Наталья Солнцева - Шарада Шекспира Страница 12

- Какая тебе разница? - спросила бы Ева. - Твое дело - не учить людей, а помогать им защищать себя от чужих злых намерений.

Он вспомнил о Еве и забеспокоился. Она не хотела оставаться на ночь одна, чего-то боялась. Нервы разыгрались? В любом случае надо было, наверное, побыть с ней. Впрочем, уже поздно сожалеть, следует довести до конца начатый опыт.

Чтобы не терять зря время и не заснуть ненароком, Смирнов пустился в размышления. Почему он зациклился на медиках или на посторонних? Мог ли совершить убийство пациент, например? Тогда уж - пациентка. Главный врач сделал для сыщика расклад, какие и кому делались операции и кто лежал к клинике в день - вернее, в ночь - убийства. Это были в основном женщины разного возраста, не считая мальчика десяти лет и двух девочек. Детей сыщик исключил сразу, а дамы… тоже сомнительно. С какой стати им зверски убивать медсестру? Версия не выдерживала критики.

«А ревность? - возразил Смирнову внутренний голос. - Разве не могло у Адамова быть интимной связи с пациенткой? Она замечает, какие взгляды бросает на доктора Лейла Садыкова, и расправляется с ненавистной соперницей».

- Ладно, оставим это в качестве рабочей гипотезы, - прошептал сыщик. - Но зачем взяли сердце? Что это? Акт устрашения? Болезненно-маниакальное проявление? Джек-потрошитель тоже извлекал из мертвых тел органы…

Шаги в коридоре помешали ему додумать эту мысль до конца. Кто-то - Всеславу показалось, что их двое, - остановился недалеко от комнатки, где он прятался. Женский голос приглушенно произнес:

- У меня просто мороз по коже, когда я прохожу по этому коридору. Ты не боишься?

- Боюсь, - ответил второй женский голос, охрипший. - Потому и позвала тебя, чтобы одной не ходить. Давай открывай!

Послышался звук, как будто кто-то пытается открыть замок.

- Может, ключ не тот?

- Да тот, только этот замок заедает. Давно пора сменить!

Они ковырялись ключом в замке и разговаривали.

- Ты веришь, что Адамов убил Ляльку? - спросил первый голос.

- Не знаю. Мне даже думать о таком страшно!

- Говорят, он свою первую жену…

Смирнов неловко повернулся, чтобы придвинуться поближе и лучше слышать, и задел какую-то не то палку, не то карниз, который с грохотом упал. Женщины притихли.

- Что это? - спросила одна.

- О-о-ой! Бежим!

Громко кричать они не посмели - благодаря строгой выучке, но дали такого стрекача по коридору, что сыщик понял: если они поднимут шум, ему несдобровать. Нужно срочно выбираться.

Хирург Адамов тоже не спал в эту ночь. Перед его внутренним взором прошла вся его жизнь: беззаботное детство, школьные годы, учеба в мединституте, студенческие вечеринки, женитьба… Две вещи играли для Левы главную роль - медицина и женщины. Может, потому он и посвятил себя пластической хирургии.

Женщинам свойственно заблуждаться и приносить жертвы во имя этих самых заблуждений. Ну разве не безумие - придавать значение форме груди или носа, морщинам, складкам и прочим «недостаткам» внешности? Доктор Адамов понимал тех представительниц прекрасного пола, для которых тело являлось непременным атрибутом профессии - артисток, моделей и стриптизерш. Но все остальные?!

Дамы приходили к нему в клинику и платили не за операции, а за собственные ожидания, которые сплошь и рядом не оправдывались. Тогда они приходили вновь и вновь, с твердым убеждением - стоит еще что-то убрать, еще что-то подправить, и судьба им улыбнется, мужчины окажутся у их ног и принесут им не только свои сердца, но и кошельки. Парадокс заключался в том, что с той же целью обращались к пластическим хирургам женщины уже замужние и прекрасно обеспеченные. Свои внешние данные они считали залогом будущей стабильности и неизменности достигнутых благ.

Как они ошибались! Жизнь идет, течет, бежит - она не может стоять на месте, сколь бы ни было привлекательным это место. Изменения… их ничем не остановишь, а тем более бессилен против них хирургический скальпель.

На каком году своей блестящей врачебной практики доктор Адамов прозрел? Он дошел до того, что начал отговаривать потенциальных пациенток ложиться на операционный стол. Они принимали это за новый вид рекламы и становились еще настойчивее. Что бы он ни предпринимал, его клиентура росла вместе со славой и доходами. Он был обречен на успех! Рядом поднимались, набирали силу, как сорняки, зависть и недоброжелательство.

Так же складывались и личные отношения Льва Назаровича с прекрасными дамами - легко, красиво и без малейших усилий с его стороны. Женщины влюблялись в него сразу, как только встречались с горячим взглядом его цыганских глаз. На самом деле они любили не его, Леву Адамова, а собственные, порой ошибочные представления о нем. Они влюблялись в доктора, в хирурга, в солидного, удачливого мужчину… и не видели, а главное, не хотели видеть его истинное лицо. И этого он не прощал им.

Женитьба на Елене, сулившая неземное блаженство, принесла разочарование и боль. Куда делась через год брака беззаветно влюбленная в Левушку красавица однокурсница, на которой мечтали жениться все студенты мужского пола, аспиранты и молодые преподаватели? Болезненная страсть - Елена стремилась к полному подчинению себе супруга, безраздельному владению им. Бурный, частый секс начал утомлять и раздражать Адамова. Он даже подумывал, а не развивается ли у него импотенция на почве переутомления? Отказ от ласк Елена воспринимала как охлаждение и признак супружеской измены. Она тайно страдала, не смея прямо спросить мужа о причине такого положения вещей, и рисовала в своем воображении многочисленные несуществующие романы ее Левы с пациентками, медсестрами и врачихами. Это истощало и без того хрупкую нервную систему Елены: она перестала спать, принимала все более сильные снотворные, накручивала себя до истерического состояния, которое вынуждена была подавлять. Рождение дочери, на которое оба супруга возлагали определенные надежды, только усугубило ее душевную драму.

Доктор Адамов не то чтобы не видел этого - он не хотел видеть. Они оба продолжали притворяться счастливой влюбленной парой. Елена - потому что панически боялась даже намека на разрыв, Лев Назарович - потому что ему так было удобно. Он ненавидел «выяснение отношений» и недвусмысленно дал понять жене, что сие ни при каких обстоятельствах не допустимо. Адамовы настолько искусно все скрывали, что даже их домработница Анфиса Карповна ничего не замечала. Она обожала красавицу хозяйку, а перед доктором просто благоговела.

Рождение Аси на первых порах приковало к себе все внимание Елены. Девочка непрерывно болела, и Адамова вынуждена была оставить работу детского врача в ведомственной поликлинике. Она целыми днями сидела дома, возилась с больным ребенком, а когда здоровье Аси временно улучшалось, предавалась ревнивым мыслям о горячо любимом супруге. Доктор много консультировал, оперировал, сутками пропадал в клинике - он действительно был занят, но Елена думала по-другому. Она рисовала себе сцены разврата, которым занимался ее муж с молоденькими бесстыжими сестричками, и медленно закипала. Слабое здоровье дочери выматывало ее силы - бессонные ночи, нервное напряжение лишали ее всех желаний, кроме жажды супружеских ласк. Елена перестала за собой следить, у нее не оставалось на это времени, перестала чем-либо интересоваться, кроме одного: где находится ее муж, чем он занимается? С кем он? Ее спасали, держали на плаву природная красота, которая не нуждалась в особом уходе, и любовь к дочери.

Горький, молчаливый упрек в ее глазах, неуемная жажда секса выводили Адамова из себя. А что он мог сделать? Каяться ему было не в чем, оправдываться не за что, но чувствовал он себя без вины виноватым. Страх за жизнь ребенка лишал его привычного покоя, скрытое недовольство жены побуждало его бежать из дома, погружаться с головой в работу. Только в операционной он оставался один на один с пациентом и своим искусством хирурга, отвлекался от житейских неурядиц. Он творил чудеса! И чудеса эти порождались его стремлением заслониться от неудобной стороны существования. Он достиг наивысшего мастерства в игре, которая называлась «уход от реальности».

И все же по-настоящему неуютно Адамов ощутил себя после смерти Елены. То были цветочки, осознал он, ягодки впереди. Во-первых, на его руки свалилась Ася с ее хворями, а во-вторых, у Льва Назаровича появилась тайна. Вернее, тайны. В которых он боялся признаться даже самому себе.

Похороны жены прошли скромно, не в том смысле, что Адамов пожалел денег: на церемонии присутствовали только самые близкие - его и ее родители, несколько коллег и соседи, пожелавшие проводить Елену в последний путь. Анфиса Карповна попрощалась с хозяйкой дома и осталась с Асей. Тащить больную девочку на кладбище в такой холод и ветер не представлялось возможным.

Доктор Адамов смотрел, как засыпают могилу его жены, как летят на крышку дорогого гроба комья мерзлой земли, и думал, что все это происходит не с ним. Не он купил и привез несметное количество живых цветов, словно воздавая Елене недополученное ею при жизни. Не он сидел на немноголюдных роскошных поминках, слушая трогательные и слезливые речи. Не он вернулся в опустевшую, пропахшую свечами и хвоей квартиру. Не он…