Олег Рой - Муж, жена, любовница Страница 12

Как только Юлия пошла к центру зала, к ней ринулись молодые ребята (как позже выяснилось, студенты из Канады) и попросили разрешения сфотографироваться с нею, поскольку им очень нравится ее костюм. Потом ей преградила путь пожилая пара, немцы-пенсионеры, бывшие фермеры. У них была та же просьба. А еще дама попросила у Юлии разрешение пощупать ткань и выразила восхищение качеством имитации под старину...

– Я частное лицо, из Москвы, я такая же туристка, как и вы, – пробовала было объяснить Юлия, слегка ослепнув от фотовспышек, но ее никто не слушал.

– Пойдем, тебя спасет теперь только король Франциск со своей Клод, – услышала она голос сына.

– А где Ксюша? – В этой суете Юлия потеряла дочь.

– На террасе. Воздухом дышит.

– О боже, а горло? Там же холодно. Давай-ка гони ее быстро сюда и пойдем сфотографируемся все вместе с Франциском. А где папа?

– Вон он идет. Какой-то озабоченный и усталый. – И Павел указал на Алексея, который стремительно шел от входных дверей к своему столику. Юлии он показался не только озабоченным, но и серьезно расстроенным.

– Сколько там осталось до Нового года? Ты у нас командир, следи, чтобы не пропустить, – обратилась она к мужу. – А то я без Деда Мороза уже и забыла, по поводу чего у нас праздник.

– Не беспокойся, солнце мое, не пропустим. Это парадный бал в королевском замке, а не вечер в доме отдыха.

И при этих словах из дальнего угла парадного зала французского замка понеслось: «Ой, мороз, мороз, не морозь меня...» Завели свое привычное братья-славяне со славной Украины.

– Ну что, полегчало? – при первых звуках песни громко спросил Алексей у всех сидящих за их столом. – Соскучились? Курантов и речи президента не хватает?..

Раздался дружный хохот.

– Шутки шутками, а все же привычнее, когда протокол известен и знаешь, чего ждать, – пожаловалась Юлия. – Куда опять пропали дети? Пойдем, сделаем снимок с Франциском I, а то никто в Москве не поверит, что мы здесь были. Да и платьице надо запечатлеть в соответствующем интерьере.

– А меня ты, выходит, искала тоже только для снимка в интерьере, – заворчал обиженно Алексей. – Вот всегда так. Мужчины только для сопровождения.

– Не надо так. Ты – для радости жизни. Ты моя опора, мое самое главное, ты же знаешь, – проворковала Юлия. Ей хотелось показать мужу, что она здесь, рядом, что она его любит и не надо огорчаться по пустякам.

Эти король и королева оказались вполне доступны для общения. И фотографии, которые они напечатали потом в Москве, запечатлели в обществе «королевской четы» милые, радостные мордахи детей, оживленную красавицу Юлию и наигранно сердитого большого Алексея, гордого своим семейством.

Шум усиливался, в зале зазвучали нестройные песни на разных языках, разговоры стали громче. Король с королевой, выполнив свои обязанности по развлечению гостей, присели перекусить. Приближалась полночь. Возникла пауза, какая бывает обычно перед самым главным событием. За столом московской компании мужчины решили еще раз проводить старый год и произносили по очереди тосты, вспоминая лучшие моменты.

Юлия присоединилась к сидевшим за столом, взяла бокал с красным вином и задумалась на минуту. В такие моменты, эпохальные, переломные, к которым столько готовишься, надо остановиться, подумать, подвести итоги... Она вся ушла в свои мысли, на секунду забыв об окружающих. И вдруг почувствовала, что взгляды сидевших за столом обратились к ней. Около ее стула стоял мужчина в белом смокинге, очевидно официант, и протягивал Юлии белоснежный тоненький конверт. Удивленная, она распечатала его, быстро взглянула, пробормотала какие-то извинения детям и мужу и торопливо направилась в дамскую комнату.

В конверте оказались три фотографии, и на всех трех – Алексей. Но не один: рядом с ним всюду была молодая худенькая девушка модельного вида с крупными, грубыми чертами лица. Один снимок запечатлел их у фонтана на площади какого-то южного города летом. Второй – на горных лыжах, судя по дате под фотографией, – зимой прошлого года. И третий: дача Юлиных родителей в Кратове, сентябрь 99-го...

Девушку Юлия не знала, зато хорошо знала этот тип юной львицы, хищницы, мало преуспевающей в профессии модели, но весьма успешной в роли охотницы за чужими состояниями. Девица одна и та же. Значит – прочная привязанность. Уже давно. В конверте было письмо – две строчки, набранные на компьютере: «Считаю своим долгом поставить Вас в известность. С Новым годом!» Юлия почувствовала озноб, по спине побежали мурашки, ей показалось, что даже волосы на голове у нее замерзли. Мысли метались, подхлестнутые внезапной сильной болью в груди.

Может быть, подделка. Обман. Провокация. Кто-то хочет их поссорить. Идеальная пара?.. Так интересно распотрошить эту пару, как красивую куклу, узнать, что у нее внутри! Подлость. Какая же подлость!.. Кто-то прислал ей этот конверт, специально привез из Москвы фотографии, специально подкараулил момент, когда она была беззащитной, счастливой... Ну, это все ерунда, на самом-то деле важно совсем не это. Важна другая подлость – не корреспондента, черт с ним, с пакостником и доносчиком, а подлость мужа, ее Алексея...

Как же он мог? Она не знает и никогда не знала других мужчин. Юля грустно усмехнулась: скажи кому-нибудь – и не поверят... Впрочем, она и не собиралась никого посвящать в подробности своей интимной жизни. Она действительно всегда была женщиной одного мужчины. Не прилагая для этого никаких особенных усилий, не гордясь и не кичась своей высокой нравственностью, просто потому, что она – такая. И что же теперь? Зачем все это?..

В дамскую комнату влетела дочь:

– Мама, что случилось? – В глазах у Ксении светилась неподдельная забота, но все-таки она была сейчас далеко от матери, разгоряченная танцами в компании разнонациональных сверстников.

– Все в порядке, малыш. Пойдем.

Они с дочерью вышли из помпезной дамской комнаты королевского замка и смешались с гудящей, веселящейся толпой.

– Мама, ты что? У тебя лицо побелело! – Это уже голос Пашки.

– Ничего, сынок, все в порядке, потом расскажу.

«Интересно, что же я смогу ему рассказать», – пронеслось в голове у Юлии.

Раздался гонг, и открылись двери на террасу. Ровно в полночь гостям был обещан сюрприз, и теперь всех пригласили выйти на открытый воздух. В саду, перед замком, был приготовлен грандиозный фейерверк. Юлия поспешила пройти в открытые двери и одной из первых оказалась в темноте у балюстрады огромной террасы, с которой по лестнице можно было спуститься вниз, в ночной мокрый сад. Ветер утих, небо было темным и низким, мягкий свет из окон и дверей замка выхватывал римскую мозаику на плитах террасы. Покой, красота, радость... Только не для нее.

Глава 4

Холодный ветер трепал волосы. Она вцепилась в стылый камень перил и почувствовала мелкую дрожь. Только не зарыдать на глазах у всех, не закричать от разочарования и обиды. Она кусала губы, чтобы сделать себе больно, чтобы переключиться на боль и не заплакать. Ночная темнота укрывала ее от любопытных взглядов.

Он, самый любимый и близкий, изменяет – ей, самой преданной жене на свете. У них лучшая семья и лучший дом. У них не бывает скандалов. Он целует другую, он ласкает другую, он спит с другой. Но он спит и с ней. И она не замечала последнее время холода или недостатка желания с его стороны. Как, как она могла ничего не заметить?!

Хозяева-устроители между тем что-то медлили с фейерверком, и это было как нельзя кстати. Холод – не нервный, а настоящий зимний, сырой холод – заставил ее очнуться и взять себя в руки. «Рыдаю в замке Амбуаз, как какая-то фрейлина из исторической мелодрамы», – вяло зашевелилась в ее сознании ненужная ирония. Ничто не могло сейчас помочь ей, ничто.

В конце концов она решила оставить все выяснения до отеля, и ей сразу стало чуть легче. Реакция мужа предопределит все дальнейшее. Хотя кто знает, такого разворота в их семейной жизни еще не было... Она давно жила с чувством, что Алексей – ее часть, часть ее тела и души. Она не знает собственного мужа, родного человека!.. Нет, так нельзя. Надо справиться с собой, как следует подумать. Надо вспомнить последние полгода.

Алексей не стал чаще ездить по делам, не пропадал по командировкам. Это значит, у них были свидания в Москве. Свидания нечастые, потому как ночует он дома, лишь иногда задерживаясь на работе. Господи, какой позор, что же мне делать? Меня предали, меня обманывали, говорили обо мне: «А что сказала жена? Жена не заметила?» О, какая гадость. От этого можно сойти с ума. Знает, наверное, весь банк. Шеф – слишком заметная фигура, чтобы скрыть подобную связь...

Наступила полночь. Зашипели и засверкали огни фейерверка. На плечи Юлии лег ее любимый норковый жакет. Заботливые руки Алексея. Они стояли молча, пока выстреливали и взлетали, крутясь и распадаясь на мелкие звезды, огни фейерверка. В наступившей затем непроглядной темноте они вместе со всей публикой вернулись в зал. Подали шампанское. Довольные дети присоединились к ним уже за столом. Праздник, знакомства превзошли все их московские ожидания, и они решили остаться на балу и танцевать до утра. Молчание родителей не бросилось им в глаза.