Андрей Житков - Супермаркет Страница 11

— Ой, Павликова, сколько лет, сколько зим! — ядовито улыбнулась классная. — Ну что, останемся на второй год или хочешь из школы со справкой уйти?

— Болела я, Вера Ивановна, — хриплым голосом сказала Анька. Она робко приблизилась к столу, протянула с десяток мятых справок. — Такая беда. Вы же знаете, порок у меня. Врачи говорят, до сорока лет не доживу. В санатории я была.

— Бедненькая ты моя, Анечка! — покачала головой классная, изучая справки. — Порок у нее, а от самой за версту табачищем прет. Не стыдно, Павликова? Давно я хотела с твоей мамой поговорить. Почему у вас телефон не отвечает?

— Не надо с мамой! — мотнула головой Анька. — Она этого не переживет. У нее, может, последний мужик в жизни образовался. А вы ее доченькой по башке!

— Анна, прекрати со мной разговаривать в таком тоне! Ты не со сверстниками во дворе! Садись!

Анька опустилась на стул, посмотрела в карие глаза Веры Ивановны.

— Нет, правда, давайте решим мою горькую участь без кровопролития, — сказала она.

— Не получится, Павликова. Никак не получится. Даже если я, закрыв глаза и скрипя сердце, тебе по истории трояк натяну, по остальным никак не выйдет. Хоть убейся. У тебя ведь ни по одному предмету годовой оценки нет.

— Да нет, Вера Ивановна, ошибаетесь. Я экстерном все предметы на этой неделе сдала. Даже физику. Одна только история и осталась.

— Все ты врешь, Павликова! — возмутилась Вера Ивановна, она быстро перелистала журнал. — Посмотрим, физика… — палец скользнул по строчкам с фамилиями. — Ничего не понимаю! Вчера еще пусто было! Откуда у тебя трояк, Павликова? — удивилась учительница.

— Я же говорю — сдала, — улыбнулась Анька. — Своим ученикам нужно доверять.

Вера Ивановна снова принялась листать журнал, и везде, на каждой страничке она находила напротив Анькиной фамилии годовые оценки — четверки, тройки, выскочила даже одна пятерка — по литературе.

— По физкультуре у меня освобождение, — напомнила Анька.

— Павликова, правда, экстерном? — с сомнением в голосе просила Вера Ивановна.

— А то! — Анька скорчила смешную гримасу. — Не такая я дура, какой на первый взгляд кажусь, — она вспомнила лысого физика, который обалдел от ее бутылки армянского коньяка и, расчувствовавшись, неловко чмокнул в щеку.

— Историю учила?

— Вы же обещали, закрыв глаза, скрипя сердце, — напомнила Анька.

— Неужели тебе по истории трех баллов хватит?

— Ага, — кивнула Анька головой.

— Обидно, — покачала головой Вера Ивановна.

— А чего обидно-то? Мне ничего не обидно. Жизнь прекрасна и удивительна.

— Обидно, что такая умная, талантливая девочка, и так распустилась! — вздохнула Вера Ивановна, выводя “ 3” по истории.

— А это вам! — Анька протянула Вере Ивановне маленькую коробочку с французскими духами.

— Анна, ты с ума сошла! — возмутилась учительница. — Это же взятка!

— Не взятка, а подарок от чистого сердца, — возразила Анька. — Бабушка из Франции прислала. Настоящие!

— Забери немедленно!

— Не-а, — мотнула головой Анька. Она выложила на стол классной свой дневник, поднялась и вышла.

Вера Ивановна взяла коробочку, раскрыла ее, втянула носом нежный аромат духов, потом встала из-за стола, подошла к окну. Она видела, как Анька пересекла школьный двор, села в поджидающие у ворот “Жигули”.

— Ну, конечно, так я и думала! Наша Павликова стала проституткой, — с горечью в голосе сказала Вера Ивановна.

— Девушка, можно с вами поговорить? — раздался за спиной женский голос. Анька вздрогнула и обернулась. Перед ней стояла длинноволосая девушка, та самая — из супермаркета.

— Ну, чего надо? — грубо спросила Анька, оглядев девушку с ног до головы.

— Я журналистка, — девушка вытащила из сумочки ламинированную карточку с цветной фотографией и продемонстрировала ее Аньке. — Внештатный сотрудник “АиФа”. Оксана Павленко. Я видела, как вы… — журналистка сделала паузу, подбирая слово, — взяли плечики с блузкой.

Анька усмехнулась.

— Ну и что? Как взяла, так и повесила. Чего тут особенного?

— Вы меня не бойтесь. Я не собираюсь никуда заявлять: ни охране магазина, ни в милицию. Мне поручили сделать большой материал о “мойщиках”.

— А кто это такие? — скорчила глупую гримасу Анька.

— Это вы, девушка, — Оксана присела на скамейку рядом с Анькой, вынула из сумочки сигареты. — Зажигалка есть?

Анька протянула журналистке свой “крикет”.

— Давайте заключим джентльменское соглашение и перестанем притворяться, будто друг-друга не понимаем, — предложила Оксана. — Мне нужна информация, вам — деньги. Обещаю, что не назову ни конкретного места, ни имен. Скажите, сколько?

Анька пожала плечами. — Разве вам, журналистам, верить можно? Как там говорят — древнейшая профессия?

— Вторая древнейшая профессия, — поправила Оксана. — Я к ним не отношусь. Я дам вам свои телефоны, адрес, если что-то не так, разберетесь.

— А не боитесь? — с любопытством посмотрела на журналистку Анька.

— У меня про воровские профессии уже с десяток статей. Как видите — ничего, — усмехнулась Оксана.

Анька заметила идущих к скамейке Мишу и Ивана. У Ивана на плече была большая дорожная сумка.

— Это ваши? — перехватила ее взгляд журналистка.

— Да нет, это ваши, — сказала Анька. — Вот настоящие “мойщики”. Видите, затарились, еле несут. У них интервью и возьмите. А я так — девушка на выданье.

Журналистка рассмеялась.

— Ты, я смотрю, умница.

Миша с Иваном подошли к скамейке, Иван поставил сумку рядом с Анькой. — Посылочка от бабушки.

— Здрасьте, — сказал Миша, кинув взгляд на журналистку.

— Это че, подруга твоя? — поинтересовался Иван.

— Ага, журналистка, хочет про вас забойную статью написать, как вы на пару с Мишкой супермаркеты “моете”.

— Ага, уборщики мы, — весело кивнул Иван. — Образования не хватает, приходится по вечерам подрабатывать. Знаете, какие там площади? Намахаешься за вечер шваброй — руки отваливаются. У Мишки вон и мама, и папа уборщики. У них династия. А у меня мама в МГУ английский преподает. Ду ю спик инглиш?

— Йе, я ду, — сказала журналистка. — Ребята, хватит дурака валять. Каждый из вас получит по пятьсот рублей, если расскажете, как вы супермаркеты “моете”.

— Что-то вы нас, девушка, недорого цените, — покачала головой Анька. — Вот если б пятьсот баксов!

— К сожалению, у меня таких денег нет, — вздохнула журналистка. — Ну что, договорились, нет? А то я поду других “мойщиков” поищу.

— Погоди, не гони, — Анька пристально посмотрела на журналистку. — Дай подумать.

— Нет, правда что ли, будем базарить? — вопросительно посмотрел на Аньку Иван.

— Не будем, — покачала головой Анька. — А вот показать можем. Говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Так?

— Так, — кивнула головой Оксана.

— Ребята немного “помоют”, а ты потом статью напишешь. Только деньги вперед!

Оксана полезла в сумочку, достала из нее три пятисотрублевки, отдала деньги Аньке. Анька посмотрела все купюры на свет, две протянула “подельникам”.

— Анька, а чего мыть-то? — спросил Иван.

— Наш, родной.

— Так ведь были уже сегодня. В одну воронку бомба дважды не падает. Кулаков нас “опустит” нахрен!

— Я сказала — наш! — повысила голос Анька. — Джинсов намоете, нижнего тряпьеца. Самым варварским способом. Ты меня понял, нет? — она выразительно посмотрела на Ивана.

— Как скажешь, — пожал плечами Иван, потом “допер”. — А, ну ладно. Только я не пойду. Пускай пацаны занимаются, — он кивнул Мише с Оксаной — Ну что, потопали?

Они поднялись со скамейки и пошли по аллее. Анька долго смотрела им вслед, потом встала, закинула сумку на плечо и пошла своей дорогой.

Миша с Оксаной поднялись на галерею второго этажа, где находились отделы с мебелью, одеждой, аппаратурой и прочей промышленной всячиной.

— Джинсы вон там, в углу, — объяснил Оксане Миша, кивнув на отдел с металлическими воротцами. — Заходить туда не надо. Сейчас пацаны придут, все сама увидишь. Ты в ту сторону-то не смотри, охранник зырит. Лучше вниз смотри, где булочки пекут.

Они встали у пластиковых перил галереи и стали наблюдать за тем, как в печь заезжают металлические поддоны с очередной партией сдобных булочек.

Когда Оксана обернулась, Миши рядом уже не было. Она поискала его глазами — тщетно.“Черт, неужели кинули? — расстроилась журналистка. — Ну да, а как же без этого? На то они и “мойщики”! Просто, как щенка!” Ей стало безумно жалко полутора тысяч. Но тут она заметила в отделе двух парней лет четырнадцати-пятнадцати, которые копались в джинсах, лежащих стопками на деревянных полках. Вот один из них оглянулся на охранника, на продавщицу, потом вдруг схватил несколько пар джинсов и шмыгнул к выходу. Второй, как ни в чем не бывало, остался у полок. Запищала металлическая рамка на выходе, определяя товар с неснятой магнитной защитой. Парень понесся по галерее, ловко лавируя среди прохожих. Охранник бросился за ним, на ходу сообщая по рации о случившемся.