Анна Сызранова - Шоколад для египетского парикмахера Страница 11

Вот это было зря. Никаким убийцам не позволю стоять между моими детьми и правильным питанием. Где я теперь буду запаривать злаки? Поэтому не поленилась и устроила скандал руководству отеля и нашему гиду Оксане, отомстив ей, заодно, и за сорванную экскурсию. В результате мне принесли в номер две большие ложки и совершенно плоскую тарелку. Прямо, как в сказке, про лисицу и журавля: сначала он пригласил к себе в гости лису и угощал ее окрошкой из узкого кувшина, а потом кумушка позвала журавля и кормила его кашей, размазанной по плоскому блюду. Разводить кашу в полученной тарелке было невозможно, впрочем, голодная Зоя успела уснуть, пока я ругалась с администрацией. Я решила ничего важного больше в номере не оставлять, носить с собой, смесь разводить в стакане, миску свою отвоевать. Рюкзак пополнился посудой, став совершенно неподъемным. В критический момент я смогу воспользоваться им, как оружием.

Все попытки дозвониться Наталье в течение дня к успеху не привели. Сама она тоже не проявлялась. Я не поленилась, села за ноутбук, и все номера телефонов отправила письмом Сашке Кириной. Моя милиция меня бережет.

А с другой стороны, что я к ней привязалась? Вполне возможно, ее использовали втемную, просто потому, что она недавно вернулась из Египта. Или этот Марио был контрабандист со стажем и убедил ее отправить для него посылку любой ценой.

Чувствую, что я, постоянно таская тяжелый рюкзак, несомненно, накачаю себе мышцы. Стану стройной, как лань. Ощущаю себя состоятельной женщиной. В глазах появилось презрительное выражение типа: «Я вас всех могу купить и продать».

За ужином свекровь сказала:

— Как то странно убираются здесь. Все перевернули. Разложили хорошо, только не там, где я вещи оставляла. Все лекарства мои вверх тормашками, зачем в аптечку-то лазить?

Я, было, открыла рот, сообщить, что и у меня в номере устроили невесть что, как меня перебила мама:

— А у меня что делается?! Администратору пожаловаться? Убрали-то хорошо, не придерешься, только, такое впечатление, что все перерыли и разложили заново. Может быть, чаевые на уголке стола оставлять, чтобы у меня в белье не копались? Сколько я была, и в Малайзии, и в Бодруме в Турции — никогда так не старались, ну, максимум, лебедя из полотенца сделают, вот и весь сервис. Но чтобы вещи перекладывать?

Я вспомнила, что мама живет в номере, оформленном на меня. Искали у всех, конечно же, но ее апартаменты перевернули с особой тщательностью. Что делается? Сегодня у нее все вещи перевернули, а завтра что — ей предложат отдать сто тысяч долларов, которые ее дочь контрабандой ввезла в страну? Вот я влипла! Спасибо тебе огромное, Наташа, чтоб у тебя на всю жизнь афрокосы на голове остались.

Не забыть:

Тарелку «Несквик» забрала моя мама, забыв мне про это сообщить. Будучи в гостях у моих свекров, мама (воспользовавшись незапертой дверью в наши апартаменты) изъяла у меня единственное глубокое блюдце, пригодное для разведения вечерней каши Зойке. По соображениям высшего порядка мама не проинформировала меня о займе, более того, сама о нем благополучно забыла, нагрузив мою посудинку дыней и поставив в свой холодильник. Тарелочку, как бы между прочим, мама вернула мне перед отъездом из Египта, лишив меня дара речи минут на пятнадцать. Сказать по совести, я никак не могла предположить, что она покусится на дорогую мне емкость, да еще и без спросу. Тем не менее — факт налицо. К тому времени, как мама вернула миску, Зойка отвыкла есть по утрам кашу. Правильное питание злаками пошло коту под хвост.

Глава № 8

День четвертый — аквапарк

С утра я проснулась с заклинившей шеей. Голову было трудно поворачивать вправо. Стала думать и гадать — виновата ли в этом тарелка «Несквик», или вообще, моя скандальная сущность до того достала Вселенную, что Боженька наказал — дошли руки.

В электронной почте болталось одинокое письмо от Кириной — она писала, что «проездом будет в Хургаде» и «заглянет ко мне на огонек» — интересно, что она имела в виду, огонек от огнестрельного оружия, сразившего Марио, или нечто другое? Однако стало приятно, что Сашка поверила моим рассказам.

Машинально навьючила на себя все ценности, вспоминая конный поход в студенчестве, когда по утрам навьючивала на лошадь седло и тяжелые арчамаки. Уставшая конская спина проседала и прогибалась под тяжестью снаряжения. Так и я — словно корабль, в трюм которого загружают дорогостоящие пряности, и он все больше оседает в воде. Я собирала в рюкзак детское питание, ложки, книжки, батарейки, ручки, бутилированную воду, доллары. Это сзади, типа турнюр. Спереди, в чашечках трехсотрублевого купальника тряслись бриллианты, создавая эффект «пуш-ап». На задворках сознания теплится надежда, что со временем про меня все забудут (или перестреляют друг друга за ненадобностью), и добришко в виде денег и драгоценностей останется мне, на память. Тогда я смогу, наконец-то, отремонтировать ванную; купить лошадь; сделать мезотерапию. А что, все делают, и мне пора, не девочка уже. Мелкие желания какие-то… Купить квартиру в Паттайе надо, у всех знакомых уже есть, а я как идиотка. Стоп. Так до собственного острова и самолета можно домечтаться, а на них высокие налоги!

Сегодня у нас должна быть экскурсия в аквапарк «Синдбад». Наученные горьким опытом, мы были готовы звонить гиду Оксане в случае малейшего опоздания транспорта, но все было четко. Мы засунули мою маму «зайцем» в пришедший автобус (потому что ее поездка в этот же аквапарк была без трансфера) и понеслись развлекаться.

Впервые увидели Хургаду. Город как после бомбежки. Уже потом нам объяснили, почему: государство дешево предоставляет земли в аренду (или продает, не помню). Обязательство только одно — начать возводить здание в течение трех месяцев. Если работы не начались — землю отбирают. Денег у населения не очень много, поэтому земли берут, возводят фундамент, иногда каркас первого этажа и забрасывают строительство на годы. Справа в окне автобуса мелькали отели, чередуясь с недостроенными (полуразрушенными) зданиями. Слева уходила за горизонт величественная пустыня Сахара. Пески отгорожены колючей проволокой, за которой ходят люди в черной одежде с автоматами. Чтобы туристы не вздумали сунуться туда и потеряться, предположила я.

Экскурсия оказалась удачной, чему в немалой степени способствовало бесплатное пиво. Солнце, вкусная еда, аквааэробика в холодном бассейне, искусственные волны, детские горки, холодильник с мороженым в открытом доступе создавали нужное настроение отдыха и расслабления. Правда, вечер наступает уже часа в три дня. Ветер становится холодным, солнце клонится к закату, дети укладываются спать прямо на соломенных лежаках, из объемистых сумок добываются кофты и парео.

Муж обгорел и перебрал. Проявилось это в чрезвычайном радушии, энергичных выкриках в автобусе, попытках сразу по возвращению отправиться куда-нибудь на длительную прогулку, например, в соседний отель.

Свекор Василий Антонович попытался «по-отцовски» урезонить Рому, мол, сынок, хватит пиво-то пить. На что получил исчерпывающий ответ:

— Папа, если что-то не нравится — отдыхать будете ездить без нас.

Одним словом — танцуют все! К счастью, Ромин энтузиазм быстро утих, и, отправив его в номер спать, я с женской частью табора отправилась в салон красоты отеля на процедуру «Клеопатра» по цене пятьдесят долларов с носа. Зойка осталась с дедушкой. Петька шел бесплатным довеском, ему полагались сауна, джакузи, паровая баня и бассейн. Персонал салона красоты проклял тот день, когда было разрешено пускать детей — Петька достал всех.

Рюкзак с деньгами я спрятала под кровать в номере, где спит Рома и громко храпит, распространяя ароматы перегара. Небось, побоятся сунуться. Бюстгальтер с бриллиантами облила маслом для загара и повесила на вешалку — побрезгуют.

Программа «Клеопатра» предусматривает целый набор развлечений для лица и тела. Итогом этой процедуры должен стать ровный загар и гладкая кожа. Первым номером идет душ, затем сауна, турецкий хамам с клубами влажного пара и мраморными скамьями. Вообще баню я люблю и регулярно посещаю в Новосибирске. У меня там своя компания, все праздники и дни рождения отмечаем с девчонками. Им бы здесь понравилось.

Окутанные клубами пара, мама со свекровью обсуждают подросшие цены на бензин. За дверью слышны крики Петьки — он в очередной раз тонет в джакузи. Я сижу, кутаюсь во влажную от горячего пара хамама простыню и вспоминаю компанию своих девчонок. О чем мы обычно говорим в бане, вприкуску с медом и сушками?

Среднестатистическая компания женщин возрастом от тридцати до пятидесяти лет, напарившись от души, напившись крепкого травяного чаю, напрыгавшись в ледяной бассейн и намазав пятки, лица и волосы разнообразными масками, начинает говорить о главном: о детях. Дети болеют, женятся, рожают внуков, и неблагодарные. Самые любимые и лучшие.