Арам Тер-Газарян - Изгнание в Индию Страница 11

– Доберемся до города. Переоденемся, купим билеты на пароход до Индии во второй класс. А там будем искать ваше наследство, – ответил он. – У меня сбережений не осталось. Так что, я надеюсь на вашу щедрость.

– О чем вы говорите, Майкл? Конечно, я вам помогу.

Анна пристально посмотрела на него.

«Опасный тип. Ради денег, не раздумывая, предал своего начальника, с которым служит шесть лет, убил капитана», – подумала она, и ей снова стало неуютно.

«Во всяком случае, пока мы не в Бомбее, и без денег, мне нечего опасаться», – она уже не сомневалась, что наследство действительно существует.

– А что вы говорили про отца Дэвида? – спросила она.

Майкл рассказал ей все, что узнал в банке, и Анна больше не проронила ни слова до тех пор, пока они не причалили к берегу в предместьях Сандакана.

Глава 4 Индийская сирота

До парохода в Калькутту оставалось пять часов. Майкл и Анна сидели за столом в добротном деревянном домике, который пустовал до начала торгового сезона, когда сойдет вода в реке. Дом находился на окраине города в районе, где останавливались местные торговцы. Его нашли рыбаки, заплатив аренду на неделю вперед из денег Майкла, чтобы не привлекать внимание.

Было около двух часов дня. Утром Майкл, как был, в военной форме отправился к знакомому ювелиру, чтобы продать перстень. Выручив за него приличный куш, которого им хватило бы на год жизни, Майкл переложил две трети этих денег к себе в карман. Остальное оставил рыбакам.

Вместе с его сбережениями получилась значительная сумма – четыреста двадцать фунтов.

После этого, он зашел в глухую подворотню и, убедившись, что его никто не видит, пристроил на одном из выступов маленькое зеркальце, намочил водой из бутылки лицо, намылил щеки, на скорую руку выбрил щеки и сбрил усы. Осмотрев лицо со всех сторон и смыв мыло, он достал из сумки гражданскую одежду, и переоделся.

Теперь можно было смело идти в порт. Рыбаки достали ему неплохой костюм, прямо по его размеру, и удобные ботинки. В таком виде он вполне сходил за рядового служащего.

Выйдя на улицу, Майкл поймал извозчика и отправился в порт.

Ближайший рейс в Индию отправлялся в три часа дня. Но пароход плыл по замысловатому маршруту Сандакан-Гонконг-Сингапур-Калькутта. Нужно было найти что-то более подходящее. Долгое путешествие по морю было опасным – о них могли сообщить по телеграфу. Поэтому, он решил взять билеты на семичасовой прямой рейс до Калькутты.

Билетов на первый и второй класс уже не было. Оставался люкс и трюм. Подумав, Майкл все же решил перестраховаться и взял билеты в трюм. Вернувшись обратно, он передал рыбакам деньги. Но те, вдохновившись суммой, неожиданно, попросили взять их с собой, потому что на Борнео они рано или поздно попались бы властям. Они пообещали не докучать Майклу и Анне в дороге, и исчезнуть сразу после прибытия в Индию. Подумав, Майкл решил на всякий случай взять их с собой. Он отправил их за одеждой для себя, билетами, припасами и простым платьем для Анны.

Около полутора часов Майкл возился со своим скромным багажом. Считал возможные расходы и необходимое количество припасов. И, наконец-то закончив, вдруг осознал, что они остались с Анной вдвоем.

– Миссис Сколфилд. – сказал он.

– Мисс Лансер – ответила она.

– Ах, ну да, – смутился он. – Анна, мне непросто говорить то, что я давно хотел бы сообщить.

«О, Боже! Сейчас он скажет, что наследства нет», – испугалась Анна, чьи мысли все это время были об отце и его тайне.

– Да, мистер Гроуф. – ответила она.

– Раз уж так получилось, что мы с вами оказались в связке, Анна, – он сделал паузу, – я хотел бы предложить сделать нашу дружбу более, я бы сказал, крепкой. Чтобы мы стали не только соратниками, но и обрели, в некотором смысле, природное единение.

Анна, раскрыв рот, смотрела на Майкла, не зная что ему ответить. Он не выглядел смущенным – скорее, наоборот. Было видно, что Майкл чувствует себя хозяином ситуации, и если она откажется, он попросту заставит ее пойти на то, о чем пока что только попросил.

– Вы считаете, что настолько сильно отдалились от природы, что вам необходима моя помощь? – спросила она. – Но я слаба в биологии и ботанике, Майкл. Думаю, вам стоит зайти в книжный магазин в Калькутте и купить несколько книжек того же Киплинга, например.

– Ценю ваш юмор, мисс … – вежливо ответил Майкл. – Но вряд ли история про Маугли и Рики-Тики-Тави удовлетворят мой исследовательский пыл по этой части. Может быть, я слишком туманно выразился. Но речь идет о нас с вами.

– Вы меня пугаете. Природа вашего исследовательского пыла для меня не ясна. Не могли бы вы поменять тему разговора, а-то мне становится неуютно в вашем обществе? – ответила она.

«Я тебе сейчас все объясню», – подумал он, решительными шагами подошел к ней, наклонился и грубо поцеловал ее.

Оторвавшись, Майкл почувствовал, как ладонь Анны с размаху отвесила ему пощечину.

– Что ты себе позволяешь?! – еле сдержав желание избить ее, прошипел сквозь зубы Майкл.

Он изо всех сил разорвал на ее груди платье, схватил за руки и швырнул на бамбуковые лежаки, расстеленные на полу.

Она попыталась крикнуть, но в этот момент, на этот раз уже его ладонь с такой силой ударила ее по щеке, что на несколько секунд Анна ничего не видела и не слышала – только звон в голове и багровые пятна перед глазами.

Когда она пришла в себя, Майкла уже не было на ней. Она услышала шорох в другом конце комнаты и, медленно повернув голову, увидела, как рыбаки заворачивают его окровавленное тело в бамбуковые циновки.

– Не беспокойтесь, миссис, – сказал старший из братьев. – Мы сбросим его в реку так, что никто никогда не найдет его. Нельзя доверять полиции – они хорошие только тогда, когда вы им нужны, миссис.

Анна изумленно посмотрела на этого даяки.

– Ты где-то слышал эту фразу? – спросила она.

– Да – так все у нас говорят.

Братья завернули тело Гроуфа в тот же мешок, в котором пряталась Анна, положили его на пустую телегу, стоявшую за окном, прикрыли его соломой и ушли.

Весь день Анна не давала себе спать. Она боялась, что ей просто не хватит сил проснуться после всего, пережитого за эти два дня.

К шести часам около порта остановилась тележка с двумя богатыми торговцами-даяки, следом за ней подъехал экипаж, из которого вышла опрятная, скромно одетая, белая женщина с болезненно-белым лицом. Пройдя паспортный контроль, женщина и торговцы поднялись по трапу на палубу, после чего, следуя указаниям матросов, спустились в душный трюм корабля, где уже находилось около сотни человек.

Женское отделение было отделено от мужского плотной хлопковой тканью.

Анна осмотрелась – вокруг на гамаках располагались уволенные гувернантки, учительницы, несколько девиц с бурным прошлым и около десятка местных – видимо жен торговцев.

Она выбрала себе гамак в самом углу, положила под прибитую к полу скамейку, такую, которые были приделаны под каждым гамаком, свой чемоданчик и сумку с продуктами и водой. Распаковав специально приготовленные для первого дня путешествия бутерброды, Анна, перенервничавшая на таможенном контроле, съела сразу пять больших бутербродов с вяленым мясом и запила их целой бутылкой воды.

После этого она, не вставая с места, стала наблюдать, как заполняется отделение трюма. Когда уже казалось, что вот-вот и трюм начнет переполняться, сверху послышался гулкий бас пароходного свистка. Гамаки закачались, и кто-то из женщин сказал: «Отплыли».

– Отплыли, – с облегчением повторила Анна и улыбнулась женщине.

Она поднялась, поставив ногу на скамейку, забралась в гамак, и, свернувшись калачиком, проспала в нем целые сутки.

Неделя в пути пролетела незаметно. После пережитого, путешествие в трюме корабля казалось Анне отдыхом. Днем она выходила на нижнюю палубу, смотрела на океанские волны, чаек, пролетавших прямо над головами пассажиров. А вечером, поужинав несколькими бутербродами, фруктами и крепким чаем, который продавали у входа в помещение трюма, забиралась в гамак и размышляла над тем, как теперь сложится ее жизнь.

«Конечно же, оставаться в Индии бессмысленно. Надо первым же рейсом отплыть в Англию, и там, посоветовавшись с матушкой, решить, как поступать дальше. Искать в одном из бомбейских банков какое-то призрачное наследство – безумие. Гроуф знал куда направляться, но что случилось, то случилось».

Она закрыла глаза и вспомнила Дэвида.

«Подлый мерзавец. Ты, наверняка знал об этих деньгах еще до знакомства со мной. Подонок! А я, дура, поверила тебе. Видите ли, свершилось чудо – богатый колониальный плантатор женится на серой мышке из Бирмингема, – злилась она. – Не думай, что я оставлю все так, как есть. Как только вернусь в Англию, я первым же делом пойду во все лондонские газеты и расскажу, как ты вместо калгана поставляешь на родину вымоченные в настое из имбирных шкурок простые корни. А потом нарезаешь их и отправляешь под видом цукатов. Нет. Я скажу, что ты испугался, когда понял, что я все знаю, и решил избавиться от меня, потому что строил планы на мое наследство».