Александр Трапезников - Аккорды кукол Страница 11

Бергер был сумасшедшим, это понятно. Стоило только взглянуть в его плавающие, словно туман, глаза. Но сумасшедшим гениальным, не от мира сего. Он служил хозяину другого мира. Тот-то и помогал ему в его работе. Механик-самоучка не изготовлял куклы на заказ или для продажи, и ни на одной из них не ставил свое клеймо, хотя бы начальные буквы имени и фамилии. Просто вырезал или гравировал где-нибудь в неприметном месте малюсенькое око - со зрачком-точкой и ресничками. Будто оставлял о себе память. "Третий глаз" и был фирменным знаком мастера Бергера. Куклы и игрушки живут дольше своих хозяев. А сумасшедший хотел наблюдать за миром после своей смерти. Через это око.

У него вообще была масса причуд. Ходил в рваной одежде, хотя в шкафу висел хороший сюртук; ел что попало и курил скверный табак, но не отказывал себе в удовольствии выпить хорошего шнапса и пива; жену поколачивал, а четырех дочек иначе как уродинами не называл; спал в сутки по три-четыре часа, не более, и весьма изысканно играл на лютне. Даже заслушаешься. Зачем-то и мне присобачил этот музыкальный инструмент. Ни слава, ни деньги его не занимали. Надоевшие куклы Бергер дарил своим знакомым, которых, впрочем, было не так уж и много. А под старость и вовсе осталось с гулькин нос.

Когда-то он работал управляющим на пивоваренном заводе - отсюда и сбережения. Но настоящая страсть у него была одна - игрушки. Каждой он давал имя, а уж относился лучше, чем к родным детям. Потому и не торопился расставаться. Меня он назвал Куртом. Он все время что-то бормотал под нос, бубнил, разговаривал сам с собой, обращаясь то ко мне, то к другим игрушкам. Наверное, считал нас безмолвными слушателями. Живыми, а не мертвыми. Забавный старик, смышленый и хитрый. Безумцы очень умны и подозрительны: они видят дальше и глубже других.

Бергер мастерил не только меня, но и мою точную копию - две куклы одновременно. Поскольку, пожалуй, впервые работал на заказ, а за Германом так звали ту, вторую, - вскоре должен был явиться новый хозяин. Меня же он оставлял себе. Влюбился, старый дурак, что ли? Вообще-то это понятно. Не так уж я плох собой. Умею извлекать музыку из струн лютни и натягивать тетиву лука. Моя ядовитая змея всегда рядом со мной, а отрубленная голова учителя и творца - под ногами. Мне не страшен холод и зной, хотя я наг; смех и плач не могут повлиять на тонкий механизм. Я - само совершенство, созданное не Природой и Духом, а Бергером.

Мне было не жаль его, когда он умер, расставшись с Германом. Он не должен был так переживать, ведь у него оставался ещё я, Курт. Сам виноват, несчастный старик: плоды созрели, их надо съесть. Таков закон жизни и смерти. Потом... Потом было разное, много всего. Я сменил всяких хозяев, но все они были мне слугами. Путешествовал по миру. Слышал и видел достаточно. Куда исчез брат? Не знаю. У Германа - иной путь, чем у меня. Но оба мы живем и вращаемся среди людей. А люди - живут в нас".

7

- Ну, просмотрела сценарий? - спросил Клеточкин, возвратившись в съемочный павильон и подсаживаясь на скамейку к Карине. В руках он держал бутерброды с ветчиной и пару бутылок пива. На столике горела желтая лампа, а все софиты вокруг были потушены. За расходом электроэнергии, особенно в обеденный перерыв, следили строго. Киностудия "Лотос" существовала всего два года, но уже стояла на грани банкротства. За все это время не было выпущено ни одного хорошего фильма. Картина Клеточкина для совета директоров оставалась последней надеждой. В неё были вложены все средства.

- На, ешь! - грубовато сказал режиссер, кладя бутерброды прямо на сценарий. - Что скажешь?

- Я прочитала только несколько страниц, - ответила Карина. Она уже стала отвыкать от особой, киношной атмосферы, от рваного и беспорядочного ритма актерской жизни, когда все делается наспех, легко, через смех и слезы, в густом гриме и с фальшивым голосом, под слепящим светом и готовыми обрушиться тебе на голову декорациями.

- Этого вполне достаточно. Хотя, матушка, должен тебе заметить, ты разучилась читать быстро, - хмуро заметил Клеточкин. - А схватываешь на лету по-прежнему, или в твою прелестную головку придется вбивать молотком?

- Коля, скажи честно: ты делаешь римейк своего старого фильма про кукол? Или готовишь новую версию "Буратино"?

- Ни то ни другое. Впрочем, какая-то ностальгия по той картине у меня осталось... Но тут совершенно иное. Идею ты все равно не поймешь, поскольку женщина. У вас мозги набекрень. Но актриса ты хорошая, я знаю. И мне нужна не только ты, но и твой муж. Как специалист по куклам и консультант. Вы ещё не развелись?

- С утра - нет. Но не знаю, что будет вечером.

- Ладно, не важно. Сценарий возьмешь с собой, почитаешь на ночь. Написал его один молодой парень, очень талантливый, хотя и полный идиот. Я только кое-что подправил. История необычная, загадочная, не для болвана-зрителя. Чувствую, что с этой картиной мы окончательно прогорим, скажу тебе по секрету. Тс-с! Об этом никому ни слова, пусть все думают, что мы прем на "Оскара". А вдруг?

- Ты бы не стал снимать фильм, если бы не надеялся на грандиозный успех. Уж я-то тебя знаю, - усмехнулась Карина. Достав платочек, она приложила его ко лбу режиссера. Клеточкин был тучен и лыс, несмотря на свои тридцать восемь лет, а в павильоне стояла нестерпимая жара. Пот струился по лицу режиссера, он тяжело дышал.

- Спасибо. Тогда молчи. И слушай. И пей пиво, пока оно не превратилось в мочу. Деньги на картину уже отпущены. Продюсер - зверь, стережет каждую копейку. Времени мало, снимать будем быстро. В условиях, приближенных к боевым. В основном здесь, в павильоне. В Швейцарские Альпы нас никто не пустит. В общем, пан или пропал. Актеры подобраны, ты их знаешь. Оператор старый, Юра Любомудров. Что еще? Золотых гор не обещаю, но заплатят нормально и вовремя. Не как бюджетникам. С пикетом на улицу не выйдешь, гарантирую.

- Какую роль ты мне предлагаешь?

- Об этом догадаешься сама, когда прочитаешь сценарий. Ты почему пиво не пьешь?

- Разучилась.

- Надо же! - Клеточкин всплеснул руками. - Ладно. И приводи ко мне завтра же своего мужа. Нам есть о чем с ним потолковать.

- Вряд ли он согласится. Влад тебя недолюбливает.

- Мы с ним не голубые, чтобы любить друг друга. А на съемках "Игры в кукол" понимали с полуслова - и я его, и он меня.

- Тогда было другое время. Сколько воды утекло! Скажи, а этот Бергер, он действительно существовал?

- Почему ты спрашиваешь? Какая разница! Если и жил, то твой кукольник должен наверняка о нем знать.

Режиссер, допивая пиво, взглянул на часы. Он был в потертой кожаной куртке, джинсах и кепочке-бейсболке. Но весь вид какой-то неухоженный, запущенный, словно он непрерывно переезжал с места на место. Карина понимала, что пора уходить, да и тревога за Галю подгоняла её, но хотелось ещё очень о многом расспросить своего старого приятеля.

- Как ты живешь? - неуверенно произнесла она, уже понимая, что задала вопрос впустую. - Женат?

- В пятый или шестой раз, - отмахнулся Клеточкин. - Не считал. Актриса. Елкина, ты её знаешь.

- Такая лупоглазая?.. Ой! - Карина смутилась.

- Не всматривался. Короче, жду тебя завтра к двенадцати часам.

Клеточкин встал, потянулся к ней, чтобы поцеловать на прощанье, но толстый живот помешал ему. Они рассмеялись.

- Коля, занимайся по утрам гимнастикой, - посоветовала Карина. - Иначе будешь менять жен до конца жизни.

- А мне это нравится, - отозвался он, запыхтев, словно оскорбленный еж. - Ведь ты же за меня не пошла, когда я предлагал? А я говорил серьезно.

8

В мастерской что-то изменилось. Владислав почувствовал это сразу, как только открыл дверь. Окинув взглядом просторное помещение, стеллажи с куклами, зашторенные окна, он некоторое время постоял в нерешительности, прислушиваясь к непонятному монотонному звуку, похожему на слабое попискивание. Сняв плащ, кукольник огляделся более внимательно. На полу валялось несколько игрушек, упавших с полок. "Что за странное землетрясение?" - подумал Владислав, водворяя кукол на место. У плюшевого тигра оказался почти оторван хвост. Клоун-марионетка потерял один глаз-бусинку. Несладко пришлось красавице Барби, которой неизвестный злодей расцарапал все лицо.

- Теперь тебе придется делать косметическую операцию, - пробормотал с нескрываемой досадой Владислав. - Кто ж тебя такую возьмет замуж?

Наконец он постиг и природу непонятных звуков: просто-напросто телефонная трубка лежала поперек аппарата. Он не мог оставить её в таком положении, уходя вчера вечером из мастерской. Драгуров зябко поежился. Ему показалось, что он в помещении не один, кто-то наблюдает за ним. Подойдя к столу, он заметил, что и металлический мальчик лежит как-то не так. На спине, с поднятыми вверх руками, хотя Владислав был уверен, что оставил его в вертикальном положении. А одна тонкая струна в лютне порвана. Лопнула сама, от напряжения, когда он укреплял разболтанный гриф? Теперь придется подыскивать подходящий стальной проводок. Если бы Владислав верил в чудеса, он непременно подумал бы, что ночью здесь состоялся необычный кукольный праздник, в конце которого игрушки переругались и подрались. Но настоящая причина выяснилась очень скоро, едва он нагнулся под стол и увидел спящего возле тумбы трехцветного толстопузого котенка. Драгуров вытащил его за шкирку.