Александра Авророва - Список черных дел Страница 11

Прежде всего, принимать ли за истину мою бредовую идею о том, что Софья Александровна… страшно, но я произнесу, — шантажистка. Наверное, да. Она собирала компрометирующие сведения о различных лицах — это несомненно. А потом, используя полученные сведения, принуждала окружающих делать то, что ей хотелось. Только я уверена, что это был не обычный шантаж. Софья Александровна не требовала денег и не угрожала разоблачением. Она — я вспомнила ее же собственное выражение — манипулировала людьми. Все равно звучит мерзко, да? Однако все мы занимается этим в той или иной форме. Я, например, обычно просчитываю, какой будет реакция на мои поступки, и строю свое поведение в зависимости от нее. Разумеется, просчитываю — сильно сказано, чаще действуешь интуитивно, но смысл от этого не меняется. Если я говорю сослуживице, что у нее после отпуска чудесный цвет лица, не считая нужным добавить, что она здорово растолстела, я уже подразумеваю, что ожидаю нужного мне эффекта, а именно улучшения ее настроения. Разве это не манипуляция? Софья же Александровна пошла дальше. Конечно, слишком далеко — но по тому же пути. Скорее всего, она лишь намекала на свои особенные знания, причем делала это в форме, наиболее подходящей именно для данного человека. А потом интересовалась, не будет ли он так мил, что поможет ей в том-то и том-то — причем снова выбирала то, что вот этому конкретному лицу покажется наиболее необременительным и получится у него всего лучше. Меня она звала гулять, а Зинаиду Ивановну посылала за справками в собес — мы обе были на своем месте. Нет, я не утверждаю, что подобное поведение безупречно. Возможно, останься Софья Александровна жива, и она бы упала в моих глазах. Только она была мертва, а мерзавец, нанесший роковой удар, — жив, и кому принадлежало мое сочувствие, догадаться нетрудно.

Итак, ее убийца — один из тех, о ком она слишком много знала. По крайней мере, она была в этом убеждена и потому велела мне забрать сверток. Как трудно поверить, что Софья Александровна, обладавшая безукоризненным тактом, совершила ошибку и переступила опасную грань! Она была не склонна давить слишком сильно, явно предпочитая психологические методы. К тому же дань, налагаемая ею, должна была выбираться не тяжелой для данника. Однако кто-то оказался иным, чем она предполагала, и опрокинул ее расчеты. Кто же?

Похоже, кандидат номер один — Андрей. Мог ли он ее убить? Да запросто. Зачем? Не зачем, а почему — от испуга. Предположим, он и впрямь стукач и вдруг решил, что Софья Александровна собирается его выдать этому… Чушке от Серого. А нравы в уголовной среде, говорят, суровые. Прикончат — дорого не возьмут. И вот Андрей тайком покидает пригород, подкарауливает свою жертву на черном дворе, бьет ее по голове и в ужасе убегает, оставив в Амишкиных зубах карман от своих штанов. Правда, странно, имея уголовное прошлое, не суметь ударить наверняка, однако я не интересовалась его специализацией. Вдруг он не хулиган, а, например, вор или вообще фальшивомонетчик. Или на шухере стоял. Тогда у него нет опыта нападений. Так что пока все вполне правдоподобно. А вот дальше начинаются нелады.

Как Андрей должен поступить потом? Вернуться на дачу и, дрожа, ждать результата. Жива — мертва, узнала его или не узнала? И старательно притворяться, что он не в курсе событий, копается себе на огороде и ни о чем не ведает. Но он ведет себя абсолютно иначе: бодро извещает соседку о смерти ненавистной старухи и тут же зовет к себе дружков, которых раньше на участок водить не решался. И со мной вдруг стал фамильярничать. В общем, словно школьник, когда заболела учительница и уроки неожиданно отменили. Однако если бы этот школьник был лично повинен в болезни учительницы, он поостерегся бы выражать свою радость столь бурно. Конечно, умом Андрей не блещет, однако два и два сложить в состоянии, и если он убил Софью Александровну или хотя бы помышлял об ее убийстве, он не мог не понять, что из всех ее знакомых именно он вызовет наибольшие подозрения. Хотя бы потому, что сидел. И пусть даже он совершил преступление непреднамеренно, в порыве страха, — додумался бы до того, что он подозрителен, задним числом и все равно нервничал. У него такой характер. Другой вопрос, что откуда милиции знать об их знакомстве? От меня, например. Таким образом, я для Андрея опасней гремучей змеи. Ему бы при виде меня попытаться скрыться — а он заигрывает. Правда, был момент, в который он перепугался, — это когда я спросила, где он был в роковой вечер. Только испугался он не меня, а своих дружков. От них, а не от меня, он пытался скрыть поездку в город. Скрыл — и снова впал в эйфорию, без тени сомнения в том, что тучи над его головой рассеялись раз и навсегда. Вероятно, какой-то другой убийца так бы себя и вел, но Андрей — нет. Это на него не похоже. Разумеется, полностью отметать его кандидатуру было бы глупо, однако концы с концами сходиться явно не хотят.

Имеется, впрочем, другая кандидатура — Зинаида Ивановна. Я лично боюсь подобных женщин. Когда они входят в автобус, я обычно бегу к соседней двери, поскольку убеждена, что они сметут любого, вставшего на их пути, и будут при этом свято верить в собственную правоту. Единственное, что их останавливает — нежелание попасть в тюрьму, а то бы их путь был усеян трупами, ибо они полагают, что все, кроме них, всегда и во всем неправы и, более того, перед ними виноваты. Способна ли она на убийство? Разумеется — особенно при условии, что кто-то мешает ее жизненным планам. Если предположить, что Софья Александровна и впрямь знала, что Зинаида Ивановна — не единственная наследница и обязана поделиться с дочерью мужа, например, разменять квартиру… и если Зинаида Ивановна опасалась, что данный факт выплывет наружу… Только с чего бы ему выплывать? Столько лет все шло тихо-гладко, и вдруг Софья Александровна начнет болтать — нет, не просто болтать, а писать в Чебоксары? Маловероятно. Ладно, пусть все же это так. Только не верю, что пенсионерка, хоть и весьма бодрая, схватила тяжелый предмет и ударила врага по голове. Вернее, в необдуманном порыве такое возможно, а вот планировать подобный способ убийства она бы не стала. Она бы… гмм… она ведь помогала Софье Александровне с уборкой? Вот и устроила бы тихую каверзу — поменяла лекарство в аптечке на что-нибудь опасное, натерла бы пол так, чтобы на нем легко было поскользнуться, протянула не на месте провод. Да мало ли что — простор для фантазии огромный! Я слышала, что от бытовых травм погибает больше народу, чем в автокатастрофах. Чем не способ без риска устранить ненавистную особу, особенно старенькую и не очень здоровую? Ей мало надо.

Да, Зинаида Ивановна действовала бы именно так, и ее преступление было бы продумано заранее. Это тебе не Андрей! К тому же есть еще карман от спортивных штанов безумного цвета. Хоть режьте, не разорится она на эти штаны! Они жутко дорогие. Разве что подарит кто. Только надо быть ненормальным, чтобы делать пенсионерке подобный подарок. Пожалуй, Зинаиду Ивановну следует тоже отодвинуть в рядах подозреваемых во второй эшелон. Тем более, что есть еще терра инкогнита под названием «Сириус», а в нем загадочные номера — «№ 1-№ 9». Голова идет кругом! Об известных мне людях я еще могу что-то сказать с помощью рассуждений. От общения с Софьей Александровной я здорово в этом навострилась. У нас с ней была такая игра — мы воображали, как бы поступил тот или иной человек в той или иной ситуации, причем в качестве объектов рассматривали как знакомых, так и первых встречных, а то и вовсе литературных героев или, например, актеров. Мы меняли версии до тех пор, пока не получалось нечто, устраивающее нас обеих. Не скрою, увлекала нас игра необычайно! Вот теперь и пригодилась. Впрочем, что значит — пригодилась? Разве я приблизилась к разгадке? Я даже не убеждена, что мои исходные предпосылки о манипулировании верны. Ну, не отправлюсь же я к капитану Нецветаеву с вопросом: «Есть ли у вас стукач по имени Андрей Песков?» Ответит он мне, жди! Или послать письмо в Чебоксары:

«Уважаемая Валентина Петровна! Известно ли вам, что ваша мачеха зарегистрировалась с вашим отцом уже после переезда на новую квартиру? И собираетесь ли вы предпринимать в связи с этим какие-то шаги?»

Какое я имею право вмешиваться в чужие дела? Вот если б я была милицией, тогда да.

Я взбодрилась. А ведь правда, у меня вполне достаточно материала, чтобы обратиться с ним в милицию. Для них пара пустяков проверить, подтверждаются ли мои предположения, и если окажется, что да, им будет нетрудно пошуровать в «Сириусе» и найти убийцу. Я отдам им сверток, для компетентного человека там бездна материала! И им хорошо — повысятся показатели раскрываемости преступлений, и мне — выполню последнюю волю Софьи Александровны и успокоюсь. Решено!

Глава 14

Я не откладывала дела в долгий ящик и на следующее же утро отправилась в отделение милиции, которое располагалось неподалеку от дома Софьи Александровны. Однако все оказалось не так легко, как я надеялась. Больше двух часов я пробегала от кабинета к кабинету, пытаясь выяснить, кто именно занимается делом о ее смерти и где этого человека найти. У каждого кабинета стояла нервная очередь, а внутри сидела злая тетка и рычала на входящих. Наконец, я сумела выведать, что мне нужен Григорий Константинович Григоридзе, который, скорее всего, заглянет после обеда. Или не заглянет.