Эдгар Уоллес - Лицо во мраке Страница 11

Деньги таяли. Наступило Рождество. В этот день Одри, проснувшаяся, как обычно, с чувством голода, смогла подкрепиться лишь водой и сухариком, сохранившимся у нее со вчерашнего дня. Этот завтрак мог оказаться для нее и обедом и ужином, если бы ей не повезло. Вечером, проходя по маленькой улочке, неподалеку от Грейен-роуд, Одри стала свидетельницей драки между двумя женщинами, и одна из них впопыхах сунула девушке в руку маленький промасленный пакетик, чтобы он не мешал ей расправиться со своей противницей. На месте драки немедленно появилась полиция, произошла свалка, дерущихся женщин отвели в ближайший полицейский участок, а Одри, принеся домой маленький пакет, по-царски поужинала оказавшимися в нем жареной рыбой и холодной картошкой. Это было восхитительно.

Во вторник утром Одри услышала на лестнице тяжелые шаги своей квартирной хозяйки.

— Доброе утро, мисс! Вам письмо.

Одри удивленно посмотрела на нее. Никому она не давала своего адреса, никто даже не спрашивал его при ее неудачных попытках найти службу.

— Я надеюсь, что это хорошие вести, — многозначительно произнесла хозяйка. — У меня комнаты недорогие, но я требую аккуратной платы. Мы все должны так или иначе жить, и меня как раз сегодня спрашивали, не освободится ли ваша комната… Нет, я не выселю вас: в крайнем случае я постелю вам постель на диване.

Но Одри не слушала. Она повертела письмо в руках и распечатала его. В письме были чей-то адрес и несколько слов, написанных карандашом. С удивлением прочла она послание: «Приходите сегодня в 5 часов вечера. У меня есть для вас работа».

Внизу была подпись: «Малпас».

Одри нахмурила брови. Кто этот Малпас, и как он узнал, где она находится?

Глава 12. Свидание

Одри Бедфорд поднесла промокший лист бумаги ближе к глазам, чтобы разобрать адрес. Написанные карандашом буквы были совершенно неразборчивы. При сером свете угасавшего дня их трудно было прочесть, тем более, что мешали ветер и дождь. Старое пальто Одри насквозь промокло, с краев ее бархатной шляпы капала вода. Она спрятала записку в карман и неуверенно посмотрела на двери дома № 551 на Портмен-сквер. Этот неуютный дом с мрачным каменным фасадом и темными окнами вполне мог скрывать комфорт и роскошь. Хотя это было маловероятно. «Чем окончится эта попытка? — подумала Одри со спокойствием, показавшимся странным ей самой. — Будет ли она походить на прежние, и кончится ли она неудачей или, еще хуже, предложениями, не высказываемыми прямо, но все же такими ясными…». На Портмен-сквер не было прохожих. По противоположной стороне проезжали время от времени огромные красные автобусы и автомобили.

Глубоко вздохнув, Одри поднялась по двум ступенькам и поискала звонок. Его не оказалось. На дверях не было ни малейшего следа ручки. Она тихонько постучала рукой.

— Кто там?

Голос, казалось, исходил из каменного косяка двери.

— Мисс Бедфорд, — сказала она. — Мистер Малпас назначил мне здесь встречу.

Наступило короткое молчание, и дверь медленно открылась перед ней.

— Идите наверх, в комнату на первой площадке, — произнес голос, который теперь раздавался за стеной.

Вестибюль был пуст. Одна желтая лампочка составляла все освещение. Пока Одри оглядывалась кругом, дверь бесшумно закрылась за ней сама собой. На минуту девушку охватил невольный страх. Она начала искать ручку двери, но не нашла ее. Тяжелая черная дверь была плотно закрыта. Руки Одри дрожали, холод и страх лишили ее мужества. Холод, страх и голод, потому что в этот день она ничего не ела, кроме куска хлеба и оставшегося с вечера кофе. Она осмотрела вестибюль, в котором не было никакой мебели, кроме старого стула, стоявшего у стены. Мраморный пол был покрыт пылью, на бесцветных стенах не висело ни одной картины и ни одного украшения. Одри с усилием подавила дрожь в теле и поднялась по каменной лестнице. На первой площадке находилась полированная дверь из розового дерева, единственная дверь, которую она заметила во всем доме, кроме входной. Остановившись на мгновение, чтобы собраться с духом, она наконец постучала.

— Это мисс Бедфорд?

В этот раз голос раздался над ее головой. Посмотрев наверх, она увидела такую же маленькую решеточку, как и в косяке входных дверей. Решеточка находилась на такой высоте от пола, что всякий, стоявший перед дверью, был виден в нее.

— Да, — ответила Одри, стараясь преодолеть свой страх.

В тот же миг дверь из розового дерева распахнулась, и она вошла в большую, хорошо освещенную комнату. Напротив входа была другая приоткрытая дверь.

— Войдите, пожалуйста, — голос доносился из второй комнаты, но менее ясно.

С сильно бьющимся сердцем Одри медленно пошла вперед. В следующей комнате было почти совсем темно, мерцал один только маленький неясный огонек. Толкнув дверь, Одри вошла.

Комната была огромной, шириною приблизительно тридцать футов, а длиною почти вдвое больше. Стены были так задрапированы тяжелыми бархатными портьерами, что невозможно было определить, где находились спрятанные за ними окна. Вошедший не мог различить, где кончались черные стены и начинался черный потолок. На полу лежал роскошный мягкий ковер, в котором утопала нога. Одри сделала три шага и остановилась с широко раскрытыми глазами.

В дальнем углу комнаты у письменного стола, на котором стояла лампа под зеленым абажуром, составлявшая единственное освещение погруженной во мрак комнаты, сидел человек. Это было странное, отталкивающее существо. У него была узкая лысая голова. Его желтое безбородое лицо было покрыто сетью морщин и рубцов. Нос был толстый и длинный. Острый выступающий подбородок беспрестанно двигался, словно его обладатель все время разговаривал сам с собой.

— Садитесь вон на тот стул, — глухо сказал он.

Одри заметила стул лишь тогда, когда ее глаза привыкли к темноте, — он стоял перед маленьким столиком. Она медленно, с трудом опустилась на него.

— Я позвал вас, чтобы навсегда обеспечить вас, — невнятным голосом начал человек. — Много людей, сидевших на этом стуле, уходили отсюда богатыми.

В зеленом свете, падавшем сбоку на его лицо, говоривший походил на чудовищное изображение, нарисованное каким-нибудь китайским художником. Девушка дрожала и старалась смотреть мимо него.

— Взгляните на столик, — приказал он.

Вероятно, он нажал какую-то тайную кнопку на своем столе. Одри мгновенно оказалась залитой ослепительным желтым светом, который падал сверху из лампы в форме колокола, образуя на полу широкий светлый круг. Она увидела, что на столике лежит тонкая пачка денег.

— Возьмите их, — сказал хозяин дома.

После минутного раздумья Одри протянула руку и взяла деньги, дрожа всем телом. Свет наверху постепенно погас, и она снова сидела в полной темноте, бессознательно сжав руками неожиданно доставшееся ей богатство.

Разъяснение всего этого она получила гораздо позже.

Человек снова заговорил:

— Ваше имя Одри Бедфорд?

Она не ответила.

— Три недели тому назад вас освободили из тюрьмы, куда вы были заключены на год или, вернее, на девять месяцев за соучастие в краже.

— Да, — просто ответила девушка. — Я и сама рассказала бы вам все. Я всегда сообщала все это, когда искала работу.

— И вы невиновны, конечно? — спросил он.

На его лице, лишенном всякого выражения, не было улыбки, и она не могла понять, говорил ли он с иронией или серьезно. Одри склонилась к первому предположению.

— Да, я была невиновна, — спокойно сказала она.

— Напрасное, ни на чем не основанное обвинение, да? Все это подстроил вам Элтон. Так вы ничего не знали об этом грабеже? Вы — ни в чем не повинная соучастница?

Он ждал ответа.

— Я ничего не знала о грабеже, — спокойно сказала Одри.

— Вы это заявили и на суде?

Она ничего не ответила. Человек сидел так тихо, что его можно было принять за восковую фигуру, слепленную каким-то безумным ваятелем.

— Вы плохо одеты… Это мне не нравится. Теперь у вас есть деньги. Купите себе все самое лучшее. Приходите через неделю в такое же время. На столе лежит ключ, которым открываются все двери, когда выключен ток.

Одри наконец осмелела:

— Я должна знать, какие мне вменяются обязанности, — сказала она, и ее голос прозвучал безжизненно в этой затянутой драпировками комнате. — Вы очень добры, что доверяете мне столько денег, но вы должны понять, что я не могу принять их, не зная, чего вы ожидаете от меня взамен.

Нужно было огромное усилие воли с ее стороны, чтобы говорить таким образом, будучи такой истощенной, зная, что впереди предстоит долгая ночь без еды, вспоминая свою маленькую бедную комнатку и упреки хозяйки. Голод деморализует лучших людей, а она от голода была близка к обмороку.

Хозяин дома медленно заговорил:

— Ваша задача — разбить человеческое сердце.

Одри невольно рассмеялась: