Леонид Словин - Подставное лицо Страница 11

- Заканчивается судебное следствие, скоро приговор, - сказал Денисов.

- Вот именно...

Он снял очки, безразлично помассировал переносицу, но вдруг словно что-то почувствовал, насторожился. Поднял голову.

В комнате чуть слышно звучало радио.

- Включите, пожалуйста. - Он поискал глазами динамик. - Романс! Кажется, на стихи Дениса Давыдова... Сто лет не слышал!

Инспектор поднялся к приемнику, повернул регулятор - раздалось несколько заключительных аккордов гитары. Все смолкло.

- Поздно включили, - с сожалением сказал Тхагалегов. - Потрясающий романс. "Любовь стараясь удержать, как саблю, тянем мы ее: один - рукой за рукоять, другой - рукой за острие!.." Не слышали?

"Если Тхагалегов действительно владеет миллионами, которые преступники надеялись найти у него и его родственников на самочинных обысках, - подумал Денисов, глядя на бородатого, - то вуалирует он это мастерски. Но он вряд ли бы рискнул хранить сокровища у своих близких. И преступники это понимали. Тут что-то не то..."

Диктор объявил следующий номер - испанскую серенаду, инспектор повернул выключатель.

- У вас что-то связано с этим романсом? - посочувствовал Антон.

Тхагалегов обернулся к нему:

- Не каждому дано понять мир чувств...

Денисов прервал их элегический разговор:

- У меня несколько вопросов по вашему делу... Скажите, взятки от расхитителей передавались не только в деньгах?

- В основном рыбопродуктами.

- А точнее?

- Икрой. Ценными породами рыб.

- Вы действовали по чьему-то указанию?

Тхагалегов поскучнел.

- Я уже объяснял суду. Мне показали распоряжение, чтобы я ежемесячно отвозил определенное количество банок одному человеку. Для экспертизы.

- Домой или на работу?

- И домой тоже...

- Дальше.

- Я удивился, просил дать распоряжение мне на руки. Мне дали. Сейчас говорят, такого распоряжения не было... В книге регистрации распоряжений оно не значится. Представляете мое положение!

Ночной инспектор хмыкнул:

- П о д с т а в н о е л и ц о...

- А распоряжение? - спросил Денисов. - Единственный экземпляр? Тот, что был у вас в руках, - где оно?

Тхагалегов нервничал. Он явно не знал, как ему себя вести с сотрудниками милиции.

- Скажем иначе... Распоряжение находится в уголовном деле? Да или нет?

- Нет.

- Не понимаю! - Антон вскочил. - Если вы не такой, каким вас кто-то хочет представить, - почему сразу не приобщить это распоряжение к уголовному делу? Что за ерунда?!

Слова Антона вызвали неожиданную реакцию - Тхагалегов вспыхнул:

- Во-первых, меня обвиняют не только в этом. А во-вторых, я предпочел бы об этом говорить не здесь. Вы же видите, - закричал он, - эти мерзавцы - бывшие мои сослуживцы! Они же идут на все, только бы самим выкарабкаться! Готовы выкрасть из дела, порвать! Я боялся, ждал суда. - Он посмотрел на Денисова, угадав в нем человека, имеющего решающий голос и наиболее заинтересованного. - Вы разрешите мне уйти? Меня там ждут, в коридоре.

Денисов пожал плечами - он не мог задерживать Тхагалегова против его желания.

- До свидания. - Тхагалегов рывком захлопнул дверь.

- Ясно: цель обысков - найти распоряжение о ежемесячной доставке соответствующего количества икры некоему лицу... - Ночной инспектор, молчавший в течение всего разговора, с трудом разлепил веки. - Оно выдает с головой его автора и того, кому шли взятки.

Антон кивнул:

- Все серьезно. Получение взятки должностным лицом, занимающим ответственное положение, и взятка в крупных размерах караются строго. Вплоть до исключительной меры...

- "Океан" - это фирма! - поддакнул инспектор.

- Вот они и идут на все, чтобы помешать Баракаеву представить доказательство в суд! Даже на самочинные обыски! Ну публика!

Антон уже не вспоминал о похищенной из ячейки переписке - ее заслонило дело Тхагалегова. Таков был Антон - любая несправедливость всегда касалась его лично, каждое новое дело захватывало.

Денисов разыскал Баракаева - тот уже собирался уезжать - попросил на несколько минут в соседний кабинет, к ночному инспектору.

- Кажется, это никогда не кончится, - вздохнул адвокат, беря стул, на котором несколько минут назад сидел его подзащитный. - Слушаю.

- Вы рассказывали о деле взяткополучателя. Помните? Которому Тхагалегов приносил икру в стеклянных банках. Вася...

- Сысоев Василий Фотиевич, начальник управления. Сейчас находится под стражей.

- Свою вину в получении взяток он признал?

- Отрицает.

- А кто подписал распоряжение направлять икру Сысоеву?

- Один из руководителей фирмы Гурин. - Баракаев не удивился вопросу. - Он был связан со сбытом. Тоже привлекается к уголовной ответственности.

- Арестован?

- Пока на свободе.

Антон не выдержал:

- Гурин тоже отрицает распоряжение?

- Тоже.

- И на свободе! Не боятся, что скроется?

Баракаев рассмеялся:

- Куда он денется! Найдут! А вот тогда ему уже не поздоровится!

- Какой он из себя? - спросил Денисов. - Попробуйте обрисовать.

- Моих лет, - адвокат задумался. - Одевается подчеркнуто скромно. Но дорого и со вкусом.

- Его полные установочные данные, адрес?

- Гурин. Бронислав Гурин.

"Б - первая буква шифра..." - подумал Денисов.

- Адрес можно посмотреть по обвинительному заключению.

- Оно у вас с собой?

- Сейчас я позвоню кому-нибудь из коллег.

- Еще вопрос: не упоминается ли на суде в связи с Гуриным какой-нибудь шифр? Дверного замка, сейфа?

- Да, упоминается.

Оказалось, Денисов ломился в открытую дверь.

- Шифры - его слабость. По заказу фирмы подобрали несколько наименее употребительных сочетаний для номерных замков. Вокзальная милиция заинтересовалась нашим процессом?

- Тут другое.

- Мытная, дом двадцать три... - сказал адвокат, позвонив кому-то.

- Ну, дела, - ночной инспектор вздохнул. - Распоряжение-то цело? Дожидается своей минуты? Интересно, в каком потаенном месте вы его храните...

- А вот это - адвокатская тайна. - Все засмеялись. - Наверное, теперь я уже больше не нужен.

7

Гурин был прописан в массивном, довоенной постройки здании, выходившем окнами на продовольственный магазин. Когда Денисов и Сабодаш подъехали, магазин был закрыт на перерыв. Несколько пожилых женщин с сумками коротали время у входа.

- Кажется, здесь, - сиденье под Антоном застонало.

Они вышли на углу, осмотрелись. Никто не следил ни за ними, ни за их машиной, не наблюдал из подъездов.

- Постой. Я посмотрю номера квартир. - Антон ушел в подъезд. Денисов двинулся вдоль фасада, заглянул за угол.

На тротуаре сверкали замерзшие лужицы. В их темных зеркалах сквозь трещины просвечивала стекловидная кристаллическая структура.

"Если размышления над каплей воды, - подумал Денисов, - уводят к океанам, то замерзшие лужи, безусловно, напоминают о Северном Ледовитом..."

- Сюда... - махнул рукой Антон, появляясь из подъезда.

Квартира оказалась на третьем этаже. Они поднялись на лифте, позвонили в обитую траурным дерматином дверь. Внутри квартиры было тихо. Они позвонили снова - никто не ответил. Соседняя дверь чуть приоткрылась.

- Постучите, она плохо слышит, - соседка оказалась сведущей. - Она вообще-то у них того... Вот люди! Привезли старого человека из деревни. Ничего толком не объяснили. Сидит в доме целыми днями одна. Одичала, поди... Стучите сильнее... - Дверь захлопнулась.

- Это по моей части. - Антон дважды вроде и несильно коснулся кулаком середины траурного прямоугольника.

Некоторое время за дверью ничего не было слышно, потом раздались шаги, послышались звуки открываемых замков, лязг металлической цепочки. На пороге показалась старуха в кофте, в длинной юбке, с платочком на голове.

- Нету хозяев. Ушли давно.

- Это Бронислава Гурина квартира?

- Его, Бориса... Только ушел он.

- Когда?

- А как утром встал, так и ушел. Говорила: поешь - не стал...

- Куда он собирался?

- А бог весть... Да вы зайдите. Может, и дождетеся.

- Неудобно как-то без хозяина, - сказал Антон.

- Входите, входите. - Старуха отступила, приглашая в квартиру. - Тут уж до вас - ого! - сколько народу приходило. Теперь-то не ходют... А мы сейчас чайку... В одиночку-то чай не пьется, а в компании - куда слаще!

Антон вошел первым, за ним Денисов. Автоматический замок щелкнул за его спиной.

Квартира была просторная, с широким довоенной планировки коридором, стенным шкафом в нише. Когда зажгли свет, оказалось, что выходящие в коридор двери двух изолированных комнат опечатаны. Наклейки бумаги с сургучными печатями были соединены со скобами крепкими суровыми нитками.

Старуха обитала в третьей комнатке, маленькой, полупустой. Сам Гурин по большей части располагался, должно быть, на кухне: у стены, за дверью, стояла алюминиевая раскладушка с вложенным в середину одеялом. Под столом валялось несколько пустых жестянок из-под импортного пива.

Старуха поставила на плиту чайник.