Валерий Карышев - Записки Бандитского адвоката Страница 11

Итак, из обвинения и протокола задержания следовало, что Солоник, под фамилией Валерий Максимов, был задержан тремя работниками милиции (потом выяснилось, что это сотрудники специальной службы при ГУВД Москвы) капитаном Игорем Нечаевым, лейтенантом Сергеем Ермаковым и Юрием Киселевым для выяснения личности. Когда они прошли в офис рынка для проверки документов, то Солоник и его подельник Алексей Монин неожиданно вытащили пистолеты и начали стрелять, тяжело ранив троих вышеуказанных милиционеров и сотрудника охранного бюро "Бумеранг" Александра Заярского. Кроме того, они сумели ранить еще двоих сотрудников той же фирмы. Одному из преступников удалось скрыться в Ботаническом саду. Другого, Александра Солоника, настигла пуля, попав в спину, и его задержали. У него был обнаружен девятимиллиметровый пистолет иностранного производства "глок". Вскоре пострадавшие вместе с Солоником были доставлены в институт Склифосовского. Здесь скончались Нечаев, раненный в голову, Ермаков, получивший пулю в живот, и сотрудник "Бумеранга".

Я молча отложил документы в сторону. Присутствующие внимательно следили за моей реакцией.

- Вот видите, товарищ адвокат, - прервал паузу Уткин, - какого негодяя и подлеца вы беретесь защищать! Как вы вообще можете его защищать?

Чуть помолчав, я сказал:

- Я понимаю тяжесть обвинения, предъявленного моему клиенту. Но дело в том, что моя функция оговорена в праве каждого на защиту, и меня направило государство. Да, я могу выйти из этого дела, но на мое место придет ктонибудь другой. Ведь любому, кто подозревается в убийстве, по закону полагается защитник, и вы это знаете не хуже меня.

Уткин смутился, но тут же нашелся:

- А как же ваши моральные принципы? Вы же видите, что он убийца, и все равно собираетесь его защищать.

- Давайте разберемся, - ответил я, - может быть, он не столь опасен. Ведь он мог убить не всех троих. Это мог сделать и его напарник Алексей Монин или кто-то еще во время перестрелки.

Уткин протянул мне разрешение на мой визит в следственный изолятор, где находился Солоник. Я взял свое удостоверение, попрощался и вышел из кабинета. В коридоре меня догнал сидевший перед монитором человек и попросил задержаться.

- Я хочу вас предостеречь, - сказал он. - Для вас существует еще одна опасность.

- Какая опасность? - удивился я. - Вы хотите сказать, что работники милиции не простят убийства своих коллег?

- Я этого не отрицаю, - сказал мой собеседник, явно оперативник из МУРа. - И это может случиться. Но главная опасность в том, что ваш клиент сознался, под видеокамерой, на больничной койке, в том, что совершил заказные убийства очень серьезных людей из уголовного мира. Может, это убедит вас не вести дело? - И оперативник продолжил: - Вам о чем-нибудь говорят имена Валерия Длугача, Анатолия Семенова, Владислава Ваннера, Николая Причинина, Виктора Никифорова?

Имена конечно же о многом говорили. Валерий Длугач был вор в законе по кличке Глобус, главарь бауманской группировки, пользующийся колоссальным авторитетом в элите преступного мира. Анатолий Семенов, по кличке Рембо, соратник Длугача из той же группировки. Владислав Ваннер, по кличке Бобон, продолжатель дела Глобуса. Виктор Никифоров, вор в законе, по кличке Калина. Ходило очень много слухов о том, что Калина чуть ли не приемный сын самого Япончика - Вячеслава Иванькова. Николай Причинин лидер ишимской группировки из Тюмени. Это были одни из крупнейших людей уголовной элиты. Так что моему клиенту грозила серьезная опасность со стороны "кровников", да и для меня она была реальной.

- Кроме того, - добавил оперативник, - ваш клиент совершил два побега: один из зала суда, при провозглашении первого приговора, а другой из колонии. Так что вы и сами понимаете, что ему грозит смертная казнь. Никто ему убийства трех милиционеров не простит. Поэтому вашему клиенту терять нечего, и он может решиться даже на то, что захватит кого-либо в заложники, и мне бы очень не хотелось, чтобы этим заложником оказались вы. Впрочем, все решать вам. Мы не собираемся на вас влиять. Но имейте в виду, что развалить это дело или направить его на доследование вам никто не позволит. Поэтому, пожалуйста, решайте сами: хотите работать с ним работайте...

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С СОЛОНИКОМ

Из Московской прокуратуры я поехал в "Матросскую тишину" - СИЗО-1. Здесь во внутреннем специальном девятом корпусе и сидел Александр Солоник. Спецкорпус принадлежал некогда КГБ и по-прежнему отличался особой охраной и режимом и практически был тюрьмой в тюрьме. Всю дорогу до "Матросской тишины" я думал только о перспективе оказаться в заложниках. Перед моими глазами маячили телекадры, недавно показанные в криминальной хронике: уголовники в колонии берут в заложники медсестер, работников охраны, посетителей комнат свиданий. Мое воображение сгущало краски, и я видел, как ОМОН или СОБР, вызванные для освобождения заложников, расстреливали не только похитителей, но и жертв. На душе было муторно и от мучивших меня сомнений: а что, если у моего клиента действительно нет никаких шансов. Нетрудно догадаться, что его ждут три приговора: суд скорее всего гарантирует ему смертную казнь; работники милиции уберут его прямо в следственном изоляторе (я знал, были такие случаи); наконец, его может не миновать и месть воров в законе и уголовных авторитетов.

Ничего обнадеживающего не приходило в голову, пока я подъезжал к следственному изолятору "Матросская тишина". Что за человек мой клиент, я пока не знал, но почему-то представлял его рослым детиной, коротко стриженным, со зловещим лицом, разрисованным татуировками, - такой и глазом не моргнет, схватит меня, приставит заточку или нож к горлу и будет держать в заложниках. Этакое крутое видение назойливо маячило передо мной, и я даже притормозил у какого-то киоска и купил газовый баллончик. Мне не впервой было сталкиваться с обвиняемыми в убийстве, и в какой-то мере я привык к ним. А тут вот меня обуревали противоречивые и тревожные чувства. Подспудный страх не покидал меня, когда я уже входил в "Матросскую тишину".

На втором этаже я предъявил свое удостоверение и заполнил карточку вызова на двух моих новых клиентов: Рафика А. и Александра Солоника. Сотрудница изолятора молча взяла карточки и сверила их с записанными в картотеке данными. Красным карандашом она перечеркнула листок вызова Солоника, а это означало, что подследственный особо опасный и склонен к побегу, и тут же приписала ручкой: "Обязательно наручники! "

Час от часу не легче, я был ни жив ни мертв. Сотрудница изолятора спросила:

- Кого первого вызывать?

Как бы раздумывая, я ответил:

- Ну, давайте Рафика, а потом уже второго.

Я поднялся на четвертый этаж в указанный мне кабинет и стал ждать Рафика А. Я вызвал его первым, может быть, потому, что хотел оттянуть встречу с Александром Солоником, как-то успокоиться, подготовиться и настроиться к встрече с ним, освоиться с обстановкой.

Наконец Рафик А. вошел. Он принадлежал к какой-то бандитской группировке и обвинялся в убийстве другого бандита. Парень был не робкого десятка, лет тридцати - тридцати пяти. Злое лицо его вызывало ужас, отталкивало, а одного глаза у него вообще не было. Я заметил на его лице синяки.

Рафик А. вошел с палочкой, одетый в дорогой спортивный костюм и, молча кивнув мне, сразу же сел за стол. Он достал платок и что-то из него вытащил. Это был искусственный глаз.

- Что случилось? - спросил я у него.

- Да вот, вчера заехал в камеру и с ребятами чуть-чуть помахался (помахаться - подраться, жарг.). Они выбили мне глаз, сучары! - продолжил Рафик. - Ну ничего, я с ними еще разберусь!

От встречи с Рафиком мне вовсе не полегчало, и тревожные предчувствия перед беседой с Солоником не рассеялись.

Позже, когда удалось выпустить Рафика под залог, я случайно встретил его в Центре международной торговли. Передо мной был спокойный, респектабельный, с шиком одетый мужчина, мне даже стало смешно: у страха действительно глаза велики, и тогда я просто здорово струсил.

Рафик вручил мне свое предварительное обвинение. Я стал внимательно читать. Гражданин Раф А. находился в вечернее время в одном из ресторанов, на Тимирязевской улице, после его закрытия. Поссорившись с гражданином С., впоследствии опознанным как авторитет одной из преступных группировок, он нанес тому три ножевых ранения, после чего гражданин С. через пять часов скончался в Боткинской больнице.

Не успел я дочитать обвинение, как Рафик неожиданно спросил меня:

- А вы давно Машку видели? Когда вы ее увидите?

- Может быть, сегодня увидимся.

- Было бы очень хорошо, это важно. - И, наклонившись ко мне, прошептал на ухо: - Обязательно скажите ей, пусть встретится с Иваном (иван старший, жарг.), и узнает: Труба вор или не вор? Пусть пришлет мне постановочную маляву (малява - записка, жарг.) с разъяснением. А то я не знаю, как себя вести.