Здесь все рядом - Дашевская Анна Викторовна Martann Страница 11

Я посмотрела на Стаса.

– А если не справлюсь и сломаю?

Он пожал плечами.

– Испортишь – научишься чинить, а я помогу. Так что, по рукам?

И я согласилась.

Примечательной показалась мне реакция на моего нового приятеля со стороны Розалии: тётушка фыркнула, пожала плечами и сообщила:

– Парень хороший, только ветра в голове много. Не иначе, ездит слишком быстро!

В первый момент я поразилась её равнодушию. Ну как же так, она же сама говорила, что я её единственная родственница по крови – и вдруг пожимает плечами, и всё? Вот бабушка бы…

И остановила себя: а что – бабушка? Помнится, мой брак развалился отчасти и благодаря её усилиям… Не хочу сказать, что без методичного вмешательства Александры Михайловны мы с Кириллом по сей день составляли бы «ячейку общества», но кто знает?

Вот то-то и оно…

К ужину дядя Миша не пришёл. Я подождала его с полчаса, потом съела свою котлету с картошкой и забралась под плед с книжкой. Где я живу и где работаю, бывший сосед знает, надумает – придёт. Взрослый человек, и уже довольно давно.

Несмотря на правильные мысли, червячок беспокойства начал тихонько грызть меня изнутри. «Ладно, – решила я, в третий раз взбивая подушку и переворачиваясь на другой бок. – Ладно, завтра я посоветуюсь с Бекетовым. Уж он-то должен знать, кто привёз в его город старика, которому не на что жить, привёз – и бросил, как надоевшую кошку!»

Пирожки были с капустой и, ясное дело, с яблоками. Стас успел изучить мои предпочтения – говорю же, настойчив, но ненавязчив… Я разлила по кружкам свежезаваренный чай, откусила от капустного пирога и кивнула.

– Наташа сегодня работает?

– Ага.

– Заметно.

В маленькой пирожковой работали две сестры; у одной отлично выходила несладкая выпечка, у другой, соответственно, наоборот. Приходить к ним нужно было точно в момент выноса очередного противня, иначе вместо вожделенных пирожков тебе доставался только запах сдобы. Стас сегодня успел вовремя.

Когда последние крошки теста были тщательно подобраны с тарелки, Бекетов посмотрел на меня вопросительно.

– Расскажешь, что тебя в Москву тащит?

– Вообще-то у меня там мама, – буркнула я. – И некоторая оставшаяся жизнь.

– Мама – это святое, – согласился он. – Вы каждый день по телефону разговариваете?

– Нет, конечно! Раза два-три в неделю. Ей некогда, я занята…

– Ну вот, и я о том. А раз ты срываешься в срочном порядке, значит, какие-то новые входящие. Я прав?

Вздохнув, я рассказала о дяде Мише. Вопреки моим опасениям, Бекетов выслушал внимательно, даже пометил кое-что в записной книжке. Потом кивнул:

– Выясню, где он живёт и на что. Осторожненько! – он примирительно поднял ладони. – А вот тебе соваться за выяснениями к риелторам я бы не советовал. Съедят.

– Я и не собиралась «соваться»! Просто так… порасспрашивала бы.

– Вот что… – Стас подумал, потом кивнул сам себе. – Я тебе сейчас скину координаты двух моих друзей. Один из них работает на Петровке, а второй… ну, сама увидишь. Созвонись, встреться, можно сразу с обоими, если они смогут, и всё расскажи – про соседа, как его обманули и чего ты хочешь добиться.

Телефон тренькнул, принимая сообщение.

Я взглянула на часы и со вздохом поднялась.

– Пора! Пойду мучить детей.

– Валяй. Поедешь завтра?

– Да, до трёх я работаю, в четыре как раз должен быть автобус.

– Ну, удачи! – и Бекетов быстро вышел.

Входя в класс, я услышала, как за окном сытым хищником заревел «Харлей».

Вечером дядя Миша снова не появился. Правда, в двери моего дома торчала записка на довольно замызганном листочке из тетрадки, написанная прекрасным, почти каллиграфическим почерком: «Таточка, дорогая, прости, что не пришёл. Не уследил за временем. Ещё свидимся! М.Каменцев».

Зачем-то я старательно сложила листок и убрала в кармашек сумки. Потом сжевала холодную котлету и подошла к окну. В осенней тьме поднявшийся ветер дёргал ветви яблонь, раскачивал рябину, брякал чем-то металлическим на улице. В моей голове крутился заданный Стасом вопрос: а чего же я хочу добиться?

Удивительное дело, но автобус уже стоял с распахнутыми дверями, водитель сидел на месте и решал кроссворд. Я протянула ему две сотки, и ко мне обратился недовольный взгляд.

– А чего мне-то? В кассу вон идите.

– Закрыто там, обед, – объяснила я.

– Не положено мне деньги принимать.

– Ну так обед-то до пятнадцати минут пятого, а вы в четыре отправляетесь, получается, что я пропущу автобус. А сегодня больше и не будет, – я попыталась воззвать к его логике. – Да и по дороге люди же будут садиться и вам платить, значит, можно?

– В кассу идите, – повторил этот дундук и отвернулся.

Мысленно выругавшись, я вышла из автобуса и побрела в сторону кассы. Там было по-прежнему закрыто на обед. Отлично продуманный план разваливался на глазах. Взять такси? Ладно, не такие уж большие деньги, можно пережить, хотя и жалко. Вот только где я его возьму? Приложение показывает отсутствие машин в радиусе двадцати километров, ни одного такси на площади у автостанции не видно… Да вообще никого нет, кроме меня и пустого автобуса с любителем кроссвордов, чтобы ему ни одного поля правильно не заполнить! Странное дело – пятница, вторая половина дня, и никому не надо в Тверь? Что случилось-то?

Отголоском моих собственных мыслей за спиной прозвучал женский голос.

– Что случилось-то? – повернувшись, я увидела смутно знакомое лицо, вроде бы, какая-то из бежичанок, здоровавшаяся с Розалией. – Ты чего тут с сумкой кукуешь?

– Да вот думаю, как до Твери добраться.

– А что Лёха, не поедет, что ли?

Я пожала плечами. Поедет, не поедет – мне без разницы, главное, что лично меня везти отказывается. Тётка сочувственно покивала.

– Это он с женой поскандалил, вот и…

– Да и чёрт с ним, – грубо ответила я. – С ним, с его женой, тёщей и детьми. Мне надо сегодня уехать и в воскресенье вернуться. Я бы и на такси поехала, только не вижу ни одного.

– Если заплатите, муж мой вас отвезёт, – отчего-то тётка перешла на «вы». – Полторы тыщи дадите?

– Дам, – ответила я сумрачно.

Через десять минут престарелая «Тойота» уже сворачивала в сторону дороги на Тверь. Автобус по-прежнему стоял пустым.

Около восьми вечера я шла знакомой дорогой от метро к дому. Свернула во двор, миновала продуктовый магазин в подвальчике, обошла кусты сирени и подняла взгляд на окна. Наши были тёмными, а в квартире дяди Миши – бывшей квартире дяди Миши! – горел свет на кухне и в гостиной. «Мамы нет дома? – промелькнула мысль. – Или спит? Да ну, в такое время спят только младенцы, да и то не все… Может, зайти в соседнюю квартиру, посмотреть, кто там теперь живёт? Нет, сперва встречусь с приятелями Стаса, а потом поглядим…»

Дома и в самом деле было пусто.

Я заглянула в холодильник – кастрюлька с бульоном, несколько ломтиков сыра, масло, яблоки, пакетик сливок, всё свежее. Пыли нигде нет, земля в цветочных горшках не пересохла… Ага, полотенце, брошенное на горячую трубу в ванной, ещё влажное. То есть, маму я не застала совсем чуть-чуть. Интересно, куда она отправилась – в театр, в кино, в гости? На свидание?

Чуть помедлив, открыла дверь бабушкиной комнаты. Здесь ничего не изменилось, на полированной поверхности туалетного столика лежал тонкий слой пыли, горшки с фиалками вынесены в гостиную. Видимо, мама не хотела лишний раз сюда заходить. Ах, бабуля, что ж ты сделала с нашей жизнью? Такой удобной, такой беспроблемной, такой… никчемушной? Ведь маме было всего двадцать пять, когда отец освободил нас от своего присутствия! Двадцать пять! И ещё двадцать с лишним лет она прожила в странной семье из трёх женщин. Господи, да даже если она до утра не вернётся, я не удивлюсь!