Яна Розова - Темная полоса Страница 11

Дольче улыбнулся мне с видом человека, который смирился с нечеловеческим эгоизмом человеков, и пообещал сделать все, что в его силах.

Пока мы болтали на кухне, Яков плескался в ванной. Дольче налил нам кофе, мы дождались свежеотмытого Якова и вышли на лестничную клетку.

В это же самое время из соседней квартиры вышла тетя Лида – полноватая пожилая женщина в синем плаще и с пустой хозяйственной сумкой. Тетю Лиду мы помнили еще с детских времен. Она дружила с нашими мамами, но своих чад у тети Лиды не было. Долгие годы она жила вдвоем с серенькой кошкой Муркой, причем, как мне кажется, продолжительность жизни кошки переходила все допустимые природой границы. А может, тетя Лида незаметным образом и без лишних слов исхитрялась в трагические моменты подменивать старую кошку на новую, точно такую же.

Тетя Лида ковырялась с дверью, которой было столько же лет, сколько и всему дому, то есть около шестидесяти. Дверь эта была деревянная, обитая дерматином, под которым скрывался толстенный слой войлока и ваты. Тяжелое полотно двери, видимо, слегка перекосило с годами, поэтому она и закрывалась с трудом, и запираться не давалась.

На помощь старушке бросился вечный пионер и тимуровец Дольче.

– Тетя Лида, давайте я дверь вам запру, – предложил он.

– Да, Димочка, запри… Не справляюсь я.

Я подошла и поздоровалась.

– Наташенька, здравствуй! Как мама?

– Спасибо, хорошо.

– Привет ей. А кто это с вами? Твой муж, Наташенька?

Яков мило улыбнулся и поздоровался.

– Вообще-то… – громко произнесла я, глядя на Дольче, возившегося с дверью.

Повисла пауза. Мой друг обернулся ко мне через плечо с дразнящей ухмылкой – чего замолчала? Расскажи тете Лиде, кто здесь чей муж!

– Вообще-то, – снова начала я, – это Яков, он приехал к До… к Диме из Германии.

– А-а, – протянула тетя Лида. – Немец. Понятно. Теперь же все друг к другу ездят, общаются. А он по-русски говорит?

– Да, – сказал Яков.

Тетя Лида подпрыгнула от изумления, будто увидела говорящую собаку.

– Я вырос в России, а в Германию уехал к своему деду, когда мне двадцать пять лет уже было.

– Так ты русский! – обрадовалась тетя Лида. – А вы говорите – немец. Я и раньше немцев видела. Ты на них не похож.

Дольче удалось повернуть ключ в замке, он с облегчением выпрямился и подошел к нам.

– А где же вы немцев видели, тетя Лида? – спросил он, возвращая ей ключ.

– Как где? Вот на этом самом месте, в этом доме. Я еще маленькая была, мне лет шесть исполнилось, когда этот дом стали строить пленные немцы. Их на машине грузовой привозили каждое утро, и они тут до самой ночи работали.

– Вы их, наверное, ненавидели, – предположила я, представив время и исторический контекст.

– Ну, к ним отношение было вполне человеческое. Русские солдаты, которые их охраняли, спокойно к ним относились, не избивали, еду не отбирали. Вот они к нашим-то, к тем, кто у них в плену был, по-другому… Да, а вот мы, дети, бегали сюда и дразнили их. Кричали: «Фашисты! Фашисты!» и «Сегодня под мостом убили Гитлера с хвостом!».

Тетя Лида рассмеялась и махнула рукой, дескать, что с нас было взять? Дети.

Она двинулась в сторону лестницы. Мы тронулись следом, но тут тетя Лида резко остановилась и продолжила свой рассказ:

– А я была такая шебутная! У меня же папа погиб на фронте, так я решила отомстить. Схватила как-то камень и запустила им в одного немца. Так, представьте, что случилось: я ему в лоб попала. Не знаю как. Мне всего-то шесть лет было. Наверное, от злобы. Он за лоб схватился, а я кричу ему: «Немец проклятый!» Немец тот был совсем молоденький – щуплый такой, личико детское. И он в тот же день погиб…

– Как это случилось? – спросил Яков, явно взволнованный трогательной историей.

– Да с балкона упал, – покачала головой тетя Лида. – Там что-то, наверное, произошло. Поскандалили фашисты, верно. Чего-то не поделили. Немцы и охранники вдруг забегали по дому – он был уже почти достроен, – а потом из двери балконной выскочил этот парень. А за ним – другой, старше. И молоденький свалился вниз. Или тот, другой, его столкнул, никто не понял.

– А из какой квартиры он упал? – Яков прямо-таки распереживался из-за земляка, который погиб тут шестьдесят лет назад.

Тетя Лида указала пальцем на свою дверь.

– Из моей квартиры. Мой отец, он в Крайзаготзерно работал, получил здесь квартиру. Так я тут и живу.

– Интересная история, – сказала я. Удивительно, мы тут все детство провели, а не знали ничего.

Тетя Лида и наша троица пошли вниз по лестнице. Соседка впереди, за ней – я, парни следовали за мной. Тетя Лида шла медленно, а из деликатности мы ее не обгоняли. Дольче воспользовался заминкой и неуловимым движением прижался бедром к бедру Якова, но тот был словно в прострации.

Выбравшись на улицу и распрощавшись со старухой, мы сели в машину моего друга. У Дольче был черный «опель», формами напоминавший акулу. Он удивительным образом подходил моему другу, добавляя к его рафинированному образу хищную нотку. Сейчас это было очень кстати.

Глава 11

Яков попросил высадить его возле музея. Он, видите ли, интересовался историей и хотел посмотреть какие-то уникальные экспозиции.

От музея мы, строго следуя разработанному плану, приехали к зданию бизнес-центра, в котором и располагался наш Центр. Я вышла из машины, прошла в холл, завернула в кафе, села у окна и заказала подошедшей официантке кофе. Дольче остался в машине.

Улица, которую я обозревала, уже выглядела по-осеннему ярко. В зелени крон уже появлялись желтые блики, трава немного выцвела, а солнечный свет приобрел восхитительную золотистость. Совсем не хотелось думать о том, что где-то на этой светлой улице сидит человек в серой машине, замышляя против меня какую-то гадость.

Но он был тут. Стоило мне совсем немного наклонить голову влево, чтобы увидеть проулок, как я обнаружила и пресловутую серую машину.

Я вышла из бизнес-центра и медленно направилась к остановке. По дороге набрала Дольче. Потом села в маршрутку. Через десять минут маленький мирный автобусик вывезет меня на дорогу, проходящую через лесопарк. Это было достаточно пустынное для наших планов место. Мне было страшно.

Из окна маршрутки я не могла видеть, преследует ли меня серая машина и едет ли за ней Дольче. А вдруг человек в серой машине знает, кому принадлежит черный «опель», похожий на акулу? Вдруг он поймет, что его ловят на живца?

Лес разомкнулся перед маршрутным такси и в мгновение ока проглотил его. Я попросила водителя остановиться. Оставшись одна, пошла вдоль обочины.

Серый автомобиль был уже здесь. Водитель сбавил скорость, а потом и притормозил. Я тоже остановилась.

Тишина леса, казалось, давила на барабанные перепонки. Я уже не верила, что все кончится хорошо.

Неожиданно на дороге возникла машина Дольче. Она двигалась очень быстро и всего через несколько мгновений поравнялась с серым автомобилем. Черная акула резко затормозила, обратив нос к обочине, и остановилась. Почти в ту же секунду из нее выскочил Дольче, бросился к дверце водителя серой машины, резко распахнул ее и выволок на божий свет мужика в бейсболке. И так же немыслимо быстро мой друг уложил преследователя на землю, заломив ему правую руку.

Я побежала к месту боевых действий, с удивлением замечая какую-то заминку в движениях Дольче. Держа нашего врага на земле коленом, он сорвал с его головы бейсболку и заметно ослабил хватку.

Подбегая к мужчинам, я увидела, что мой преследователь стал подниматься. А пробежав еще несколько шагов, я и вовсе остановилась.

Рядом с Дольче стоял Женя Шельдешов.

Глава 12

– Что это? – глупо спросила я, приближаясь на неверных ногах.

– Наташка, посмотри, – громко сказал Дольче. Он тяжело дышал, на бритом черепе выступил пот. – Ну, я кого угодно ожидал, только не его!

Женька молчал. Он смотрел прямо на меня, мне в глаза. Тяжело, не отрываясь, не моргая. От него не исходило угрозы, я чувствовала. Он попросту был подавлен, подмят какой-то тоской, а может, отрешенностью – пусть будет как будет…

Дольче уже не держал его.

– Что нам делать с ним?

Из леса тянуло прохладой, наши тени на гравии обочины были уже очень длинными. А если я не возьму себя в руки и не решусь заговорить с этим человеком, то мы тут останемся до ночи. И я решилась:

– Женя, что происходит? Зачем ты следишь за мной?

– У м-меня нет цели, – произнес он, слегка заикаясь.

– Ага! Ты каждый день за Наташкой гонялся и без цели? У нас офис взорвали, Борянка умерла, а ты говоришь «без цели»! – Голос Дольче звучал так резко, что хотелось отправить его в лес за грибами. Он совсем ничего не понимает?

– Женя, мы с тобой сейчас сядем в твою машину и поедем в город. Нам надо поговорить с тобой. А Дольче отправится по своим делам.

Мой друг возмущенно поднял брови:

– Ты обалдела? Ты же не знаешь, что он затевает. Ты с ним не поедешь.