Буало-Нарсежак - Волчицы Страница 11

— Еще! — умоляла она.

Телефон продолжал настойчиво трезвонить. Элен, конечно же, знала, что мы в столовой. Мы вновь подвергали себя безумному риску, словно он — этот риск — был неотъемлемым условием связывающей нас любви. Первым из объятий вырвался я.

— Скорее снимите трубку!

— А ты придешь ко мне позже?

Я воздержался от обещаний. Остатки осторожности напоминали мне: надо быть начеку. Часть дня я провел в своей комнате.

А чуть позднее, когда я подслушивал в маленькой гостиной, я сделал самую странную из находок. Около камина стоял шкаф. Открыв его, я увидел множество сваленных в кучу вещей: женские перчатки, мужские галстуки, оловянные солдатики, носовые платки, фотографии мужчин и юношей, а на куче тряпичных игрушек и разных безделушек — белокурая коса, еще хранящая блеск и гибкость жизни. Из комнаты Аньес доносились обычные рыдания, к которым я долгое время прислушивался, изо всех сил отказываясь смотреть правде в глаза.

Глава 5

Из осторожности я никогда не подслушивал под дверью Аньес более пяти минут. Я как раз собирался удалиться, но шум, похожий на звук падающего тела, заставил меня замереть посреди гостиной. Пол под ногами у меня задрожал, а над головой зазвенели хрустальные подвески люстры. Раздираемый любопытством и страхом, я в нерешительности остановился, но в соседней комнате было тихо. Голоса и всхлипывания смолкли, и я лишь услышал звон не то стакана, не то бутылки и шум льющейся воды. «Я впадаю в идиотизм, — подумал я. — Она, наверное, нечаянно перевернула что-то из мебели, а я уже вообразил бог весть что!» Наступила полнейшая тишина. Вдруг я почувствовал какой-то запах, от которого у меня закружилась голова. Воцарившаяся тишина стала казаться мне еще более удивительной, чем все остальное. А где-то в глубине квартиры на пианино играли нечто, отдаленно напоминающее Шопена. Вернувшись к двери, я дотронулся до ручки. Войти? Но что сказать? Аньес, вероятно, выставит меня и будет совершенно права… Ключ, как всегда, торчал в замочной скважине, и заглянуть в комнату было невозможно.

— Что вы здесь делаете?

От неожиданности я чуть не подскочил. Пристальный взгляд Элен был страшен. Искаженные черты делали ее лицо похожим на бледную жалкую маску, на которой отражались недоверие, хитрость, печаль и целая гамма с трудом сдерживаемых страстей. Инстинктивно чувствуя, что лучший способ защиты — нападение, я ринулся в атаку:

— Тише! Я хочу знать, что происходит за этой дверью. Я только что слышал шум, похоже, там кто-то упал…

Элен подошла ближе и всплеснула руками.

— Этого следовало ожидать, — пробормотала она.

— Чего — этого?.. Чего следовало ожидать?

Отстранив меня, она постучала в дверь.

— Аньес, открой!.. Немедленно открой! Прошу тебя. Открой!..

Мы прижались к двери, почти соприкасаясь головами.

— Все-таки доигралась, — процедила Элен.

Ее голос дрожал от злости. Я же, вращая ручку, пытался открыть запертую дверь.

— Аньес… Если ты…

Дверь вдруг приоткрылась, и показалась Аньес.

— А, вы оба здесь? — с презрением бросила она. — Ну что ж, заходите… Смотрите…

На ковре перед окном лежала очередная посетительница. Под головой у нее была подушка. Рядом с ней на круглом столике стояла деревянная лошадка на колесиках — одна из тех грошовых игрушек, которыми дети дорожат больше всего.

— Она потеряла сознание, — спокойно объяснила Аньес, — и мне никак не удается привести ее в чувство.

— Ты окончательно свихнулась! — закричала Элен. — Ведь она может умереть!..

— Не умрет… Не выдумывай.

— Может, сходить за врачом? — предложил я.

Элен раздраженно пожала плечами:

— За врачом!.. Чтобы разразился скандал на весь дом! — Встав на колени перед молодой женщиной, она без церемоний приподняла ей голову. — Принеси одеколон, быстро.

Пока Аньес ходила в ванную, Элен наскоро объяснила мне:

— Она утверждает, что якобы обладает даром ясновидения, но в то же время всех тех, кто верит в ее бредни, считает ненормальными. И вот вам результат! Бернар, мне следовало рассказать вам об этом… с самого начала… Но объяснить подобные вещи нелегко… Ну, наконец!

Аньес несла целую груду флакончиков и полотенца.

— Так вот, моя дорогая! Все! Хватит! — сказала Элен в бешенстве. — С меня достаточно! Я не хочу больше видеть здесь всех этих людей, желающих знать о своем будущем больше, чем остальные смертные!

И она принялась энергично растирать лицо женщины одеколоном. Едкий запах заполнил комнату.

— Мало им настоящего!.. Им, видите ли, еще и будущее подавай! Какой здравомыслящий человек поверит в эту чушь! Ну-ка, приподнимите ее, Бернар.

Я приподнял совершенно безжизненное тело молодой женщины, придерживая ее за плечи. Элен, уже не владея собой, влепила ей четыре звонкие пощечины. Когда Аньес попыталась вмешаться, Элен закричала на нее:

— И ты заслуживаешь того же! До сих пор я терпела, но с меня хватит, ты слышишь? Больше не желаю!

— Имею полное право…

— Ошибаешься, милочка моя! Либо ты будешь вести себя как подобает, либо отправляйся на ярмарку и становись в ряды балаганных певичек и шпагоглотателей!

— Какая же ты зануда… Если хочешь знать, я не желаю подыхать с голоду! Семья, традиции — все это прекрасно, но давно уже устарело, поверь мне.

А пианино по-прежнему издавало терзающие слух звуки. Устав держать женщину, я предложил:

— Может, лучше перенести ее на кровать?

Но сестры были так увлечены спором, что даже не обратили на мои слова внимания.

— Мне стыдно за тебя, — продолжала Элен. — Ты бессовестно дурачишь людей! Плетешь им черт знает что, да еще сама находишь удовольствие в этой лжи!

— Я вовсе не лгу, а дарю им моменты счастья, если хочешь знать. Я говорю с ними о близких людях, которых уже нет в живых…

— Нет, вы только послушайте! Она, оказывается, могущественнее церкви и священников, могущественнее всех святых!.. Ну нет, моя дорогая, с меня хватит! Этому пора положить конец!

— Прошу, оставь меня в покое! Я буду делать то, что хочу. Я не в гостях, а у себя дома.

Молодая женщина зашевелилась и приоткрыла глаза.

— Тише, — сказал я, — она вас слышит.

— Вот именно! — закричала Аньес. — Замолчи!.. Дай мне подойти к ней.

— А почему она потеряла сознание? — шепотом спросил я.

— От волнения. Я рассказала о ее умершем ребенке… Я видела его — малыша Роже!..

— Роже! — повторила женщина и опять начала плакать.

Не без труда я приподнял ее и усадил в кресло.

— Ну что, вам уже лучше?

— Да… Да, спасибо…

Элен взяла ее под руку.

— Вы сейчас же вернетесь домой, — тоном, не терпящим возражений, начала она, — и больше не будете об этом вспоминать. Мужайтесь… И не приходите сюда, потому что все, что она вам наговорила, — ложь от первого до последнего слова… Ей неизвестно, где сейчас ваш малыш… и никому не известно… Никто не в силах увидеть это… Таинство смерти необходимо чтить!

Молодая женщина посмотрела на Аньес взглядом, полным отчаяния, а та, сильно побледнев, заявила:

— А вот я его вижу.

— Уходите, — попросила Элен. — Бернар, помогите ей.

— И вы, Бернар, против меня? — спросила Аньес. — Но ведь вы-то знаете, что я говорю правду?

Элен ловко повязала голову посетительницы соскользнувшим с нее шарфом, застегнула черное пальто, засунула в сумку лошадку и подтолкнула женщину к двери.

— Роже…

— Мужайтесь, — прошептала Элен. — Пойдемте… Я надеюсь, вы в состоянии идти?

— Да! Выпроводи ее, только на это ты и способна! — закричала Аньес.

— Бернар, прошу вас, пройдите вперед, — попросила Элен. — Посмотрите, нет ли кого на лестнице.

Открыв входную дверь и осмотревшись, я сказал:

— Ни души!

Элен подтолкнула молодую женщину.

— Уходите и запомните: я запрещаю вам сюда приходить.

— Хорошо, мадам.

Мы стояли и слушали ее удаляющиеся неуверенные шаги. Мне было видно белое пятно ее руки, скользившей по перилам.

— Не нужно здесь стоять, — прошептала Элен и вздохнула: — Теперь вы понимаете, почему я даю уроки музыки?

— И как давно это у нее?

— Уже два года… Ее втянула подруга. Сначала я не возражала. Смотрела на это как на ребячество. Но потом… Она накупила себе книг по оккультизму и начала принимать здесь далеко не симпатичных мне людей. Она прекрасно видела, что я не одобряю ее затею, но тем не менее упорствовала, продолжала… А особенно когда увидела, какую выгоду можно извлечь из доверчивости, так свойственной несчастным… Ведь сейчас почти каждая семья потеряла кого-нибудь из близких.

— Но как же ей удается собрать такую… клиентуру?

— Ну, молва разносится быстро. В очередях, например.

— И… вы действительно считаете… что она не обладает никаким даром?