Ольга Тарасевич - Ожерелье Атона Страница 11

С учетом всех обстоятельств суд дал ей всего два года тюрьмы.

До суда она находилась под подпиской о невыезде. Следственного изолятора удалось избежать, адвокат свое дело знал.

Как же страшно было представлять, что скрывается за словом «тюрьма»! Вроде и не хочешь думать на эту тему, а все равно думаешь. Наверное, там зэчки избивают друг друга. А ментам на все наплевать, защиты от них не дождешься. Еда плохая, сырость, болезни…

Может, на мужских зонах оно и на самом деле все так мрачно. Как в книгах, в фильмах. Женская тюрьма – тоже не курорт. Но жить там можно. Конечно, один раз пришлось в карцере посидеть. Расцарапала Верке лицо, хорошо так расцарапала. А чтобы не лезла ночью к ней под одеяло, ерунды всякой не говорила! В общем, в карцере посидела: холодно в камере, еда фиговая. Зато Верка больше не приставала, только смотрела на нее все украдкой, грустно смотрела. А так кормили на зоне нормально, сытно. На работу водили, рукавицы шить. Это тоже хорошо. Давит ведь барак на мозги, койки эти рядами, и все по сигналу, по команде. А контролеров девчонки любили. Дрались, можно сказать, за ментов, молодых, старых – без разницы. Главное – чтобы «залететь» получилось. На территории зоны находился дом ребенка. Зона в зоне, можно сказать. А на самом деле – вот там санаторий. Для деток в доме ребенка все условия. Пока беременная – кормят получше, передачи родственникам разрешают дополнительные присылать, свиданки дают чаще. А родила – тоже хорошо. К ребенку ходи хоть каждый день. А там и телевизор, и магнитофон. Многие поэтому и рожали. Чтоб было куда из барака убегать. Но она про ребенка и не думала. Какой ребенок – ей всего два года дали. А полгода еще «скосят» за хорошее поведение. Но болела. Болела часто. Устав бороться с вечными бронхитами, врач даже отправил ее с женской зоны в госпиталь. Там и мужчины лечились, отдельно, конечно.

И вот там-то ее как прорвало. Обычно она не откровенничала. Даже девчонки в бараке про ее дело подробностей не знали. А в госпитале как черт за язык потянул… Виктор Попов так романтично пробрался из мужского отделения к ней в палату. Среди ночи! И не лапал, не приставал, даже не намекал ни на что такое. Просто расспрашивал. И слушал. Как он слушал! Она и сама не заметила, как рассказала о том, при каких обстоятельствах появился тонкий белый шрам на щиколотке.

Рассказала – а потом безумно испугалась. За откровенность Виктор заплатил откровенностью. Больше она никогда не оставляла окно палаты открытым. От людей с таким прошлым лучше держаться подальше.

У нее получилось начать жизнь с чистого листа. Новое имя, другой город – да все изменилось. Только злополучный шрам остался. И единственный человек, знавший о ее прошлом.

«Никто ничего не должен узнать. Особенно с учетом того, что задумано, – твердо пообещала она себе. – Но надо поторопиться. Хотя я ума не приложу, как можно расправиться с профессиональным киллером!»

– И вот, вернувшись в шалаш, Исида с ужасом увидела, что ее ребенок задыхается и хрипит. Она поняла, что Гора укусил скорпион. В считаные минуты ребенку становилось все хуже и хуже…

Прислушавшись к дребезжащему с соседнего шезлонга голосу, женщина довольно улыбнулась. Хоть какая-то польза от занудного профессора, мешающего загорать всему пляжу своими россказнями. А может, это вариант? Надо попробовать…

Кондиционер в кабинете начальника службы безопасности «Aton’s hotel» Джамаля Фулани работал на полную мощность. Но после звонка с рецепции на лбу мужчины мгновенно выступили крупные капли пота.

Невероятно. Такого на его памяти еще не случалось.

У постояльцев гостиницы воровали вещи, туристы ломали руки и ноги во время прогулок по коралловым рифам, тонули в море и обгорали на солнце, но все эти неприятности в любой комбинации никогда не приводили к летальному исходу. В голове не укладывается – постоялец умер от укуса скорпиона…

Дежуривший на этаже уборщик, как выяснилось, открыл своим ключом номер 207, в котором проживал Виктор Попов, ближе к полудню.

– Таблички с надписью «Do not disturb» на дверях не было. Но к завтраку гость не спускался, и я решил, что он спит, – объяснял уборщик Джамалю, пока тот растерянно оглядывал распростертое на полу окоченевшее тело. – Однако к обеду я убрал все номера, кроме 207-го, и мне не хотелось оставлять работу незаконченной…

Покойник лежал на животе. На спине и правом бедре русского постояльца красовались светло-розовые вспухшие пятна размером с финик. Джамаль знал эти пятна, появляющиеся от укусов скорпиона. Крохотная ручка его племянника стала точно такой же, после того как он потрогал насекомое. Но они, местные, куда менее восприимчивы к яду, и ребенка сразу же понесли к врачу…

Почувствовав обжигающие укусы, Попов, видимо, вскочил с постели и попытался позвать на помощь, но силы покинули его раньше. Возможно, он страдал аллергией – шея, руки и ноги покойного вздулись от отеков…

– Номер осмотрел? – спросил Джамаль.

Уборщик кивнул:

– Да. Скорпионы, три штуки. Один заполз под простыню, и постоялец раздавил его. Два затаились возле кровати. И еще парочку нашел в общем коридоре. В остальных номерах чисто. Насекомые были очень большими. Таких специально разводят, чтобы делать сувениры для туристов.

Джамаль насторожился. Шансы, чтобы скорпион вот так вдруг попал в гостиничный номер, ничтожно малы. Ядовитые насекомые часто заползают в деревенские дома, но в городах их почти нет. Тем более таких, особо крупных, специально откармливаемых для усиления роста. Высушенных скорпионов в коробочках со стеклянными крышками можно приобрести в Хургаде на каждом углу. В том числе и сувенирных лавках отеля, где еще продаются и насыпанный в бутылочки разноцветный песок, и парфюмерия, фигурки богов, прочие мелочи. Но, может быть, Попов решил привезти домой живых скорпионов, и они расползлись по номеру?

Однако беглый осмотр комнаты не выявил никаких подтверждений энтомологических пристрастий покойного. Отсутствовал даже сосуд, из которого, предположительно, могли удрать насекомые.

И тогда начальник службы безопасности принял единственно возможное в этой ситуации решение: опросить в первую очередь русских постояльцев отеля. Земляки, как правило, легко находят друг с другом общий язык.

А начальнику службы безопасности «Aton’s hotel» было просто необходимо получить полную информацию об этом происшествии. В противном случае репутация отеля пострадает, уж конкуренты постараются объяснить произошедшую трагедию нерадивостью персонала «Aton’s hotel».

Уставившись в подготовленный сотрудниками службы размещения список гостей, приехавших из России, Джамаль потянулся к телефонному аппарату…

Девушка, значившаяся в списке как Лика Вронская, едва появившись в кабинете, забросала его вопросами на беглом английском:

– А почему вас интересует Виктор Попов? С ним что-то случилось? Вы полицейский? Следователь?

– Угомонись, – одернул ее спутник, тоже на английском. – Ты же слова человеку сказать не даешь!

– Так он же ничего не объясняет! Откуда мы знаем, зачем ему информация?!

Джамаль мысленно чертыхнулся. Какая активная туристка… И сразу же заговорила о полиции. Нет, к полицейским обращаться рано. Владелец гостиницы открытым текстом сказал: никакой полиции до результатов внутреннего расследования. Если в смерти Попова виноват персонал, то Джамалю предстоит сделать все для того, чтобы правда о произошедшем никому не стала известна. Конкуренция в их бизнесе жесткая.

– С Виктором Поповым, – нехотя начал начальник службы безопасности, – произошел несчастный случай. Он погиб. Мы проводим собственное расследование. У меня к вам большая просьба: пусть содержание этой беседы останется между нами.

И он коротко изложил хронику произошедших событий.

– Ну и дела! – присвистнул Паша. – Теперь ни за что спать не лягу, пока номер не осмотрю. Не повезло мужику. Как обидно-то, правда?

– Знаете, с Виктором мы не общались, – задумчиво произнесла Лика, явно вспоминая подробности разговоров с покойным. – Но он, честно говоря, сразу показался мне подозрительным…

Паша счел нужным пояснить:

– Понимаете, моя девушка пишет детективы. Творческая личность. Ей все кажутся безумно подозрительными.

Лика вспыхнула от возмущения и обиженно заговорила:

– Виктор всегда держался особняком от нашей русской группки. Сам к общению не стремился. На вопросы отвечал приветливо, но не более того. А еще я заметила, что он ни разу не появлялся на консультациях с гидом. Все приходили, расспрашивали об экскурсиях – а его не было.

Паша недоуменно пожал плечами:

– А если не интересовали человека пирамиды? Если он приехал просто на солнышке поваляться после напряженной работы? Ты такой мысли не допускаешь?

– А часто ты видел его на пляже? Я лично – только один раз. Причем он, кажется, сразу же обгорел и ушел в номер. Во всяком случае, на пляже он пробыл совсем немного времени…