Галина Романова - Нирвана для чудовища Страница 12

– Скорее всего, – кивнул согласно Востриков.

Скорее всего, так бы Валерий Сергеевич и поступил. Уличил бы злоумышленницу и убийцу. А вместо этого он уже неделю нигде не появляется, на работе – в том числе. И никто из подчиненных не знает, где он и что с ним. Так переживает потерю автомобиля? Так он застрахован был на приличную сумму, все компенсируется. Боится? Чего?!

– Ну и ладно, Оленька. Пусть не знает дальше. Вы ведь не расскажете ему, так?

– О чем?

– О том, что Илюхина желала ему гореть синим пламенем? И желала понаблюдать за этим? Не расскажете?

Он проникновенно глянул на нее. А когда он так смотрел, к примеру, его помощнику Васе Климову хотелось уползти в дальний угол и сидеть там тихо и незаметно.

– Нет, конечно! О чем вы?! Я его побаиваюсь и сторонюсь. Субординация прежде всего. Я не Илюхина! – Она обиженно надулась, отворачивая несимпатичное личико к окошку.

И было непонятно, на что конкретно она обиделась. На то, что она не Илюхина, или на то, что ее заподозрили в излишней откровенности с начальством.

И Востриков ей поверил. Почти.

Не стал бы Мельников трястись и прятаться, знай он о таком злобном выпаде со стороны своих подчиненных. Либо сам наказал бы, либо предложил это сделать органам правопорядка. Тут Ольга права.

– Хорошо, я все понял, – протянул ей руку Востриков, предлагая прощаться. – Никуда не пропадайте. Возможно, мы вас скоро вызовем для дачи показаний. Номер телефона мне свой продиктуйте.

– У меня визитка есть. – Она вытащила визитку из кармашка платья, видимо, заранее приготовила. – Звоните лучше на мобильный. К стационарному может Карина подойти. Не хотелось бы, понимаете, раньше времени… Ну, вы меня понимаете?

– Несомненно!

Он попрощался с девушкой и поехал в отдел. Климов к его приезду уже поднялся и умылся теплой минералкой. Бутылка завалялась в шкафу. Влажные русые волосы были зачесаны назад, глаза смотрели бодро.

– Что-то есть, товарищ начальник? – встретил его Вася улыбкой.

И двумя руками указал на огненный чайник, две приготовленные для кофе чашки и горку бутербродов с сыром на щербатой тарелке.

– Есть кое-что, Вася.

Востриков швырнул рабочую папку на стол, с удовольствием вытянул длинные ноги и повелительным жестом потребовал кофе и бутербродов.

– Три, Вася. Три! – растопырил он три пальца, когда помощник хотел парой отделаться. – Я запарился, устал, пока некоторые морду плющили. Итак, слушай, что мне удалось узнать…

Они энергично жевали, хлебали горячий растворимый кофе из громадных чашек. Востриков бубнил с набитым ртом:

– Фирма процветающая. Зарплаты занебесные, поэтому каждый трясется за свое рабочее место. Сейчас все в трауре. Раз у директора неприятности – значит, им нельзя улыбаться. Вдруг кто настучит? Прошелся по кабинетам, коридорами – как гроб где с телом покойного стоит, честное слово! Так тягостно.

– Ничего себе – диктатура! – Вася покосился на лежанку из выстроившихся в ряд стульев. – Там бы я не подремал!

– А то! Цени демократичное руководство, – ткнул себя пальцем в грудь Востриков.

И поднял вверх указательный палец, обласкав взглядом последний бутерброд на тарелке. Вася послушно отдал.

– И наша мышка Оленька ждала меня с откровениями за поворотом, так-то. Чтобы никто не увидел и не узнал, что она решила донести на свою начальницу.

– Как думаете, соврала?

– Вряд ли. Могла чуть приукрасить. Могла что-то недоговорить. Второе вероятнее. Поскольку слишком уж мучилась, прежде чем говорить начала. Но чтобы соврать… Вряд ли. Что думаешь, Вася?

Климов задрал высоко подбородок, выливая в рот последние капли со дна глубокой чашки, алчно покосился на последний бутерброд в руках начальника и со вздохом произнес:

– Лажа все это какая-то, Сан Саныч. С Илюхиной этой лажа.

– Чего это? – Востриков разломил кусок хлеба пополам, отщипнул сыра, подал помощнику.

– Прямо вот она сказала так и тут же помчалась машину его угонять и жечь кого-то? Ерунда! Это из серии: ну убила бы! Так и мать ребенку говорит, и муж жене, и жена мужу. Это же не значит, что все тут же убивать начинают. Илюхина, задумай она такое сотворить со своим обидчиком, рта бы не открывала. И кто сказал, что Мельников ее угнетал?

– Ольга.

– Ага! Ольга, которая у Илюхиной в подчинении, которая завидует ей наверняка и подсидеть стремится. Она не может быть объективной, Сан Саныч. Не мо-жет, – по слогам закончил Вася. – Я скорее ее бы заподозрил в злом умысле, чем Илюхину эту.

– Может, ты и прав, – неуверенно произнес Востриков, доедая бутерброд и допивая кофе, по примеру Климова высоко задрав подбородок и выливая в себя последние капли со дна чашки. – Но Илюхину для разговора вызвать все же нужно.

– Нужно, – кивнул Вася.

– Но прежде следует поговорить с пострадавшим.

– С Мельниковым?

– Да. И спросить… Куда он подевался? Почему не показывается на службе? Чего боится? Слышал он или нет пожелания Илюхиной на свой счет? Если слышал, почему не прореагировал?

– Да и были ли они вообще, – снова усомнился Вася. – Может, для этой Ольги данное происшествие как раз на руку? Может, решила все выдумать, чтобы по служебной лестнице продвинуться?

– Все, заканчивай с завтраком, мистер сомнение! – хлопнул по столу ладонями Востриков. – Собирайся, вместе навестим нашего господина…

Глава 7

Ваня Грищенко с удовольствием ощупывал ткань новой рубашки, в которой неделю назад встречался с клиентом. Хорошая ткань, дорогая, почти не мнется. И цвет ему к лицу. И стирается хорошо. Он уже трижды ее стирал и даже не гладил, надевая. С брюками было чуть сложнее. Он никогда их не умел гладить. И сегодня у него вышло сразу две стрелки на левой штанине. Маринка сразу заметила и сморщила носик.

Конец ознакомительного фрагмента.