Татьяна Моспан - Партия в преферанс Страница 11

- Извини, старик, - искренне огорчился Ладынин, - не в курсе.

Игра продолжалась.

По-прежнему впереди был Вадим. Николай потихоньку к нему подтягивался. Славик немного проигрывал.

- Вот тебе и бубны - люди умны, - приговаривал он, отмечая на "елочке" сыгранные партии.

Славик, обычно игравший спокойно, нервничал и делал непростительные промахи. Сидя на сдаче, он часто выходил курить на кухню, унося с собой телефон.

Костылю в этот вечер явно не везло.

- А ещё говорят, первому кону не верь, первому выигрышу не радуйся кривился он. - Вот тебе хрен! Уж как сначала не повезет, так на родной сестре триппер схватишь.

Он тоже много курил. Несколько раз поразмяться выходил из-за стола и Вадим.

Еще дважды в процессе игры партнеры прикладывались к бутылке. Речь становилась все энергичнее.

- Твою ж мамашу! - кипятился Костыль. - На пиках вся Москва играет, а я без двух остался. В прикупе фунт дыма, да ещё и козыри на одной лапе.

- Не со своего хода бывает, - посочувствовал Славик. - Не переживай, не корову проигрываешь.

Доронькин тоже был недоволен.

- Это называется, что такое невезет, и как с ним бороться. На семерике марьяж ухлопали, и остался без одной.

Николай посочувствовал ему:

- Перезаложился, ведь знаешь, что не со своего хода не рискуй!

Шигин пьяными глазами смотрел на Ладынина:

- Везет тебе, Вадим, мизер сыграл, а мог бы две взятки получить.

- Какое там "везет", - возразил Ладынин. - Прикуп не в жилу: туз и маленькая к чистой масти. Я-то ждал прокладку к одному из вальтов с семеркой, но увы.

Вадим пил наравне со всеми, но оставался почти трезвым.

- А вы, други мои, сами виноваты, - продолжал рассуждать он, - не угадали снос. Я выигрывал, решил подсесть, чтобы вам не обидно было, вот и пошел на авантюру.

- Знаем мы, какой ты благодетель, - громко икнул Костыль, - всех обыграл.

- Пока не всех, а одного тебя, - отпарировал Вадим.

В голове Николая приятно шумело. Он комфортно себя чувствовал в этой среде с непременными разговорами, сетованиями, разбирательствами и анекдотами.

- Журналисты совсем обалдели, - говорил Ладынин. - Тут открываю газету и на первой полосе читаю: "В результате беспорядочной стрельбы убили известного бизнесмена, владельца крупной фирмы "Магнолия" и его компаньона". Какая же это беспорядочная стрельба? Очень даже прицельная, если такой результат в итоге.

- Не говори, - согласился Славик. - Совсем нас за лохов держат. Просто так никого не убивают.

- ...Возвращаюсь я, значит, со службы, тогда ещё на работу ходил, рассказывал Шигин. - Платили немного.

- Жить будешь, а любить не захочешь, - встрял Славик.

- Да какое там - любить, копейки получал. Иду по проспекту Мира, а там палаток разных - до черта. Тогда, в начале девяностых, народ прямо-таки очумел с этими палатками. Я тоже глаза пялю на импортную продукцию. Вдруг, смотрю, член искусственный продается.

- Большой? - осведомился Доронькин.

- Нормальный. И главное, цена у него, как сейчас помню - 1832 рубля. Ровно столько, сколько мне платят в моей конторе. Ну, до рубля! Я обалдел, а потом задумался: что же это я получаю за свою работу - ...уй?! И так мне обидно стало.

- Прямо вместо анекдота рассказывать можно, - засмеялся Вадим.

- Уволился я потом из той конторы, - вздохнул Костыль.

Николай вышел ненадолго в ванную, чтобы ополоснуть лицо холодной водой, а вернувшись, услышал, как Славик и Костя о чем-то спорят. К игре в преферанс это не имело никакого отношения.

- Говорю тебе ещё раз, - раздался резкий, уверенный в собственной правоте голос Славика. - В золотом царском червонце - 7,74 грамма чистого золота.

- Нет, - упрямо замотал головой пьяный Костыль.

- Что - нет? - не выдержав, заорал Славик. - Не путай Божий дар с яичницей.

Костыль забормотал что-то неразборчивое для непосвященных, но прекрасно понятое Славиком.

- Я говорю про монеты Николаевской реформы 1895 - 1898 годов, - уверенно заговорил Доронькин. - Общий вес монеты - 8,4 грамма или 8,6 в зависимости от года выпуска. А если брать вес драгметалла в чистоте, то это будет 7, 74234 грамма, - процитировал Славик по памяти. - В пятирублевике, соответственно 3, 87117 грамма презренного металла, как у нас до недавнего времени любили его называть. Уж я николаевских червонцев столько в свое время перепродал, что эти цифры намертво в память врезались.

- А, ну так... - начал Костя, но Доронькин перебил его.

- Ну, ну, ...ер гну. С кем спорить вздумал!

Костыль, чтобы легче переварить собственное поражение, хлопнул ещё рюмку.

- ...Научи свою маму в бутылку писать! - продолжал бушевать Доронькин.

Николай, едва услышал этот разговор, обомлел.

Сегодня он несколько раз подумывал о том, что хорошо бы навести Славика на разговор про золотые монеты. Весь вечер искал удобного момента, но не решался заговорить. Сейчас как раз представился такой случай.

- А сколько, к примеру, может сейчас стоить николаевский червонец? небрежно спросил Николай.

Оба замолчавших спорщика уставились на Першина.

Костыль беспечно захлопал глазами.

- Тебе-то это зачем, или тоже хочешь знатоком заделаться?

- Да так просто, интересно, - скованно ответил Першин. Он был уже не рад, что ввязался в разговор.

- А может, у тебя звонкая монета завелась? - Костыль засмеялся, довольный своей шуткой.

Он отвернулся и отошел в сторону, а через минуту и вовсе забыл про неожиданный вопрос Николая. Делать ему, что ли, нечего, как про всякую глупость думать?

На вопрос Першина ответил Доронькин:

- Цена золотого царского червонца колеблется от восьмидесяти до ста долларов.

Николай не заметил, как при этих словах посерьезнел Вадим. Его глаза буквально впились в лицо Першина.

- Антикварной ценности монеты не представляют, - продолжал пояснять Доронькин. - Сейчас, к сожалению, их цена снизилась. В 95-м году, я тогда как раз занимался этими делами, стоимость составляла 104 - 112 доллларов за штуку.

Славик говорил спокойно, небрежно, но Николай почему-то смутился и поперхнулся.

- Будь здоров, не кашляй, - Вадим, неприметно стоявший в стороне и не пропустивший ни единого слова из разговора, стал колотить Славика по спине.

- Хватит, хватит! - сквозь брызнувшие слезы взмолился тот. Душу вышибешь, дьявол!

Игра подходила к концу. Доронькина она больше не занимала. Куда подевалась эта сучка, почему до сих пор нет звонка? Может, случились непредвиденные обстоятельства? Что, что там могло случиться?! В любом случае она должна позвонить. Оставшееся время он лихорадочно соображал, что делать. Прекрасно задуманная комбинация валилась, как карточный домик. Надо немедленно что-то предпринять, а он сидит тут и как ни в чем не бывало в картишки дуется.

Славик вздохнул с облегчением, когда сыграли последний круг.

- Подобьем бабки, - потянувшись всем телом, предложил Вадим.

После несложных подсчетов оказалось, что за вычетом небольшого выигрыша Николая Костыль проиграл З45 рублей, а Славик 131 рубль.

- Эх, надо было в очко замесить или в секу сгонять, - никак не мог успокоиться Костыль.

- Ну это в другой компании, - прервал его Вадим. - Что ты расстраиваешься? В кои-то веки выпьешь на свои да ещё и друзей угостишь.

- А я будто отказываюсь, - ухмыльнулся Шигин, собираясь бежать в ночной магазин. - Все по протоколу, как говорят в высоких сферах. Одна нога здесь, другая там. Чего купить-то? - обернулся он в дверях.

Единодушно остановились на паре бутылок водки и на какой-нибудь недорогой нарезке.

- Пивка ещё захвати по бутылке на нос, - крикнул вслед Доронькин.

Внутри у него кошки скребли, но старался не показывавать вида. Пока Костыль отсутствовал, Славик ещё несколько раз пытался позвонить. Он набирал один и тот же номер, но телефон не отвечал.

- Тварь! - негромко выругался он, сжимая кулаки. - Куда пропала эта стерва?

Появившегося с дополнительными припасами Костю встретили как родного.

За столом Николай, поддаваясь на уговоры Славика, опрокидывал рюмку за рюмкой. Пил и понимал, что делать этого не надо. Потом пьяные возгласы партнеров доносились до него как будто сквозь пелену.

- ...Сколько ни поставь, все ухряпаем, - кажется, это жаловался на жизнь Костыль.

- ...Да куда он денется, когда разденется! - трубил возле уха голос Славика.

Потом пел под гитару Костя что-то жалобное и щемящее, громко смеялся Вадим, о чем-то рассуждал Доронькин. И опять, пили, пили, пили... Окончательно окосевший Николай вскоре перестал различать голоса собутыльников.

Глава 5

Першин проснулся от резкого телефонного звонка. Надо подняться и снять трубку, приказал себе, но сил не было. Он даже глаза разлепить не мог.

На звонок, к удивлению Николая, ответили без него.

- Алло, - раздался знакомый мужской голос. - Не появлялась... Понятно. Говоривший оборвал разговор, в сердцах швырнув трубку, и внятно произнес: Вот сука!

Кто-то шумно дышал и двигался рядом. Николай удивился ещё больше. В его квартире некому было разговаривать по телефону. Он открыл глаза.