Наталья Хмелевская - Иоланта Страница 11

– Все, все… я просто пошутил, Иоли, ― Герман боялся вызвать недовольство светской львицы, но в то же время его так и тянуло подколоть соблазнительную аристократку. Он догадывался, что за внешней холодностью и брутальным видом скрывается темпераментная, пылкая особь.

– Хорошо, я поговорю со старушкой. Возможно, вы правы, и здесь будет над чем поломать голову.

Иоланта никогда не была в старой части города. Здесь еще сохранились ужасные пятиэтажные, так называемые «хрущевки» ― дома без лифтов и эскалаторов. Когда-то, в давние времена, эти строения использовались для проживания основной массы людей. Но в двадцать третьем веке это были жуткие, ветхие дома-старожилы, условно пригодные к проживанию. Правительство давно приняло решение об их сносе, но, как выяснилось, в отдельных квартирах этих «хрущевок» проживали одинокие старые люди, которые не хотели покидать обжитые квадраты.

– Марья Ивановна Пригожина?

– Да, это я. Проходите, пожалуйста.

Пожилая женщина открыла пошире дверь, и Иоланта очутилась в каком-то темном, пропахшем плесенью и пищевыми припасами, помещении. Иоланта еле разглядела маленькую сухонькую старушку, покрытую большим серым платком, настолько слабым был накал маленькой электрической лампочки.

– Я Иоланта, следователь из детективного агентства. Это вы прислали к нам свое обращение?

– Я, деточка, написала, а сама думаю, это ведь так дорого. Как мне покрыть эти расходы. Не знаю… Вы уж, голубушка, сами решайте, заниматься вам этим делом, или нет. Сами видите, какой из меня плательщик…

Иоланта была поражена убогостью жилища. Неужели в наше время, еще есть люди, которые живут в таких условиях. Казалось, что время здесь остановилось, и никакие новшества сюда не просочились. Старая, трухлявая мебель поскрипывала при малейшем прикосновении. Одежда старушки износилась настолько, что было даже как-то неприятно на нее смотреть, не говоря уже об ужасном, въедливом запахе.

Иоланта прошла вглубь комнаты, решая, куда бы присесть с наименьшими пагубными последствиями. «Возможно, этот диван еще выдержит вес моего тела», ― подумала она и осторожно опустилась на покрывало.

Марья Ивановна засуетилась, стала вытаскивать старые, запылившиеся чемоданы, заполненные пожелтевшими фотографическими снимками и альбомами.

– Я сейчас, подождите… Понимаете, я раньше работала учительницей, и Петенька был моим учеником. У меня хорошая память на лица, ― бормотала старушка. ― Я этого мальчика хорошо помню. И родителей его тоже помню. Мама ― Софья Михайловна, была моей коллегой, преподавала в нашей школе биологию, а отец Петеньки ― Роберт работал инженером в конструкторском бюро. Роберт Крафт, может, помните? Хорошая, дружная семья у них была. Правда, вот ребенок был только один.

Марья Ивановна, наконец-таки, отыскала нужный чемоданчик и достала фото.

– Вот, посмотрите, это мои выпускники четвероклассники. А вот и Петенька.

Иоланта посмотрела на желтый фотоснимок и поразилась уникальной памяти бывшей учительницы. «Мальчик, как мальчик, обычные глаза, волосы, нос, что тут можно запомнить?

Скорее всего, старушка ошиблась».

– Скажите, может, у вас есть еще какие-нибудь другие фотоснимки Петра?

– Да, конечно, вот. Здесь он со своими родителями. А вот здесь мы все вместе на школьном дворе.

– А сейчас, Марья Ивановна, расскажите о том телевизионном сюжете,― попросила Иоланта.

– Да, я сейчас редко включаю телевизор, сами понимаете, все так дорого. Но вот в прошлое воскресенье, я помню, это были вечерние новости. Там показали молодого человека, ну, очень похожего на Петю и сказали, что он, якобы, нарушил космическое пространство Земли.

– Марья Ивановна, а какую профессию выбрал ваш бывший ученик?

– Ну, конечно, я же не сказала самого главного. Питер Крафт, так его стали называть, успешно закончил начальную школу и поступил в высшую космическую академию астронавтов. Конечно, было одно препятствие, не позволявшее ему принять участие в той межпланетной экспедиции. Ведь, как я и говорила, он был единственным сыном у своих родителей, а в то время действовал закон, согласно которому в астронавты брали только детей из многодетных семей. Но для Петра сделали исключение, возможно родители дали свое письменное согласие, я точно не знаю. Но Петра зачислили в экипаж звездной экспедиции и даже назначили капитаном корабля.

– Очень интересно, что-нибудь о дальнейшей судьбе Питера Крафта вам известно?

– Нет. Знаю только, что его родители умерли в нищете, хотя тогда, когда забирали Петеньку, правительство обещало полное материальное обеспечение. Власть поменялась…

– Марья Ивановна, как вы думаете, если бы Петя вас увидел, он бы вас узнал?

– Трудно сказать, прошло столько лет. На фотографии наверняка бы узнал. Хотя, в репортаже в том сказали, что астронавт потерял память…

– В любом случае, Марья Ивановна, нам необходимо сделать копии этих фотоснимков, вы не возражаете?

– Нет, что вы, пожалуйста. Понимаете, я хотела сразу промолчать, ну, кому я нужна, старуха, со своими воспоминаниями. А потом подумала, может, это как-то поможет Петеньке.

Иоланте не составило труда найти новостной ролик об астронавте-нарушителе, прошедший в эфире в прошлое воскресенье. И в самом деле, молодой астронавт был поразительно похож на мальчика, изображенного на пожелтевших фотоснимках из альбома старой учительницы, конечно, если при этом еще использовать специальную компьютерную программу фотодетектора.

После просмотра ролика у Иоланты не осталось сомнений в том, что старушка права и космический гость не кто иной, как Питер Крафт. Но почему же тогда его нет в списках астронавтов. Как вообще такое могло произойти?

– Герман Львович, мне необходимо навестить Питера Крафта.

– Вы же минуту назад говорили, что это дело покрылось плесенью и имеет неприятный запах.

– Да, говорила. Вы даже не можете себе представить, в каких ужасных условиях там живут люди.

– Как раз мы-то и представляем, а вы, уважаемая Иоланта, далеки от реальной жизни.

– Нет, кажется, и я уже окунулась в это дерьмо. Отношение властей к неимущим во все века остается одинаковым. Подумать только, когда-то она учила детей, а сейчас ей нечем заплатить за электричество…

– Но не всем же так повезло в этой жизни, как вам, Иоланта.

Питер Крафт находился в космическом госпитале, проходил адаптационный курс лечения.

– Боюсь вас огорчить, уважаемая госпожа Стелк, но вы не сможете посетить этого больного. У нас карантин.

Серьезная, напомаженная мадам средних лет в огромном рыжем парике с искусственными ярко оранжевыми ногтями встретила Иоланту на пороге космического госпиталя непроницаемым, как будто зашоренным взглядом.

– Но мне необходимо это сделать. Я должна его увидеть, ведется следствие. У меня имеются все необходимые документы! ― пыталась убедить строгую надзирательницу Иоланта.

– Нет, вы сможете поговорить только через переговорное устройство. У нас строгие инструкции, мадам, сами понимаете – космос.

– Хорошо. Но, надеюсь, ваше переговорное устройство даст возможность мне его увидеть.

Иоланта, переодетая в белый медицинский халат, в марлевых стерильных сапожках и круглом чепце сама напоминала в этот момент астронавта.

Крафт был подавлен. Он не мог дать вразумительного ответа ни на один из поставленных Иолантой вопросов.

– Скажите, имя Питер Крафт, вам, о чем-либо говорит?

– Да, кажется, это мое имя.

– А как звали ваших родителей?

Было видно, как молодой человек усиленно напрягался: морщил лоб, сводил брови, хмурился, пытаясь таким образом «пошевелить» мозгами, но у него ничего не получалось:

– Нет, не помню. Все как будто стерто.

– Скажите, а какие воспоминания вас посещают, что вам снится? ― допытывалась Иоланта.

– Я помню погоню, огонь, очень жарко, мне хочется пить, но я знаю ― мне нужно успеть на космический корабль «Земля». Когда я нажимаю на пульте управления эту кнопку, я всегда просыпаюсь. Простите, ― добавил молодой человек, краснея, ― мне кажется, я помню вас.

– Меня?!

― Ну что ж, ― докладывала Иоланта обстановку своему шефу, ― мне остается констатировать тот факт, что Питер Крафт не помнит, ни своего детства, ни отрочества. Не помнит он и того, что с ним произошло в далеком космосе. Отдельные несвязные воспоминания, как вспышки сознания и все. Врачи реабилитационного центра, конечно, окажут содействие. После окончания карантинного периода ему будет оказана грамотная психотерапевтическая помощь, возможно, тогда ситуация изменится.

– Хотелось бы к тому времени навести более подробные справки об этой космической экспедиции, ― высказал свое пожелание Лихтенштейн.