Татьяна Гармаш-Роффе - Уйти нельзя остаться Страница 11

Лера свернула во двор. Он, конечно, совсем другой теперь, но это и к лучшему: прекрасная детская площадка, ухоженные газоны… Она встала напротив фасада, подняла глаза. Окна ее бывшей квартиры на третьем этаже. Новенькие, беленькие, пластиковые… Кто там теперь обитает?

Как недавно тут жила она, Лера! Захлопывала дверь квартиры, слетала по лестнице во двор! Играла в прятки, качалась на качелях, съезжала с горки…

…Как-то, когда ей было лет семь, они дворовой компанией решили опробовать новый метод съезжать с горки: на животе. Внизу набросали рыхлую, прохладную кучу песка, и это было немножко похоже на море: плю-юх в нее ногами! Лера вышла в этот день во двор в обновке: мама сшила ей короткий сарафанчик из красного ситца с белыми горохами, с крылышками на плечах, и точно такие же трусы на резиночках, образовывавшие вокруг ножек оборки. Ей очень хотелось съехать с горки на животе, но жалко было отглаженное новое платьице, и потому она колебалась.

«Давай, Лерка, давай!» – кричали дети, и она нерешительно поднялась на горку. Уселась, расправив складки сарафана, и тут сообразила, что нужно ведь на живот лечь! Стараясь не помять обновку, она неуклюже перевернулась, чиркнув ягодицами по бортику, – платьице задралось, и что-то острое с треском оцарапало ее кожу. Но Лера никогда не была плаксой, и ожидавшее ее удовольствие стоило того, чтобы пренебречь какой-то царапиной!

Она лихо съехала, ткнулась в кучу песка, встала на ноги, одернула завернувшийся подол… И вдруг увидела, что на нее смотрят все каким-то странным, напряженным взглядом. И почти сразу же раздался смех. Сначала тихий, он быстро перешел в повальный хохот. Мальчишки тыкали в нее пальцем и сгибались от смеха, девчонки им вторили. Лера покрутилась в растерянности, пытаясь понять причину смеха, и поняла ее, когда что-то защекотало ноги. Она тронула щекотное место рукой: на ноги свисал большой лоскут трусов. Тронув повыше, она ощутила ничем не прикрытую кожу ягодиц…

Вот откуда взялся треск: то рвалась ткань ее трусиков! И, значит… она съехала с голой попой! У всех на виду!

Видимо, ее растерянный вид добавил детям веселья. Она залилась краской. Что-то надо было сделать – уйти хотя бы! Но она стояла в центре круга, а вокруг нее хихикала и улюлюкала детская толпа.

Неожиданно один мальчишка постарше растолкал малышню, подошел к Лере, взял ее за руку и вывел из позорного круга. Он проводил, помнится, ее до подъезда, прикрывая собой ее тыл, чтобы никто больше не смог увидеть висящий лоскут. Хороший был парень Лешка! Позже они стали дружить. Не то чтоб не разлей вода – в том возрасте каждый год разницы приравнивался чуть ли не к разнице поколений, – но случалось им вместе гулять по окрестным дворам за разговорами… А когда ей было лет четырнадцать, они даже как-то целовались в подъезде…

Но дальше этого дело не пошло. Со временем они стали редко видеться – выросли из дворовых интересов, у каждого образовалась своя компания. Только иногда, встречаясь во дворе, перебрасывались парой слов. И то если не спешили. Где он теперь, интересно? Он тоже вырос – он был постарше на сколько-то лет, помнится…

Лера попыталась восстановить его внешний облик в памяти. У него еще глаза были немного разного цвета, один цвета хаки, а второй светло-карий. И волосы темные, курчавые, жесткие. Как вон у того мужчины, который отпирает свой джип… Наверное, теперь он примерно такого же роста должен быть…

Батюшки!!! Лера сделала несколько шагов в сторону мужчины, всматриваясь. Мужчина стоял у раскрытой дверцы машины и что-то искал в кармане. Наконец он выудил мобильный телефон, набрал номер и бросил пару фраз. Лера замерла, наблюдая за его лицом.

Невероятно – это он, Лешка! Она узнала его не столько памятью, сколько чувством, уловив что-то очень родное, что исходило от него…

– Лешка… – позвала она тихонько, чтобы, на случай если она ошиблась, он не среагировал.

Но он поднял голову. Посмотрел вопросительно. Не узнавал.

– Кисанов?.. – решила она уточнить, чтоб не оставалось сомнений. – Кис, это ты?!

– Да… – Он был удивлен.

Она подошла поближе.

– Я Лера Титова… Валерия, помнишь? Я в этом доме жила… Давно… Ты меня еще Валеркой звал…

– Валерка? – Он секунду всматривался в нее. – Точно. Валерка. Вот это да! Ты совсем не изменилась, ты знаешь?

– Ладно врать-то!

– Ну, выросла немножко, – улыбнулся он. – Красавицей стала. Какими судьбами?

Из подъезда вышел молодой человек и направился к ним. Протянул Леше упаковку памперсов, которую тот забросил на сиденье.

– Валерка, я так рад тебя видеть! Но я тороплюсь, а у тебя как со временем? Может, сядешь ко мне в машину, по дороге поговорим? Подвезу куда-нибудь, скажешь куда…

Лешка ехал в район ВДНХ, и впервые Лера порадовалась московским пробкам: у них оказался практически целый час, чтобы поговорить. Целый час… всего лишь час…

Его хватило только на краткую биографию: рассказать о жизни, прошедшей за эти стремительные и долгие двадцать три года, что отделяли их нынешних от тогдашних. Обо всей взрослой жизни фактически…

Странно, Лера сейчас подумала, что биография есть только у взрослых. У детей ее нет. У благополучных детей, по крайней мере. Может, потому что детям не нужно принимать решения… Но однажды наступает в твоей жизни пора, когда принимать их приходится тебе, именно тебе. Делать выбор. И вот тут начинается твоя биография: история твоих ошибок и удач. История верных и неверных решений…

– Валерка, так куда тебя отвезти? – очнулся Леша, когда уже показались ворота и башенки ВВЦ. – Я бы очень хотел пригласить тебя к нам или в ресторан поужинать – в общем, повидаться еще, обязательно! Но сейчас не могу. Держи мою карточку, а мне свои координаты дай. Ты где остановилась?

Лера продиктовала телефон отеля.

– Ого, ты частный детектив?! – рассмотрела она строгую визитку, выполненную в черно-стальных цветах. – Точно, ты всегда хотел преступников ловить! Ой, Лешка, ты даже не представляешь, как я рада нашей встрече!.. Я не ожидала, я просто так пришла во двор… А ты помнишь, мы стали дружить с того дня, когда я с голой попой съехала с горки?

– Валерка, – он приобнял ее и чуть притянул ее к своему плечу. – Я все помню. Я очень рад тебе. И мы обязательно должны увидеться. Но сейчас, куда тебя отвезти сейчас?

– Если у тебя есть время… Тут недалеко, на Ботанической.

Лешка кивнул и принялся выруливать налево. И только когда показалось здание телецентра и огромная телебашня, она вдруг вспомнила, что Данила живет недалеко от Останкина.

И Лера решила, что это знак. Две сегодняшние встречи, с Вериком и Лешкой, словно насытили ее вопрошающую жажду, примирили ее с Москвой, с Россией, с самой собой…

И с Данилой.

– Леш, извини… Я передумала… Мне на Звездный бульвар надо! Тут рядом. Высади меня вот тут, раз торопишься, я доберусь до места сама!

Они немножко поторговались, но ее доводы о пробках, из-за которых лишних сто метров пути могут ему стоить лишнего получаса времени, взяли верх.

– Я должен отпустить няню, – смущенно сдался он.

– Привет жене и малышам! – крикнула Лера, выбравшись с высокого сиденья джипа.

Адрес Данилы она помнила наизусть. Он жил на Звездном бульваре, а Лера еще в Америке не раз рассматривала карту Москвы – отчасти, чтобы вспомнить город, отчасти, чтобы увидеть перемены. И, конечно же, место обитания Данилы подверглось самому пристрастному изучению.

Она решила не ловить машину, а дойти пешком до Звездного бульвара, к которому должна привести ее улица Цандера. Она шла не торопясь, удивляясь принятому решению и пытаясь обдумать его…

Впрочем, она только делала вид, что обдумывает. На самом деле внутри ее все ликовало при мысли о встрече – и одновременно сжималось от страха.

По дороге попалось кафе, она вошла, присела за столик, заказала кофе. Сердце стучало со странной оттяжкой, словно замирая перед каждым ударом, вызывая холодок на затылке. Какие слова сказать ему? Да и дома ли он?

Мобильного телефона у Леры не было, она оставила его дома, в Америке, предполагая, что в Москве ей некому звонить на мобильный. Данила предлагал ей, у него имелось штуки три, но она гордо отказалась… А телефон-автомат не найти, да и карточка к нему нужна…

В общем, позвонить нельзя, но это, может, и к лучшему. Так их встреча будет честнее, она все сразу поймет по его лицу… Но что же сказать ему, бог мой?

Лера усмехнулась. К вопросу о честности: сама-то она мухлевала! Ему оставляла спонтанную реакцию, тогда как для своей пыталась сейчас, за чашкой кофе, заранее расписать сценарий…

«Нечего! – решила она. – Неожиданность так неожиданность. Для обоих!»

Решительно подкрасив губы в туалете, причесав запылившиеся волосы (сколько же в Москве пыли!!!), она покинула кафе и углубилась в жилой квартал.

…Когда в домофоне раздался его голос – ее отказал. Она молчала, потому что горло сжалось и она не могла выдавить из себя ни звука. Только сердце оглушительно билось: бум, бум…