Екатерина Лесина - Счастливый доллар Страница 11

– Пойдем, – вздохнув, сказала Агнешка и выбралась из машины. Прежде чем Семен успел возмутиться – она не должна выпадать из его поля зрения, – Агнешка оказалась с другой стороны машины и буркнула: – Ствол спрячь.

Бабы у магазина уже вовсю шушукались, пересмеиваясь. Агнешка же легко, словно ребенка, подняла Семена. Поставила. Сунула руку, позволяя вцепиться в локоть, и мстительно поинтересовалась:

– Видишь, я же была права! Ты без меня не сможешь.

У него хватило сил лишь на то, чтобы кивнуть.

Варенька решила сбежать из дому, но решить оказалось проще, чем сделать. Двое, приставленных Сергеем – вот цербер же! – оказались проворны и слишком тупы, чтобы испугаться ее угроз. Или, наоборот, умны? Их лица – красные круги над белыми воротничками – не выражали ничего.

Люди-големы.

– …и будьте любезны, постарайтесь проявить немного вкуса, – капризно сказала Варенька, покачивая ножкой. Пол со стеклянными звездами ламп отражал совершенство узкой ступни, хрупкой щиколотки, в меру крепкой и полной голени. И впадинку под коленкой.

Какой коварный пол! А големы уставились на собственное отражение. Им будто бы все равно, хотя на самом деле устали. Варенька чувствовала их раздражение, упрятанное под броней пиджаков, и возмущение, и непонимание.

Подали туфельки. Примерили. Подали зеркальце. Подали чай. И снова туфельки. Зеркальце. Чай. Капризы. Голос должен быть раздражающим, чтобы и у продавцов, и у големов сводило скулы от ненависти. Ничего, Варенька вас тоже ненавидит.

Просто так.

И продолжает играть.

Потом еще бутик. И еще. Салон красоты и… маленькая дверца в массажной комнате. К тому времени големы будут слишком на взводе, чтобы не воспользоваться возможностью перекурить.

Человек-сверчок разозлится на них. Или нет? Можно потом вернуться тем же путем, и тогда никто не узнает…

А эти туфельки были милы. Ярко-красные с округлыми носами и тупыми, чуть скошенными каблуками, на которых блестели золотом крохотные бабочки.

– Возьмите, – указала Варенька на пакет. И из вредности купила еще две пары. Одна препошлейшая, надо будет подарить кому-нибудь… к примеру, Олежковой любовнице.

Той самой, из-за которой он устроил балаган.

Он сам виноват в своей смерти.

Узнать бы еще, кто его убил.

Из бутика Варенька выходила в состоянии задумчивом и даже рассеянном. Случайная мысль о пассии мертвого мужа – кстати, потом, когда узнают про смерть, надо будет заехать за теми черными туфельками от Christian Louboutin – расстроила.

И притворяться стервой не пришлось. Само получилось. Но стоило выскользнуть за дверь – големы, как и ожидалось, остались в холле – и злость исчезла.

Купив в ближайшем магазинчике мобильный с картой, Варенька набрала по памяти номер и ласково пропела:

– Привет, Семен. Соскучился? И я подумала, что соскучился. Давай встретимся, а? Нет, ну что ты… нет, я предлагаю договориться. Именно. Ты мне, я тебе. Скажи, что ты хочешь? Точнее, сколько? Я теперь богатая женщина. Очень богатая. И должна тебе сказать спасибо. Как за что? Ты же меня вдовой сделал! Нет-нет, Семен, мне чужих заслуг не надо. Мне своих хватит. Так когда и где? И сколько?

– Не говори, что ты собираешься с ней встречаться! – возмущению Агнешки не было предела. Ну подумать только, до чего глупы мужчины! Во всяком случае именно этот конкретный мужчина, который не так давно почти лежал на сиденье, постанывая на ухабах, а теперь рвется в бой, как боевой жеребец при звуке горна.

А жеребец и есть. Любовница бывшая свистнула, поковыряла пальчиком в раненом самолюбии, и пожалуйста, готов на все, чтобы доказать, что круче бабы.

Идиот крапчатый.

– Теперь я знаю, чего от нее ждать, – ответил Семен, прижимая к груди бутылку кваса.

– Неужели?

– Предлагаешь не идти?

Предлагает, но сомневается, что Семен послушает. Агнешка закусила губу и уставилась в зеркальце. Думала она недолго, потому как выход виделся один и размышления в большей степени касались того, как представить этот выход Семену.

– Вместо тебя пойду я.

Он фыркнул.

– Тебя она убьет. Не знаю, чем ты не угодил, но если стреляла один раз, выстрелит и второй. Для этого и на встречу зовет. И потому предложила самому цену назвать. Все равно платить не собирается. Следовательно, что?

– Что? – послушно повторил вопрос Семен. И посмотрел как-то странно, словно впервые увидел.

– Следовательно, идти должна я. Как посредник. Все логично. Ты опасаешься встречи, не доверяешь ей, а потому нанял меня.

– Так сразу и нанял?

– Да. Должна же я выгоду получить от того, что твоей сообщницей стала. Так вот, ты нанял меня для переговоров и обмена…

Фантазерка. И авантюристка. Глаза блестят, на щеках румянец. А может, действительно пустить ее? Пусть прощупает почву…

Сбежит. Воспользуется шансом сказать Семену «до свидания».

– Не сбегу, – возразила на невысказанные сомнения Агнешка. – И вообще назначь встречу в каком-нибудь таком месте, где бы мог видеть меня из машины. Сядешь за руль. И если что…

– Ты не знаешь Вареньку, – слабый аргумент, но хоть как-то Семен должен воспрепятствовать.

– Не знаю, – охотно согласилась Агнешка. – Вот и познакомлюсь. Заодно и присмотрюсь к твоей… Вареньке. Тот конверт у тебя? Дай.

Семен отдал. Ему было интересно, что она станет делать с бумагами. Распаковала, вытряхнула на колени белым ворохом. Несколько, соскользнув, упали на пол. Агнешка потянулась за ними и сбросила еще пару. Подняла. Уронила. Перепутала.

– Извини.

Листы выскальзывали из неловких пальцев, и Агнешка краснела. Злилась, что читалось по сомкнутым губам и красным пятнам на носу.

– Давай, может, дома посмотришь? – предложил Семен, помогая сгрести разлетевшиеся листы в кучу. – Там стол есть. Удобнее будет.

Зыркнула. Кивнула. Но конверт не отдала. Опасается, что Семен заберет?

– А то на нас уже внимание обращают.

И ведь не соврал. Рассевшись на скамейки, словно на жердочки, бабы пялились на машину, изредка перекидываясь друг с другом фразочками, за которыми следовали взрывы смеха.

– Запомнят. Настучат участковому… или ты этого добиваешься?

Она вскинула голову, резанув взглядом.

– Я не… – объяснять не стала, взяла с места резко. Из-под колес пырснул мелкий камень, разгоняя кур и двух дворняг, возившихся в пыли. Бабы загомонили, замахали руками, точно прощаясь и с машиной, и с пассажирами.

Агнешка вела одной рукой, другой пытаясь засунуть конверт за пояс. А когда не вышло, сунула его себе под задницу. Ну тоже вариант.

Добравшись до перекрестка, она притормозила, буркнув:

– В аптеку бы. Тебе антибиотики нужны.

– А продадут без рецепта?

– Те, которые реально помогут, вряд ли.

– Тогда смысла нет.

Мгновенное искушение – зачем рецепт, когда пистолет имеется – и отказ: если с убийством есть еще шанс разобраться, то от грабежа отмыться не выйдет.

– Ты умрешь, – зловредно сказала Агнешка, выруливая на песчаную дорогу. – Потому что упрямый. И бестолковый. И у тебя дыра в боку…

– А еще пистолет и наручники, – подсказал Семен, пытаясь сесть так, чтобы треклятый бок ныл поменьше. – Ты аккуратнее, а?

Как ни странно, послушала.

А до Вареньки получилось дозвониться с первого раза. Она вздыхала, сопела, отнекивалась, а потом взяла и согласилась на встречу в указанном Семеном месте. И кажется, обрадовалась. Неужели и вправду добить хочет? Место-то подходящее, безлюдное, тихое…

Но если так, то Семен не имеет права пускать на встречу Агнешку. Слишком опасно.

Агнешка сидела на полу, сунув под зад одну из грязных подушек, и раскладывала по стопкам бумаги. Изредка она дергала за цепь, словно проверяя – не исчезла ли. Нет уж, сообщники сообщниками, а цепь цепью.

– А ты его не проверял? – Агнешка закусила кончик листа. – Олега?

– Зачем?

Лист раскачивался, и вид у Агнешки был презабавный. Семен бы посмеялся, если б не так больно было.

– Затем, что он решил избавиться от жены. Столько лет терпел, а тут вдруг… – она рассортировала документы по одной ей понятной схеме. – Почему? Потому, что у него кто-то появился. Кто-то такой, ради кого можно пойти на риск. Кто-то такой, кого бы Варенька испугалась настолько, чтобы решиться на убийство.

Она подтянула ноги к груди, накрыла руками и сгорбилась, упираясь подбородком в сложенные ладони. Смотрит выжидающе. Одобрения ждет? Семен готов одобрить. Ему самому следовало бы додуматься.

– Любовница?

Агнешка пожала плечами и не очень уверенно ответила:

– Скорее всего. Смотри, если бы все как раньше, Вареньке достаточно было пригрозить ему или тебе. А она сразу убивать. Только опять же странно все это. Если хотела повесить убийство на тебя, то зачем стреляла? Не понимаю.

– Я тоже, – честно признался Семен.

– А еще конверт пустой. Если он лежит, то что-то значит. Как ты думаешь?

Никак. Семен не думает – он знает, что за конвертом скрывается тишина заброшенного дома и такой же заброшенной памяти. Ложный след.