Александр Скрягин - Открытие, которого не было Страница 11

Противники каланчевцев стояли по пояс в воде, злобно щурились на обидчиков, но молчали. С них стекала зеленая речная вода, а в глазах плескалась черная злоба.

– Это Каланчевка, здесь надо себя вести культурно. Не хватать женщин, не плевать на пол, пользоваться носовыми платками, стирать носки каждый день. – наставительно говорил старый воспитатель заключенных, майор внутренней службы в запасе Павел Сергеевич Папас.

Прислонившись к тонким железным перилам перекидного мостика, он всей своей массой нависал над стоящими под ним приезжими орлами. Павел Сергеевич рисковал оставить на перилах гигантскую полукруглую вмятину, повторяющую геометрию его живота, а то и вообще разорвать хлипкий пруток ограждения.

– Да, брось ты их, Паша. – позвал его Аркадий. – Они все поняли!

Подполковник, как и любой человек на земле, не мог знать своего будущего. Даже самого близкого. Иначе, он не стал бы отвлекать Павла Сергеевича от воспитательного процесса.

8. Делегация из столицы

Конечно, следовало пройти в ресторан.

Просто необходимо было взять бутылочку «клюквенной» и обсудить происшедшее. Но в это время в кармане у Аркадия заверещал мобильный телефон.

– Слушаю, участковый Голобородько. – занятым голосом отозвался в трубку Аркадий.

– Какой участковый? – услышал он недоумевающий голос своего начальника полковника Кондрашова. – Скажите, куда я по… Аркадий, ты что ли?

– Ну, я конечно.

– Прекрати, наконец, свои глупые шутки! – приказал полковник.

– Есть прекратить. – по-уставному рявкнул Стеклов.

– Ты где?

– В Каланчевке, конечно. Где же мне быть? А вот ты, Олег Петрович, почему не на концерте?

– Каком еще концерте?

– Ну вы же с женой хотели в органный зал сходить? Как раз время…

– Не до концертов сейчас. – суровым голосом человека долга сказал полковник. – Ты чем занимаешься?

– Оперативные мероприятия, естественно, провожу. По утвержденному вами, Олег Петрович, плану.

– Слушай, бросай все и гони на базу!

– Что, прямо сейчас? Товарищ полковник, рабочий день давно окончен.

– Это он у рабочих давно окончен. А у нас он только начинается. – назидательно произнес начальник. – Чтоб через полчаса был на базе. Все. Жду. – отрубил он и отключился.

– Что, Аркаша, начальство лютует? – участливо осведомился Павел Сергеевич.

– Работа такая. Это ж тебе не зеков шмонать! Государственная безопасность. Понимать надо! – осторожно ощупывал свою пострадавшую скулу Аркадий.

– А то, может, все-таки по рюмашке? – осторожно осведомился Папас. – Клюквенной? А то, коньячку?

– А коньяк тоже ты делаешь?

– Коньяк? Да ты что? Как можно? – возмутился Папас, но, вглядевшись в выражение Аркадьиного лица, скромно признался. – Да, я. Из облепихи. На дубовой коре настаиваю. Ты не беспокойся. Он еще лучше настоящего.

– А запах? – хмуро сказал Аркадий. – Мне через пол часа начальству докладывать.

– Так все равно, и так уже выхлоп есть… – резонно заметил отставной майор.

– Ну, если по одной. – согласился подполковник.

Они прошли в стрекозиные двери и сели за столик.

Соня достала из сумочки флакончик духов, протерла кровоточащую ссадину на скуле, залепила ее пластырем и ласково провела ладонью по щеке.

– Аркадий, пойдем ко мне домой, кофе попьем! – закрыв синие глаза ресницами, сказала она.

«Выброшу мобильник завтра же! – дал себе слово Аркадий. – Олегу скажу, что потерял во время оперативных мероприятий. Или контакты закорочу, на худой конец. Жить не дает, поганец скрипучий!»

– Да разве тут попьешь чего-нибудь! – вздохнул он. – Опять на службу требуют.

– Ты без машины?

– Без. Опять не завелась.

– Давай, я тебя отвезу, а? – предложила Соня.

– Отвези, если хочешь. – великодушно согласился Стеклов.

Соня мгновенно подхватилась и исчезла, будто ее и не было.

Мужская компания выпила по рюмке притворившегося коньяком самогона. Оставив Колю Саяпина с двумя другими каланчевцами, участвовавшими в драке, Паша с Аркадием вышли на воздух.

Они встали у перил дебаркадера.

– Слушай, Аркадий, – кашлянув и глубокомысленно взглянув вдоль набережной, начал Павел Сергеевич. – Хочу тебя спросить…

– Пьют ли в Европе самодельные напитки? Сразу тебе скажу, да, пьют!

– Аркадий, я серьезно…

– Ну, спрашивай…

– Ты за Толей Бесединым последнее время ничего не замечал?

– Да я его вижу-то редко… А что такое? – навострил уши подполковник.

– Понимаешь, какой-то странный он стал…

– В чем это выражается? – внимательно взглянул на Павла Сергеевича Аркадий.

– Ну… к товарищам переменился…

– Это как?

– Груб стал… – осуждающе произнес отставной майор конвойной службы.

– Что? – не понял Аркадий.

– Ну, злой како-то сделался… К себе на каланчу не приглашает. Мне вот сказал недавно…

Павел Сергеевич удрученно замолчал.

– Что сказал? – начиная чувствовать смутную тревогу от невнятного разговора, спросил Стеклов.

– Ну, что я людей травлю и свой самогон плохо очищаю!.. – Павел Сергеевич сглотнул ком, подкативший к горлу от обиды. – А я на три раза очищаю! И марганцовкой и через фильтры от противогаза прогоняю! И это плохо? Скажи, Аркадий, это плохо, а?

Подполковник облегченно вздохнул.

– Да брось ты, Паша, ну мало ли, почему он так говорит… Может быть, просто период такой у человека… Недовольства окружающим миром… У каждого бывает! Не обижайся на него, все пройдет… Опять к себе на каланчу на тушеную баранину приглашать будет!…

– Думаешь? – недоверчиво качнул головой Паша. – О! Это Иван Алексеевич, что ли на своем крейсере куда-то поехал? – Павел Сергеевич кивнул на подъезжающую к ним по шоссе высокую черную машину.

– Нет! Это Сонька решила меня до конторы добросить! – сказал Аркадий.

Мало кто из современников мог бы определить марку подъехавшего автомобиля. Это был ЗИС-110, машина которая в сталинскую эпоху предназначалась для высшего и среднего класса управленцев и гаражей скорой медицинской помощи.

Иван Алексеевич приобрел его много лет назад, в середине шестидесятых годов, у вышедшего на пенсию директора конструкторского бюро, где он тогда работал. А тот получил ее в начале пятидесятых решением правительства за открытие в области дальней связи для подводных лодок.

В последние годы ЗИС большую часть времени проводил в гараже. Ездить Ивану Алексеевичу было особенно некуда, но все-таки на лето он приводил автомобиль в рабочее состояние. И пару раз по хорошей погоде все-таки садился за руль, чтобы совсем не утерять шоферские навыки. Пяток раз за лето на нем через мост в город ездила его племянница, еще в медучилище окончившая автошколу. Бывали, разумеется, и экстренные случаи, как в этот вечер, когда черный крейсер выходил на дорогу. Но это случалось не часто.

Находящийся в приличном состоянии ЗИС как-то не-заметно превратился из средства передвижения в уникальный автомобильный антиквариат, стоящий столько же, сколько четырехместная морская яхта прогулочного класса. Кальварский уже два года обдумывал, не согласиться ли на имеющиеся выгодные предложения. Но окончательного решения пока не принял.

Ведомая мягкой женской рукой, тяжелая машина ровно плыла над асфальтом. Белая Сонина ладошка уверенно перемещалась с большого штурвала на находящийся здесь же на рулевой колонке рычаг переключения скоростей. Мелькающие по бортам современные автомобильчики казались с высокого дивана ЗИСа недомерками.

Путь от Каланчевки до центра города очень не долог. Стеклову на это раз показалось, что даже слишком быстр.

– Аркадий, может быть, тебя подождать? – предложила Соня, когда они пришвартовались рядом со зданием женской гимназии. – Я тебя потом куда надо отвезу…

– Да, нет! Спасибо тебе, Соня! Возвращайся. – с сожалением сказал подполковник.

Ночь могла сложиться по-разному, и он не хотел обрекать женщину на утомительное ожидание. Аркадий поцеловал спутницу в теплую щеку и захлопнул за собой сделанную из броневой стали дверь.

Пока они с Соней добирались до центра города, совсем стемнело.

Большинство окон в здании бывшей женской гимназии были черны. Светилось всего несколько кабинетов – приемная начальника управления, причем, окна самого генеральского кабинета не горели, два окна дежурного по городу и окно кабинета начальника отдела контрразведывательного обеспечения полковника Кондрашова.

«Ждет мучитель. Не уходит. Неймется ему, хоть не молодой уже. Генералом, стать, собака, хочет.» – проворчал про себя Аркадий и вошел в здание.

В просторном вестибюле бывшей женской гимназии было немногим светлее, чем на улице. Горела только настольная лампа за столиком дежурного на входе и в полнакала люстра над главной лестницей.

– Аркадий Михайлович, вас полковник Кондрашов разыскивает. Уже дважды звонил. Спрашивал, не входили вы в здание. – сказал ему дежурный прапорщик.