Андрей Воробьев - Дело об избиении младенцев Страница 11

— Не надо. Но слушайте, ведь на Выборгском шоссе менты под каждым кустом. Да и поток там как на Невском.

— Конечно, работа сложная. Если бы она была простой, мы бы к вам не обратились. Однако, в отличие от тех старых приключений под Пулково и Вырой, вам будут созданы условия для работы. Вы получите форму сотрудников ГИБДД и документы, подлинность которых можно определить только в лабораторных условиях. Вам предоставят технику, с помощью которой вы будете прослушивать всю трассу, что исключит ментовские сюрпризы. Наконец, если все же ваш отряд лопухнется и будет задержан до начала очередной операции (разумеется, не во время) будет существовать «горячая линия» и эти люди будут отпущены. Правда, им придется сразу же отправиться в командировку в Тюмень за ваш счет. Сколько в вашем распоряжении человек?

Пещеру давно так не брали на поводок по полной программе. Значит, надо и подписаться самому, и дать полный расклад на братву. А куда деваться? В лапы Шаграта?

— Прямо вот сейчас бойцов пятнадцать. Но я могу еще пацанов приглашать, если дело выгодное.

— Сколько по максимуму?

— Человек сорок…

— Отлично. Подготовьте к послезавтрашнему вечеру список на сорок человек. Не удивляйтесь, нам надо проверить их данные. Вдруг, кто-то из них окажется сюрпризом даже для вас?

— А мое личное участие в операциях необходимо?

— Нет. Ваша задача посылать в определенный день группу на шоссе, которая должна захватывать грузовик с определенным номером. За каждую успешную операцию, вы получаете три тысячи долларов и делите между своими людьми как сочтете нужным. Рекомендую посылать группы с усиленным составом и менять их как можно чаще.

— А груз доставлять вам?

— Нет. Содержимое каждой фуры — ваша собственность, но с одним условием. Оно не должно остаться в машине в неизменном виде. Можете только груз только вываливать на шоссе, можете увозить и продавать. Последнее будет трудно, предупреждаю заранее.

У Пещеры полегчало на душе. Вместо неведомого застенка — неплохое деловое предложение. И, главное, бегать не надо. Посылаешь раз в неделю тупых пацанов, а сам считаешь баксы. Незнакомый мужик правильно сказал: будь работа простой, обратились бы не к нему, Косте Пещере, а нашли гопников. А раз уважают, надо поднабить себе цену.

— Мне ваша идея нравится. Я подумаю, разберусь с разными заморочками и послезавтра отвечу. Даже соглашусь.

Ответ собеседника был холоден, как ветер за пределами машины.

— Константин Юрьевич, мы явно не поняли друг друга. По моим соображениям, вы уже дали согласие, когда я рассказал вам о Шаграте, гостем которого вы чуть не стали час назад. Поэтому то, что я сейчас вам вынужден сказать, не имеет отношения к согласию-несогласию. С этим все ясно. Это небольшое предостережение на будущее. Конечно, наших друзей из Азербайджана повяжут сегодня ночью. Но, что, в этом городе не останется людей, которых вы сильно кинули и подставили? Нет ни одного, который был бы рад, если вас в наручниках и с завязанным ртом привезли ему на день рожденья?

Костя пытался возразить. Собеседник перебил его.

— И вы даже не представляете, сколько подставленных вами людей проживает сейчас в городе. Вы помните долгое повествование о начале вашей трудовой карьеры? Ведь вы говорили не только о своих приключениях. Вы называли фамилии, причем людей, которые сейчас занимаются более пристойным бизнесом. Выходит очень грустная картина. Человек сидит в кресле, потягивает виски, считает честно заработанные деньги. И вдруг какой-то Костя Пещера дает интервью ментам, в котором закладывает беднягу по самые уши. (Надеюсь, не надо демонстрировать запись)? Недели через две вас нашпигуют свинцом в собственном подъезде, вы умрете в догадках: кто же именно из десяти «кинутых» заказал вас? И еще (голос незнакомца стал чуть тише, задушевнее и оттого особенно страшным): если вы думаете, что мне приятно беседовать с Костей Пещерой, вы ошибаетесь. Я могу поступить проще. Найти такого же дешевого бригадира и без долгих переговоров спросить: ты знаешь, что вчера случилось с Пещерой? Будешь артачиться, с тобой произойдет то же самое. Еще не поздно…

— Да я… Я пошутил. Я, конечно же, согласен. — Проворно заверил Пещера, причем настолько быстро, что самому стало противно.

— Хорошо. Надеюсь, в дальнейшем вы будете понимать меня с полуслова. А сейчас (незнакомец взглянул на часы) выйдите и пройдите сто шагов до перекрестка.

— Зачем?

— Через пять минут туда подъедет ваша машина. Именно такую инструкцию я дал шоферу. Вам позвонят завтра. До свидания.

Пещера взялся за ручку дверцы, но на минуту остановился и спросил незнакомца.

— Извините, я только одно не понял. Ведь КГБ, вроде бы, уже у нас нет.

— Да. Но это уже не имеет значения. Или вам нужна дополнительная информация?

Костя торопливо заверил собеседников, что информация не нужна и вышел наружу. Когда через три минуты из темноты вынырнул его «Мерседес», первой мыслью было приказать шоферу немедленно отвезти в баню. А там принять еще двести граммов перед парилкой и отключиться. Нет, не получится. Если Банный день испорчен, то испорчен.

За пятнадцать минут, потраченных на ожидание Сергея Борисовича Царева, Нина попыталась вспомнить, что ей известно об этом человеке. О нем раньше говорил отчим. Контекста она не запомнила. Вроде, говорил сочувственно: у царевской страховой фирмы «Царская корона» возникли финансовые проблемы. Потом Царева посадили. Дело оказалось громким (хотя и не таким, как убийство Маневича или «библиотечный процесс» генерала Димы). Но Нина не обратила на него особого внимания. Во-первых, тогда она еще училась в Англии, во-вторых, не особенно интересовалась газетными сенсациями, вроде «Криминалитет звереет на глазах общественности». Когда же она вернулась в Россию, пару месяцев спустя пошли такие события, что было уже не до Царева. Вчера он позвонил и попросил о личной встрече. Нина охотно спихнула бы его одному из офисных директоров. Однако Царев сказал ключевые слова: Анатолий Семенович. А Нина еще не научилась отказывать тем, кто представлялся друзьями отца.

Утром она попросила принести газетные публикации, упоминавшие о Цареве. Нашлось две: «Право на оружие» из «Вечерки» и «Маньяк работал под крышей. Ментовской» из «Часа Крик». История оказалась мрачной. На Царева в его доме, в Озерках, накинулся спятивший милиционер, вообразивший себя Шварценнегером, и долго издевался над несчастным бизнесменом. Тот с огромным трудом сумел реализовать право на необходимую оборону (читай: убить нападавшего). Милиция не трогала его несколько дней, а потом — внезапный арест, причем другим силовым ведомством. От подследственного требовали признания в различных преступлениях, отправили на психиатрическую экспертизу, после чего перевели в «Кресты», где практически забыли, когда поняли: ничего от Царева не добиться. Плохая пища, очередь, чтобы заснуть на нарах и все это для тяжелобольного человека…

Нину передернуло. Как же он, бедняга, должен выглядеть после года, проведенного в таких условиях? Звякнул местный телефон.

— Нина Александровна, — доложила секретарша, — в приемной Сергей Борисович Царев.

— Пригласите. — Ответила хозяйка «Транскросса».

При этом она привычным движением провела ладонью по своим роскошным волосам и взглянула на часы. На них было три минуты восьмого. Нине нравилась такая привычка: не опаздывать, но и не приходить секунда в секунду, как штурмфюрер, совершающий вечерний обход барака.

Сергей Борисович приятно удивил. Нина рассчитывала увидеть бедолагу, сломленного заключением. Но перед ней был приветливый пожилой человек, почти джентльмен со страниц британского новеллиста грани двух веков. Только болезненное подергивание лица и глубокие морщины на нем говорили, что гость провел последние месяцы не в родовом поместье.

— Добрый вечер, Нина Александровна. — Голос гостя был мягок и в то же время энергичен.

Нина протянула руку. Он взял ее двумя руками, неуловимо согнулся и поцеловал пальцы. Не было слышно ни чмоканья, ни другого постороннего звука.

— Да у вас, Сергей Борисович, наверное, рыцарское происхождение. — Улыбнулась она.

— Знаете, — ответил он вполне серьезно, — я проверял свое генеалогическое древо лишь до прабабки, но ни одного графа не нашел. Ваши слова заставляют меня копнуть глубже. Вдруг, отыщу потомственного дворянина или, хотя бы завалящего шляхтича.

— Обязательно найдете. — Тактично согласилась Нина.

— Может и найду. Впрочем, это не обязательно. Помнится, года четыре назад проходил конгресс «Изгнанный Петербург». Я, как спонсор, входил в оргкомитет и насмотрелся на изгнанников из первой эмиграционной волны. Там, где они сейчас живут, на демократически-снобистском Западе, видимо наши голицины-оболенские блещут среди местного плебса. Но манеры подистерлись. Помню потомка князя Репнина. Костюм от Кордена, а под пиджаком — лыжный свитер. Непонятно что лучше делать в таком костюме: заседать на торжественном собрании или рекламировать «Минтон».