Погоня за отцом - Рекс Тодхантер Стаут Страница 11

– Да, я понимаю, – великодушно кивнул я. – Кстати, если вы не слишком заняты, мы бы хотели обсудить с вами еще кое-что.

– Конечно… С радостью, мистер Гудвин.

Его рука скользнула было к телефону, но потом он, видимо, передумал. Закрыл коробку, взял ее под мышку, сказал, что скоро вернется, и вышел.

– Что он собирается сделать? – спросила Эми, едва только за Этвудом закрылась дверь.

– Выполнить свой долг, – ответил я. – Девиз их банка: «МЫ ТОТ БАНК, НА КОТОРЫЙ ВЫ МОЖЕТЕ ПОЛОЖИТЬСЯ!» Вы уже трижды клали ногу на ногу и меняли ноги. Расслабьтесь.

«Скоро» в разных случаях может означать нечто совершенно несопоставимое. Я прикинул, что Этвуд вернется минут через пять, а на самом деле прошло целых двенадцать минут, когда наконец дверь открылась. Этвуд вошел, прошагал к столу и сел. Он посмотрел на меня, потом на Эми и снова перевел взгляд на меня, словно пытаясь определить, кто именно из нас наиболее достоин чести положиться на его банк.

– Вам придется немного подождать, – произнес он. – А что вы хотели обсудить?

– Я прекрасно понимаю, что банк обязан соблюдать осторожность при разглашении каких бы то ни было сведений, но в данном случае я представляю интересы мисс Деново. У ее матери в вашем банке был счет в течение девяти лет. Естественно, что, увидев содержимое коробки, вы забеспокоились по поводу происхождения этих денег, что вполне объяснимо. Так вот, мы считаем, что их бóльшая часть поступила из вашего банка.

Этвуд уставился на меня с отвисшей челюстью. Банкир никогда не должен терять самообладания, но Этвуд явно растерялся. Он судорожно сглотнул, закрыл рот, потом снова открыл:

– Объясните, пожалуйста, свои слова, мистер Гудвин.

– Охотно. Каждый месяц в течение двадцати двух лет миссис Элинор Деново предъявляла к оплате чек на тысячу долларов. Выплату по ее просьбе всегда производили в стодолларовых банкнотах. Все они сейчас находятся в этой коробке. Миссис Деново не потратила из них ни единого доллара. Судя по выражению вашего лица, вы опасаетесь, не связано ли это с какой-нибудь зловещей историей, с шантажом например. Так вот, заверяю вас: здесь все абсолютно чисто. Наше же дело заключается вот в чем: мы предположили, что в течение последних девяти лет миссис Деново получала деньги по чекам в вашем банке, и мисс Деново, ее дочь, хочет знать, какой именно банк выписывал чеки. Кроме того, она хотела бы знать, как именно выписаны чеки – на имя Элинор Деново или на предъявителя.

Взгляд Этвуда переметнулся на Эми, словно банкир хотел спросить ее о чем-то, потом вернулся ко мне. Лицо Этвуда уже несколько разгладилось, хотя его голос звучал еще несколько напряженно:

– Вы сами сказали, мистер Гудвин, что банки должны соблюдать осторожность при разглашении любых сведений, особенно когда речь идет о клиентах. Это и впрямь так.

– Естественно. Я считаю, что это очень благоразумно.

– Тем не менее, поскольку речь идет о мисс Деново, а также о ее матери, я готов сделать исключение. И мне не нужно даже наводить где-то справки, чтобы ответить на ваши вопросы. Поскольку вы человек широко и разнообразно информированный, то наверняка знаете, что банковский служащий должен быть в курсе, как бы сказать, привычек клиентов. Я в течение нескольких лет знал об этих чеках, которые обналичивала миссис Деново. Да, она делала это каждый месяц. Выписывал банк «Сиборд бэнк энд траст компани», главный офис которого расположен на Брод-стрит. Чеки всегда были на предъявителя. – Он посмотрел на Эми, потом снова перевел взгляд на меня и продолжил: – Хочу еще добавить, мистер Гудвин, что очень вам признателен. Понимаете, когда приходит клиент и приносит четверть миллиона наличными, любой банкир, как бы сказать, проявляет любопытство… Вы понимаете, да? Поэтому я очень рад, что вы рассказали мне… В общем, я вам очень признателен. И вам, мисс Деново. – Он с облегчением улыбнулся. – Вот и все, что я хотел вам сказать.

– А нам больше ничего и не нужно.

– Очень хорошо. – Этвуд поднялся. – Сейчас проверю, как там у них дела.

Когда дверь за ним закрылась, Эми начала было говорить, но я жестом остановил ее. Во всех пяти районах Нью-Йорка было, должно быть, не меньше десяти тысяч помещений, которые прослушивались. Кто знает, возможно, кабинет банкира Этвуда тоже входил в их число, так что обсуждать в нем сокровенную тайну клиента, хранившуюся годами, было бы неразумно. Однако, поскольку просто сидеть и смотреть на Эми было неучтиво, я встал, подошел к книжной полке и начал рассматривать корешки. Мое внимание привлек «Международный банковский справочник». Я снял его с полки, раскрыл на разделе «Нью-Йорк» и нашел нужную страницу.

Шансов на то, что среди управляющих банком «Сиборд бэнк энд траст компани» окажется кто-то хорошо нам знакомый, было не больше одного из миллиона, так что, прочитав в алфавитном списке совета директоров имя Эйвери Баллу, я не сумел сдержаться и воскликнул «черт побери!» так громко, что Эми встревоженно вскинула голову и повернулась ко мне:

– Что случилось?

Я ответил, что ничего, мне просто очень повезло и я расскажу об этом позже.

Остальные поручения в банке были обычным делом, и в одиннадцать часов мы уже сидели с Эми за столиком в аптеке на Мэдисон-авеню. Эми заказала чашку кофе, а я стакан молока. Все двенадцать конвертов я бросил в почтовый ящик, а пустая коробка стояла возле меня на соседнем стуле. Я уже успел объяснить Эми, почему не позволил ей заговорить в банке и чем было вызвано мое восклицание. Я, правда, не назвал ей имени Баллу, но предложил поспорить на пятерку, что мы разыщем ее отца в течение трех дней, но Эми отказалась, объяснив это тем, что для нее такие условия неприемлемы. В 11:10 я отлучился позвонить, набрал до боли знакомый номер и восемь звонков спустя добился желаемого.

– Ну? – ворвался в ухо его голос.

Вулф прекрасно знал, что так говорят только невежи, но хотел бы я посмотреть на того, кто попробовал бы его переделать.

– Это я, – сказал я. – Мы сидим с клиентом в аптеке, перекусываем. Письма отправлены, а коробку она забирает домой в память об отце или о матери, точно не скажу. Теперь три вопроса. Первый, который я начал излагать вам утром, но вы не выслушали, наорав на меня. Поскольку может позвонить Кремер, вам все-таки надлежит знать, что в субботу днем я звонил Стеббинсу. Я сказал ему, что накануне мы с вами