал. Не Анжелика Львовна.

Я рассказала, что слышала про ее папу от Анжелики Львовны, про то, что в свое время накопала в Интернете.

– Это все я тоже слышала, но звучит бредово, согласись?

– А если на самом деле самодур? Единственная дочь – лесбиянка, у папы съехала крыша. Не полностью, поскольку, как я понимаю, с работой у него все в порядке, и банк процветает, а сдвиг произошел в одном месте, и он теперь преследует всех лиц нетрадиционной сексуальной ориентации.

– Я бы встретилась с Аней и поговорила, – сказала Марго. – Только не одна. Давай вместе.

– О чем ты хочешь с ней разговаривать?

– Ну, по крайней мере, она назовет всех женщин, изображенных на снимках. Она-то их должна знать.

– Нас к ней допустят?

– Почему бы и нет? – пожала плечами Маргарита. – Я – медийное лицо, ты тоже хорошо известна в мире глянца. Папина служба безопасности может легко проверить, что мы на самом деле те люди, которыми представляемся.

– А что мы скажем? И вообще у тебя телефон самой Ани есть?

– Есть, если она его не поменяла.

– Вы на самом деле…

– Мы дружили, – нейтральным тоном сказала Маргарита. – Иногда доставляли друг другу удовольствие. Ее отец мне не угрожал, вообще никогда не делал мне ничего плохого. Пресса пестрит рассказами о моих любовниках. И я на самом деле предпочитаю мужчин. Ну а с Аней… Мне хотелось попробовать новые ощущения.

– Но вы перестали общаться, – констатировала факт я.

Маргарита кивнула. Я ждала объяснений.

– Анька заревновала меня к мужику. Приехала ко мне без звонка, устроила дикую сцену ревности. В результате и мужик от меня сбежал, и с Анькой мы больше не общаемся. Аньку уже я сама послала далеко и надолго. Так мне нагадить!..

Маргарита помолчала и сказала, что позвонит Аньке и скажет, что я как представительница журнала «Dolce Life» хочу поговорить с ней о зачатии из пробирки и о том, как молодая мать относится к ребенку, отец которого неизвестен и не будет известен никогда.

– Мы вообще-то…

– Ну тебя же никто не заставляет печатать то, что скажет Анька! Тем более что она точно скажет какой-нибудь бред. Мы съездим в гости, нас вкусно накормят. У Бояринова всегда очень вкусно кормят. Повариха там – просто супер, он ее в каком-то придорожном ресторане нашел. Банкирский кортеж ехал, и банкиру пожрать горяченького захотелось, а раз банкиру хочется, значит, вынь да положь. Одно кафе проехали, другое, у третьего смотрят – куча машин стоит. Банкир вышел с дальнобойщиками пообщаться. Бояринов любит иногда в народ ходить. Ему и объяснили, что тот, кто хоть раз попробовал стряпню тети Любы, останавливается только у этого ресторанчика. В результате банкир лишил дальнобойщиков маленькой радости в их тяжелой жизни. Тети-Любины сыновья за банкирский счет учатся у нас в вузах и отмазаны от армии, дочь работает горничной у Бояриновых. Думаю, что и Анькиному ребенку нянек нашли из родственников тети Любы.

– Как ты думаешь, Аня, то есть банкир Бояринов, мог иметь отношение к смерти Анжелики Львовны?

Маргарита покачала головой.

– Анжелика делала снимки для себя. Я не думаю, что она их посылала банкиру. И она делала снимки не из-за Ани Бояриновой. Она хотела держать других людей на крючке. Понимаешь, ей была нужна власть над людьми. Не деньги, а власть.

– Точно? А ее доходы?

– Про доходы тебе лучше знать. Но я не слышала, чтобы она продавала компромат. Хотя могла бы с Аньки получить немало. Сам Бояринов, скорее всего, даже не знал, что у Анжелики Львовны столько снимков с участием его дочери. Ее наверняка прихлопнул кто-то из тех, на кого у нее было собрано досье. Кстати, менты чего-нибудь нашли?

Я пожала плечами. Надо будет позвонить Николаю Павловичу и поинтересоваться насчет сейфа.

– Но материала было больше, чем этот конверт, – уверенно заявила Маргарита, кивая на мою сумку.

– А если она оставила указания разослать компромат адресатам после своей смерти? Ведь мне же кто-то отправил этот конверт?

– А ты уверена, что остальные получатели окажутся такими же порядочными, как ты?

Я вздохнула.

– Вот именно. И Анжелика Львовна это явно понимала. Признаться, я не ожидала от нее даже малой доли порядочности… Но, может, тебе прислали этот конверт с каким-то умыслом?

– С каким?!

Маргарита пожала плечами.

– Звони Ане, – сказала я.

Телефон оставался вбит в записную книжку мобильного телефона. Но Аня не ответила – аппарат был выключен или находился вне зоны действия сети.

– А домашний у тебя есть?

– Какой домашний в загородном особняке? Его там изначально не было. У всех мобильные. Можно, конечно, сразу поехать… Дорогу я помню. Вообще-то Анька, наверное, от тоски помирает. Я помню, как она любила тусовки, а тут заперта папашей под присмотром церберов. Послезавтра у нас суббота? Давай выспимся и махнем?

Я кивнула, хотя, признаться, мне не очень хотелось ехать домой к Ане Бояриновой. У меня были с ней связаны не самые лучшие воспоминания. И я понимала, что Маргарита хочет меня использовать как прикрытие. Но я по своей первой профессии – журналист, и мне просто было любопытно побольше узнать про Аню и ее странноватого папу.

В тот день я созвонилась еще с одной героиней скрытой съемки, встретилась с ней после работы, объяснила, как ко мне попали снимки, и отдала их ей. У девушки даже слезы на глазах выступили. Она назвала мне еще двух «героинь», при мне им позвонила. Те радостно согласились подъехать на следующий день ко мне в офис, чтобы я не тратила свое драгоценное время, и забрать снимки.