Лев Дворецкий - Погоня за призраком Страница 11

— Может, и меня туда отправите? — предложил Антон. — Я серьезно.

— А раз серьезно, то в следующий раз приходи к нам с более серьезным диагнозом.

— Учту совет, — буркнул он и с трудом повернулся к стене, укрывшись с головой одеялом. Он чувствовал себя в тупике. О побеге теперь и помышлять нечего. Пана увезли, и он, если и вправду сумел обвести врачей вокруг пальца, удерет из больницы. А его, Антона, по возвращении в камеру ждет обвинение в убийстве и новый срок. Может, сразу покончить со всем этим, резануть себе вены? Нерадостные думы прервали слова медсестры, склонившейся над ним:

— Ну-ну, не расстраивайся, не все так плохо, о тебе кто-то заботится. Вот записку передали, — и она сунула ему свернутый листок бумаги.

Антон высунул нос из-под одеяла. Сестры уже не было. Похоже, она его разыграла: кто ему может писать? Он развернул бумагу.

«Не удивляйся ничему, все остается в силе. Этой ночью, ровно в два часа, выйдешь из палаты. Охранники будут спать. Пройдешь по коридору до конца и спустишься по лестнице в самый низ. Там увидишь дверь. Это вход в гараж. Найдешь синюю «Волгу», номер 312. Крышка багажника будет приоткрыта. Залезешь туда, захлопнешь крышку. Лежи там спокойно и жди дальнейших событий. Это твой единственный шанс. Не упусти его». И все, никакой подписи.

Он чувствовал, что глаза его слипаются, и провалился в сон.

Сквозь дрему он услышал, будто кто-то позвал его по имени, и моментально проснулся. Сунул руку под подушку, где лежали часы. Без пяти минут два. Антона прошиб холодный пот: мог бы опоздать. Но как он пойдет, почти раздетый, с повязкой на животе? Едва успев подумать об этом, увидел на кровати одежду: брюки, рубашка, куртка, кроссовки. Быстро оделся и ровно в два часа осторожно выглянул в коридор. Никого, кроме трех охранников. Один из них спал за столом, двое храпели на составленных стульях. Мягко ступая, Антон прокрался мимо них в конец коридора, по лестнице спустился вниз и скоро оказался в гараже. Вот и «Волга», о которой писал Пан в записке. Антон влез в багажник: тесновато, побаливает живот, но ничего, терпеть можно, тем более что кто-то позаботился положить на дно мягкое одеяло. Захлопнул крышку, подумав, что долго тут не просидишь, воздуха не хватит.

Опасения его оказались напрасны. Минут через пятнадцать заработал двигатель, и «Волга» плавно тронулась с места. Сердце колотилось от предчувствия, что сейчас машину остановят, откроют багажник, вытащат его оттуда, оттаскают, как делается в таких случаях с беглецами, и водворят в камеру. Но время, когда, по его расчету, их могли остановить, прошло. Антон даже задремал от равномерного шума двигателя и покачивания рессор.

— Ну, слава богу, приехали, — услышал он знакомый женский голос. — Пойдем ко мне долечиваться, ты же сам хотел в больницу. Давай руку.

Крышка багажника открылась. Над ним стояла знакомая медсестра. Он узнал ее по голосу. Она помогла ему вылезти из убежища, захлопнула крышку, закрыла на дверцах все замки. Антон осмотрелся: большой зеленый двор, вокруг одни «пятиэтажки».

— Как звать-то тебя? А то не знаю, кого и благодарить за спасение. — Он решил перейти на «ты».

— Вера, — ответила она и кивнула ему: топай за мной.

— А муж не погонит? — спросил он на всякий случай.

Она обернулась:

— Не задавай глупых вопросов, иди, раз приглашают.

Ее небольшая двухкомнатная квартира располагалась на самом верхнем этаже. Хозяйку встретила радостным мяуканьем серо-голубая кошка.

— Это Нюся, — представила ее девушка. Нюся с удивлением взглянула на гостя огромными желтыми глазами, потерлась с мурлыканьем о его ногу и, подняв хвост, с достоинством направилась на кухню, оглядываясь, как бы зовя его за собой. Вера рассмеялась:

— Проголодалась, есть хочет. Она оказывает тебе доверие и просит, чтобы ты покормил ее.

— Ты это серьезно? — не поверил Антон. Он терпеть не мог кошек, они платили ему тем же.

— Вполне. Она обожает есть с рук. Вот смотри. — Вера достала из холодильника кусок вареного мяса, нарезала кусочками, присела и стала кормить свою любимицу. Та аккуратно брала зубками мясо, глотала, не жуя, урча от удовольствия. Закончив ритуал, Нюся потерлась пушистой головкой о локоть своей хозяйки и очень довольная удалилась в комнату, прыгнула на диван и свернулась клубком.

— Много ли нужно ей для полного счастья, — улыбнулась Вера и удивленно посмотрела на Антона: — А ты чего стоишь? Располагайся, чувствуй себя как дома. И давай договоримся: ни о чем меня не расспрашивай, все равно не скажу. Единственное, что ты должен твердо усвоить: я все это сделала не потому, что пожалела тебя или ты мне приглянулся. У меня в этом деле свои интересы. Поэтому сразу предупреждаю: никаких любовных интрижек и секса не будет. Я обязана ухаживать за тобой, кормить, чтобы ты как можно быстрее стал на ноги. А потом тебя заберут.

— Куда? — встрепенулся Антон.

Она пожала плечами:

— Не знаю, но, думаю, не в колонию. Если уж те люди позаботились о тебе, то, наверное, тебя ожидает не худшая участь. Как только уедешь отсюда, должен сразу забыть меня. Мое имя, мой адрес, в общем, все. Это главное условие. Иначе поставишь под смертельную опасность не только меня, но и себя. Понял?

Антон кивнул:

— Чего же тут непонятного, хотя напрашивается много вопросов.

— Это все, что тебе нужно знать. А сейчас иди полежи с Нюсей на диване, я сделаю тебе перевязку, а потом приготовлю поесть.

Вот так Антон и остался у Веры. Днем она была на работе, а вечером бралась за его лечение. Рассказывала, какой шум поднялся после его исчезновения из медсанчасти. Допрашивали ее, врача, охранников. Никто толком ничего не мог рассказать. Все ведь случилось ночью. Будто испарился человек. Вера грустно покачала головой.

— Слышала, что твой сосед по палате, которого в больницу отправили, по дороге скончался. Начальство понаехало, обещают крутые меры принять, строго наказать виновных.

Сообщение о смерти Пана повергло Антона в смятение. Он все еще был уверен, что это Пан устроил ему побег. Больше некому. Что же теперь будет с ним?

Вера была очень внимательна к Антону, однако близко к себе не подпускала. Антон как-то попытался ее обнять, но она резко оттолкнула его.

— Я же предупреждала, — раздраженно сказала Вера.

— Прости, — повинился он, — я просто так, из благодарности.

Вера помолчала. Антону показалось, что она сожалеет о своей резкости, и он осмелел:

— Но почему? Ты же молодая, здоровая, красивая женщина, разве нельзя тебя приласкать?

— Сделаешь еще хотя бы одну подобную попытку — вылетишь вон из моего дома, — сверкнула она глазами.

— Хорошо, хорошо, — поднял он вверх ладони, — сдаюсь и обещаю не подходить к тебе ближе чем на два метра.

— Вот так-то лучше. Завтра, кажется, за тобой приедут, веди себя смирно, уже немного осталось терпеть.

Антон буркнул как бы себе под нос, но так, чтобы она слышала:

— Ничего себе — «терпеть», да я готов такие тяготы нести всю оставшуюся жизнь.

Вера оценила его благодарность, мягко провела ладонью по щеке:

— Ладно, не обижайся, я взвинчена всей этой ситуацией, нервы на пределе.

— Из-за меня?

Вместо ответа она сказала:

— Иди спать. Я тоже с ног валюсь.

— А кто за мной приедет? — все же спросил он, не рассчитывая на ответ.

— Завтра увидишь, — сказала она и направилась в свою комнату.

Время было позднее, и Антон без слов отправился в свой угол, на раскладушку. Сон не шел. Он думал о Вере, его влекло к ней. Антон с удивлением отмечал в себе перемену. Если раньше он не мог справиться с озлобленностью, частыми вспышками гнева, то теперь стал спокойнее, терпимее, мягче, что ли. Он связывал это с влиянием Веры, ее вниманием к нему, заботой и теплотой. Даже одно присутствие этой женщины поднимало настроение, давало ощущение радости и надежды. А когда она подходила поближе, чтобы сделать перевязку или укол, он с трудом удерживался от желания обнять ее, поцеловать. Случись такое раньше, Антон наверняка не церемонился бы с ней. Но сейчас не мог. И предложи Вера остаться у нее, он без колебаний бы согласился.

Антон встал с постели и решительно направился в комнату, где спала Вера. Тихо подошел к кровати, сбросил все, что на нем было, присел на край. Не разбудил. Откинул одеяло и скользнул под него, чуть прикоснувшись к ее жаркому телу. Он был готов получить хорошую взбучку, но она лишь сонно произнесла:

— Это ты, зачем? Я же просила… — И вдруг обвила руками его шею, потянулась к нему губами, прижалась всем телом.

Антон нежно поцеловал ее губы, шею, грудь, ласкал ее стройные ноги. Он находил все новые и новые чувственные места, и она горячо отдавалась ему.

Вера первая откинулась на подушку:

— Хоть ты и волшебник, Антон, но я больше не могу, остынь.