Галина Романова - Любвеобильный джек-пот Страница 11

– Вы не хотели бы сопроводить меня завтрашним вечером в одно место? – начала издалека Лия.

– Вас? Куда?! – Гольцов мгновенно напрягся.

Вот дура чертова, попеняла она себе. Стратег тот еще. Разве можно пугливых так пугать? Мало ли что он может подумать!

– Вы ничего такого не думайте, – заспешила Лия, заулыбавшись. – Разговор идет о дне рождения.

– Вашем? – Он немного расслабился, но все еще продолжал смотреть на нее затравленно.

– Нет, что вы! День рождения у моей давней приятельницы Светланы. Мы давно не виделись. А тут она вдруг позвонила и пригласила меня. Я и идти-то не собиралась вовсе... – Она чуть было не сказал ему, что на этом настоял Филипп Иванович, но вовремя спохватилась, Гольцову до ее соседа по даче нет и не может быть никакого дела. – Но Света, она может быть очень настойчивой. Пришлось дать согласие, но тут возникла проблема. И я не знаю, что с этим делать.

Вот уж никогда бы не подумала, что может быть такой непоследовательной и косноязычной. Лопочет что-то. Топчется вокруг да около. А по сути так и не высказалась. Хорошо, что Гольцову приспичило сегодня прослыть проницательным. Он догадливо улыбнулся ей теперь уже одними губами и договорил за нее:

– А вам непременно нужно явиться туда с сопровождающим, так?

– Так! – выдохнула Лия с облегчением.

– А вам никто, кроме меня, не приходит на ум, так?

– Совершенно точно! Кофе еще будете?..

И она вскочила с места и заметалась между столом и кофеваркой, вдруг испугавшись того, что он сейчас откажет. А что? Он ведь может ей отказать. Сослаться на занятость, к примеру. Или промычать что-нибудь нечленораздельное типа: ну что вы, я не могу. Или: разве я могу, что вы.

– Кофе? – Гольцов глянул на нее с заметным недоумением. – Нет, спасибо, кофе не нужно. А насчет дня рождения...

Лия встала как вкопанная с его чашкой и кофейником в руках. И уставилась на него как малолетка на старшеклассника, прослывшего школьной гордостью и красавцем.

Глупость, конечно, несусветная, но ей вдруг показалось, что от его ответа многое зависит. Если он вот сейчас согласится, то, может быть, что-то и изменится в ее такой правильной, рациональной, а по сути своей такой нелепой жизни. А если откажет... Если откажет, снова придется ломать голову над тем, как быть дальше. Ну хотя бы вот даже по поводу кавалера на завтрашний вечер.

– Я согласен пойти с вами, Лия... Можно без отчества?

Было видно – Гольцову согласие давалось нелегко, что-то глубоко внутри него противилось, предостерегало. И идти наперекор этому ему было очень трудно. Может, не нужно было ей его никуда вытаскивать? Может, и стоило пойти на поводу у его осторожности, взращенной за минувший год до колоссальных размеров. Лия ничего не сделала в этом направлении. Она просто непривычно по-женски обрадовалась, тут же начав перебирать в уме, в чем завтра пойдет к Светке.

А Гольцов...

Гольцов снова все про нее понял, вот ведь выучила его жизнь, только удивляться и осталось. Он осторожно спрятал улыбку за ресницами. Задал ей несколько вопросов относительно времени и покупки подарка и, галантно приложившись к ее руке, ушел к себе.

Он ушел, а Лия, оглядевшись, вдруг удивилась странному ощущению пустоты, воцарившейся на ее кухне с его уходом. После Мишани всегда небывалая легкость ощущалась, будто груз с плеч свалила небывалой, неподъемной просто тяжести, а здесь все наоборот. И мысль вдруг мелькнула интересная, что мог бы и остаться. И одергивать себя Лия тут же принялась: остановись и мечтам не предавайся, и не выдумай себе ничего, и не изменилось ничего вовсе, а все равно...

Все равно мечталось и выдумывалось, и вспоминалось еще. Плечи, руки, глаза. Глазам она все же отдала особое предпочтение. Хорошие они у него были, не злые. Тоски на пропасть целую, тоски и одиночества, а вот злости, подлости... Не было этого.

Ишь ты, какой незамысловатый сюжетик закручивается. Он... Она... Что жили по соседству и не думали никогда и не гадали, а судьба распорядилась...

Тщательно вымыв кофейник, чашки и протерев стол специальной салфеткой, Лия выключила свет в кухне и подошла к окну.

За окном распласталась ночь. Низкое сентябрьское небо вольготно улеглось на редких антеннах многоэтажек. Звезды яркими прорехами зияли так низко, что казалось, их можно потрогать. И еще столкнуть одну из них щелчком, и желание успеть загадать, пока звезда улетит за дальнюю линию горизонта. Такое странное желание, от которого сладко щемит сердце и глаза зажмурить хочется.

Блажь все это! Ох, и блажь...

Лия вздохнула, отталкиваясь от низкого подоконника. И пошла стелить постель, ворча себе под нос, будто старуха древняя.

Насочиняла, глупая, семь верст до небес и все лесом! Поверилось ей! Понравилось! И как говорит, и как улыбается, и как смотрит. И про глаза еще, да! Про глаза его тьму-тьмущую насочиняла. И добрые-то, и всякие разные.

Уж ей ли не знать, как с такими вот глазами да подличают! Ее ли не обманывали?! Дура доверчивая! Доверчивая и наивная.

Нет, нужно работу искать. Иначе точно свихнется. Сначала Кариковы. Потом Гольцов.

Нет, вот завтра сходит с ним на день рождения к Светке, и все. Никакого продолжения, никакой утопии, никаких ощущений тепла и легкости в его присутствии. Ничего!!! Запрет на все! Он сам по себе. Она сама по себе. А то, понимаешь, он уже надежды на нее возлагает. Станет она возиться с его одиночеством, как же! Ей своего хватает. Хотя и не одинока она вовсе. У нее вон Филипп Иванович имеется. А еще дом в деревне, который тоже без нее страдает и мучается, и стонет по ночам старым бревенчатым срубом.

Лия зарылась лицом в подушку и крепко зажмурила глаза. Сейчас она досчитает до ста и, бог даст, уснет. А утром... Оно же вечера мудренее. Утром все будет по-другому. Уснуть бы только.

Уснуть все никак не удавалось. И ворочалась, и ворочалась. И одеяло поменяла, засунув тонкое из овечьей шерсти в шкаф, а оттуда достав толстое пуховое. Укуталась в него, пытаясь унять непонятную дрожь, не спасало. Подушки мутузила, взбивая и переворачивая то и дело. Считать принималась, потом послала эту напраслину к черту. И кто придумал, что счет в уме помогает от бессонницы?! Потеха да и только. Потом принялась думать про Филиппа Ивановича и, к ужасу своему, вспомнила, что так ему и не позвонила, а ведь собиралась. Собиралась не потому, что беспокоилась, а скорее, чтобы проверить его готовность к ответу. Обещал же, что станет говорить с ней по телефону? Обещал! Может, и ответил бы на этот раз, а она вот возьми и забудь. Что-то с ней и вправду неладное творится в последнее время. Не разжиться ли у Мишани телефонами его любимых психоаналитиков? Может, они помогут и объяснят причину ее непонятной нервозности, излишней доверчивости и гнетущей бессонницы? Надо будет попробовать. А теперь спать...

Глава 7

Утро началось с неприятного сенсационного открытия: ей совершенно нечего надеть на торжество! Это ей-то?! С ее гардеробом тряпья, ее счетом в банке! С ее стабильным материальным положением! И нечего надеть...

Оказалось, что на этом неприятности не закончились.

Из банка ей все же дозвонились и ошарашили, сообщив, что в результате технического сбоя в системе ее счет временно заблокирован, и снять желаемую сумму она вряд ли сможет в ближайшее время. Что за система у них была такая, что могла дать сбой сразу на несколько дней, ответить ей затруднились. И тут же с невнятной вежливостью поспешили заверить, что как только... и они непременно... и не стоит так волноваться, потому что прецедент, подобный этому... И все в таком же духе.

Она стояла на кровати с непричесанной головой, в ночной сорочке и нетерпеливо тискала телефонную трубку, силясь понять, что только что произошло.

Это первый росчерк черной полосы в ее жизни или что-то другое? Может, так себе, мелкие недоразумения, и только-то?

Во второе хотелось верить куда больше, но предчувствия были нехорошие.

– Вы понимаете, что я загнана в тупик?! – прервала она учтивого оператора. – На что, по-вашему, я должна существовать, пока вы разберетесь со своим сбоем?!

Ей порекомендовали взять кредит!!! Умники!

Она переступала босыми ногами по шелковому пододеяльнику и, пока ей объясняли льготные условия кредитования, лихорадочно прикидывала в уме, сколько у нее осталось наличных.

Не так уж и много. Ерунда, по сути. Она никогда не снимала крупных сумм, за что не раз получала от Мишани нагоняй. На черный день тот всегда советовал держать в доме кубышку. Сейчас, к стыду своему, Лия признала его правоту. Но было несколько поздновато сокрушаться. Нужно думать, как выйти из этого положения, дурацкого, как ни странно. Укладываясь спать, она считала себя вполне обеспеченной, а проснулась, по сути, нищей.

Выход из ситуации был один – звонить бывшему мужу и просить в долг.

Лия уже и номер его набрала, и даже три зуммера добросовестно отслушала, когда вдруг взяла и дала отбой.