Допрос за три дня - Алексей Миллер Страница 11

– Моя дорогая фрау, ответьте мне на вопрос: если вы так волнуетесь об Александре Борисовиче, почему вы сами не позвоните или не напишите заявление?

– Так я… я хотела, меня Витя попросил пока не выносить сор из избы.

– Виктор? – кивнул Томас в сторону Виктора и незаметно подмигнул ему.

– Я попросил… Э-э-э… Евгения Васильевна, отец мертв, – он выдержал паузу. Играл паршиво, но, услышав такие слова, в текущем положении мало кто заподозрит фарс. – Его тело нашли…

– Где? Как это? – побледнела пожилая женщина и оперлась одной рукой на стену, а другой прикрыла открывшийся от изумления рот.

– Недалеко от поселка. Он был закопан на месте старой свалки, где сейчас высажен шиповник, – молниеносно ответил молодой человек, всё больше вживаясь в роль. – Под подозрением Кузнецов, товарищ отца.

Женщина едва держалась на ногах. Можно было подумать, что она действительно была привязана к своему бывшему начальнику. Виктор подумал, что, может, она тайно была влюблена в него. А может, они были любовниками? Отец всегда говорил, чтобы сын и слова ей плохого не говорил. Как бы то ни было, сейчас он действительно испугался за здоровье пожилой женщины. Готов был уже сказать, что это ложь, но Томас подал знак, который означал молчание.

Вместе они отвели ее в большую комнату. В доме после исчезновения хозяина из прислуги никого не было.

– Виктор, принеси какое-нибудь лекарство, – обратился Томас с просьбой к мужчине. И тот, не теряя времени, отправился в кухню, где у них хранилась домашняя аптечка. Быстро вытряхнув всё содержимое ящичка на стол, он схватил карвалол в таблетках и налил стакан воды.

Когда он вернулся в комнату, его глазам открылось необычное зрелище: Томас лежит на диване, закинул голову, Евгения Васильевна стоит над ним.

– Он резко упал. По-моему, он без сознания, – сказала женщина.

Витя даже на долю секунды не допускал, что его новому приятелю могло стать плохо случайно. Спокойно подойдя к ним, он дал таблетки женщине. Встал рядом и просто решил наблюдать. Очень похоже на театральное представление. То одна умирает в прихожей, теперь другой лежит в искусственном припадке на диване. Как всё это надоело!

И действительно через какое-то время Томас открыл глаза, попытался приподняться и попросил еще стакан воды. На этот раз женщина сама побежала на кухню. Сыщик, как только домоуправляющая скрылась за дверью, произнес:

– Как она меня дотащила-то, а? Сколько силы в этом дряхлом теле. Мне стало очень скучно смотреть на эту плохо отрепетированную комедию со слезами, и я решил сам потерять сознание.

Через пять минут вернулась успокоившаяся Евгения Васильевна. Заметив, что Томасу лучше, она даже не предложила ему таблетки, которые принесла. Сыщик к этому моменту уже встал и направился к выходу, предупредив, что ему нужно непременно одному прогуляться. На пороге он остановился и спросил женщину, когда та в последний раз видела Катю. На это получил ответ, что она видела девушку несколько раз за последний месяц и была очень удивлена тому, что она приезжала одна. Александр Борисович попросил ее никому не говорить об этих встречах. Вот она и молчала раньше. «Даже за день до исчезновения Катя здесь была. Хозяин так разозлился, увидев ее на пороге дома, что даже наорал на нее», – закончила она свое пояснение.

Сыщика не было дома довольно долго. Около часа. В это время Евгения Васильевна, сбитая с толку, успела выплакаться несколько раз по поводу услышанных вестей о смерти хозяина. «Жить-то теперь как мы будем, Витенька?» – постоянно повторяла женщина и утирала глаза, на которых Витя никак не мог разглядеть слез. Молодой человек, окончательно запутавшись, где ложь, а где правда, размышлял о том, какие секреты ему еще предстоит узнать и что было между Катей и его отцом: «Какого черта? Что она здесь могла делать? Почему она ничего не сказала мне?» Потом он спросил, сам не понимая зачем, кто еще навещал отца в последний месяц. Услышал, что никого больше и не было. Евгения Васильевна только вспомнила, что один раз слышала, как с кем-то отец очень громко ругался по телефону и говорил, что ему плевать на его угрозы.

Виктору сразу вспомнился Сергей Лисицин. Не на него ли кричал отец по телефону? Пару лет назад он достроил у себя в районе новый могильник радиоактивных отходов, на который нелегально привозили отходы из Европы. Отец как-то даже в присутствии сына сокрушался по поводу того бесчинства, что творят в стране. «Все погрязли. И даже самые близкие люди», – жаловался морализовавшийся к старости чиновник. Отец никого лично не обвинял в присутствии сына, и вообще он не говорил о каких-либо конфликтах между ним и его друзьями. Виктор предполагал, что причина охлаждения отношений могла заключаться в строительстве этого нового могильника. Молодому человеку самому было безразлично, где хоронить отходы и откуда они привозятся. Он рассуждал, что от них не избавиться совсем и кто-то должен заниматься складированием этой гадости. Так что плохого в том, если на этом можно еще заработать денег?! Да и в последнее время он сам страдал от нового мировоззрения отца.

Томас вернулся очень взволнованным. И, не объяснив в чем дело, распрощался с Витей.

– Мне надо ехать. Я заказал такси. А тебе надо отдохнуть. Завтра нам надо будет навестить этого Кузнецова. Теперь осталось придумать, где. И не волнуйся, я уже забрал свою игрушку из машины, – громко произнес сыщик, чтобы его слова могла услышать пожилая женщина, сидевшая в другом конце комнаты.

Виктор очень устал. В течение последнего дня он всё больше и больше чувствовал свою вину за исчезновение отца. Он уделял старику мало времени, бесконечно спорил с ним, пытаясь доказать точку зрения, которой когда-то и отец сам придерживался. В последние два года он вообще испытывал некоторое презрение к сентиментальному старику. Он был уверен, что и все друзья отца отчасти отдаляются по той же причине. Сейчас же, открывая новые детали, Виктор задумался: а может, во всем этом крылась какая-то более глубокая подоснова. Может, его друзья были нехорошими людьми, с которыми отец сам разорвал отношения? Почему он никогда не интересовался жизнью своего родителя? Наверное, этому способствовало воспитание. Ему прививали, что необходимо строить только партнерские отношения и в дружбе, и в семье.

День третий. Самосуд

На следующее утро, не сумев дозвониться до Томаса, Виктор с тяжелым чувством на душе поехал в Девяткино, гадая, какой же сюрприз его ждет на этот