Эд Макбейн - Обычная работа Страница 11

- На кухню?

- Да. Я пошла туда за ножом для разделки мяса, который лежал в раковине. Я ударила его этим ножом.

- Почему вы сделали это?

- Потому что хотела это сделать.

- Вы ссорились с ним, да?

- Нет. Он как раз запирал дверь, а я пошла на кухню, взяла из кухонной раковины нож, а потом ударила его этим ножом.

- Куда вы нанесли удар, миссис Мартин?

- В голову, в шею, наверное, и в плечо.

- Вы ударили его три раза этим ножом?

- Я била его много раз, а сколько, я не могу сказать.

- Вы сознавали то, что наносите ему удары ножом?

- Да, я сознавала это.

- И сознавали то, что удары наносятся тяжелым и острым ножом для разделки мяса?

- Да, это я знала.

- И вы намерены были убить его этим ножом?

- Да, я хотела убить его этим ножом.

- А потом, потом вы поняли, что убили его?

- Да, потом я увидела, что этот сукин сын мертв.

- Что вы сделали после этого?

- Тут появился мой старший. Питер. Мой сын. Он заорал на меня, стал кричать: "Что ты наделала?" Принялся ругаться. И я ударила его, чтобы заставить замолчать. Я ударила его только один раз - по горлу.

- А сознавали вы тогда, что именно вы делаете?

- Я знала, что делаю. Он такой же точно, этот Питер. Такой же подлец, только помоложе.

- А что было потом, миссис Мартин?

- Я пошла в спальню, где спали девочки, и сначала ударила разделочным ножом Энни, а потом Эбигейл.

- Куда вы наносили им удары, миссис Мартин?

- По лицу. По их лицам.

- И много вы нанесли ударов?

- Мне кажется, что Энни я ударила один раз, а Эбигейл - два раза.

- А почему вы сделали это, миссис Мартин?

- А кому же о них заботиться, если меня заберут в тюрьму? - спросила миссис Мартин, не обращаясь ни к кому в частности.

- Не хотите ли вы еще что-нибудь добавить к своим показаниям? спросил Клинг.

- Нечего мне добавлять. Я поступила совершенно правильно.

Детективы отошли от стола. Оба они были бледны.

- Господи, - прошептал О'Брайен.

- Да-а, - протянул Клинг. - Следует немедленно сообщить в районную прокуратуру и пусть прокурор сразу же снимет с нее показания.

- Убила всех четверых, не моргнув глазом, - сказал О'Брайен, задумчиво покачивая головой. Потом он подошел к стенографисту, который перепечатывал на машинке протокол допроса миссис Мартин.

Зазвонил телефон. Клинг подошел к ближайшему столу и снял трубку.

- Восемьдесят седьмой участок, детектив Клинг у телефона.

- Говорит Доннер.

- Слушаю тебя, Жирный.

- Мне, кажется, удалось раскопать одну из твоих колымаг.

- Выкладывай.

- Это та, которую сперли на Четырнадцатой улице. Если верить тому, что мне сказали, ее угнали вчера утром. Сходится?

- Мне придется еще раз свериться со списком. Ну, а что тебе еще удалось выяснить?

- Ее уже бросили, - сказал Доннер. - Если вам не терпится ее найти, то пошуруйте в районе электростанции на Ривер-Роуд.

- Спасибо, мы обязательно посмотрим. А кто ее угнал?

- Это строго между нами, - сказал Доннер. - Я не хочу, чтобы меня могли как-нибудь припутать к этому делу. Малый, который упер эту машину, гнуснейший из подонков, он за грош собственную мать зарежет. Он ненавидит негров и года четыре назад уже угробил двух из них во время уличной заварушки. Но тогда ему удалось как-то отбояриться и уйти от ответственности. Я думаю, что он просто откупился, как считаешь, Клинг?

- Откупиться от обвинения в убийстве в этом городе нельзя, и ты, Жирный, это прекрасно знаешь.

- Да что ты? Не смеши меня. Откупиться можно от чего угодно, если только денег хватает.

- Так кто же это?

- Денни Райдер. Живет около парка. Гроувер-авеню, 3541. Но сейчас ты его там не застанешь.

- А где я его застану сейчас?

- Десять минут назад он был в ночном баре на Мэйзон, бар называется "Филиция". Ты что, прямо сейчас хочешь отправиться за ним?

- Да.

- Тогда не забудь прихватить с собой револьвер, - сказал Доннер.

Было без четверти пять, когда Клинг вошел в "Фелицию". К этому времени в баре оставалось семь человек. До этого он осмотрел зал сквозь витринное окно, расстегнул пуговицу на пальто, сунул туда руку, нащупал револьвер, расстегнул кобуру, попробовал, легко ли он достается, и только потом толкнул дверь.

В лицо ему ударил тяжелый запах застарелого сигаретного дыма, пива, потных тел и дешевых духов. Девушка-пуэрториканка о чем-то перешептывалась с моряком в одной из выгороженных кабин. Еще один моряк стоял наклонившись над автоматическим проигрывателем, сосредоточенно выбирая пластинку. Лицо его при этом освещалось попеременно то желтым, то зеленым, то красным цветом от мигающих цветных лампочек на панели проигрывателя. Усталая толстая блондинка лет пятидесяти, сидевшая у стойки бара, следила за моряком с таким пристальным вниманием, как будто от того, на какую кнопку нажмет подвыпивший морячок, зависит ее жизнь. Бармен был занят протиркой стаканов. Едва глянув на вошедшего Клинга, он сразу же понял, что это полицейский.

Двое мужчин сидели у противоположного конца стойки.

Один из них был в синем свитере, высоко закрывающем шею, серых брюках и тяжелых армейских ботинках. Его темно-русые волосы были коротко подстрижены на военный манер. На втором была ярко-оранжевая куртка с какой-то сложной надписью готическим шрифтом. Тот, что носил короткую стрижку, что-то тихо проговорил. Его собеседник засмеялся в ответ. За стойкой мягко звякнули стаканы в руках бармена. Автоматический проигрыватель наконец разразился песней Джимми Хендрикса.

Клинг подошел к мужчинам, обосновавшимся за стойкой бара.

- Который тут из вас Денни Райдер? - спросил он - А кто спрашивает? ответил вопросом на вопрос коротко подстриженный.

- Полиция, - ответил Клинг и тут же тот, что был в оранжевой куртке, резко развернулся в его сторону, держа в руке револьвер. Клинг только и успел, что широко раскрыть глаза от изумления, когда тот выпалил.

Времени на раздумья не оставалось. Выстрел прогремел так близко, что в нос ударил кислый и сладкий запах пороха. Огромная радость от того, что он пока еще жив, что пуля каким-то загадочным образом миновала его, - все это промелькнуло где-то в подсознании. Действия же его были чисто рефлекторными. Револьвер выскользнул из кобуры, палец сам собой оказался на спусковом крючке и нажал на спуск, едва только ствол револьвера появился из-за отворота пальто. Выстрелив в оранжевую куртку, он почти одновременно с такой яростной силой ударил плечом стриженого, что тот навзничь свалился с высокого стула. Человек в оранжевой куртке с искаженным от боли лицом снова направлял на него револьвер. Без тени раздумья Клинг выстрелил еще раз и сразу же развернулся в сторону того, с короткой стрижкой, что упал со стула и сейчас пытался подняться, опираясь о стенку бара.

- Встать! - крикнул Клинг.

- Не стреляйте.

- Вставай, гадина!

Рывком руки он поставил упавшего на ноги, грохнул его о стенку бара и сунул ствол своего револьвера за высокий воротник его свитера. Потом он быстро обшарил свободной рукой подмышки и внутреннюю поверхность ног коротко остриженного, а тот все это время только и повторял: "Не стреляйте, пожалуйста, не стреляйте..."

Не спуская с него взгляда, Клинг шевельнул ногой того, что был в оранжевой куртке.

- Это Райдер? - спросил он стриженого.

- Да.

- А ты кто?

- Я Фрэнк... Фрэнк Паскуале. Послушайте, я...

- Заткнись, Фрэнк, - скомандовал Клинг. - Ну-ка, руки за спину! Живо!

Он уже успел снять наручники со своего пояса и теперь защелкнул их на запястьях Паскуале. И только после этого до него дошло, что Джимми Хендрикс продолжает орать свою песню, что у моряков, наблюдавших за происходящим, побледнели их румяные лица, что девушка-пуэрториканка пронзительно кричит, блондинка сидит на прежнем месте с открытым ртом, а бармен застыл на месте со стаканом в руке.

- Хорошо, - сказал Клинг. - Хорошо, все в порядке, - повторил он, обращаясь неизвестно к кому. И тут только он перевел дух и отер пот со лба.

Тимоти Аллен Мортон оказался здоровяком лет сорока с солидным брюшком, густыми черными усами, гривой таких же черных волос и карими глазами, на редкость ясными и бодрыми для пяти минут шестого утра. Он так быстро открыл дверь, словно всю ночь так и не сомкнул глаз. Сначала он спросил у детективов их удостоверения, затем попросил минутку подождать, прикрыл входную дверь и вскоре снова появился на пороге в халате, накинутом на полосатую пижаму.

- Вас зовут Тимоти Аллен Мортон? - спросил Карелла.

- Да, именно так меня и зовут, - сказал Мортон. - А не кажется ли вам, что сейчас довольно позднее время для визитов?

- Это смотря как, при желании его можно назвать и ранним.

- Вот уж чего мне недоставало в жизни, так это остряков-полицейских в пять часов утра, - заметил Мортон. - Да и вообще, как вы сюда попали? Вас натравил этот зануда, что вечно дрыхнет за столом внизу?

- На кого вы намекаете? - спросил Карелла.