Чарльз Вильямс - Мертвая яхта Страница 12

— Деньги? — перебил он меня. В его голосе послышалось неподдельное изумление.

— Не строй из себя грудного младенца. Вы же не собираетесь разыскивать этот самолет только для того, чтобы выудить пару сэндвичей с ветчиной, которые он захватил с собой в полет?

— Она тебе сказала, что в самолете были деньги, так что ли?

— Конечно, так, что же еще? Они хотели добраться до побережья Центральной Америки, чтобы удрать от тебя и твоих горилл…

— А я ломал себе голову, какую сказочку она тебе наплела!

— Что ты имеешь в виду?

— Ты дурак, Маннинг! Мы ищем не деньги. Мы ищем то, что он украл у нас.

— Я тебе не верю!

— А мне наплевать, веришь ты или не веришь! Кстати, почему ты не веришь нам, а веришь ему? Ведь ты его ни разу не видел и совсем его не знаешь.

— Я знаю ее. Она врать не станет!

Он гнусно ухмыльнулся:

— Не станет? Вот как?

"Балерина" плавно закачалась на океанских волнах, значит, мы вышли за волнорез. Я разглядел впереди огонек морского буя, отмечающего главный фарватер. Почему Беркли старается запудрить мне мозги? Он был хозяином положения. Зачем же ему понадобилось мне лгать?

— Я нашел один из чемоданов, которые она отправила на борт!

Я обернулся. Это был голос Джорджа Бартфильда, белобрысого бандита, доносившийся снизу.

— Карта в нем? — спросил Беркли.

— Нет, — ответил Бартфильд, поднимаясь на палубу и таща за собой черный чемодан, который он поставил у ног Беркли.

— В нем отличная начинка. Около восьмидесяти тысяч, примерно, но карты нет ни одной.

— Что?! — вырвалось у меня.

— Что это с нашим Дон Кихотом? — усмехнулся Бартфильд.

— Его кто-то укусил?

— Кажется, до него лишь сейчас дошло, — пробормотал Беркли. — Она сказала ему, что в самолете куча денег.

— О! — протянул Бартфильд. — Я давно мечтал увидеть что-нибудь подобное перед смертью, а теперь мои мечты сбылись. Парню за тридцать, а он все еще верит женщинам!

Я почувствовал себя не в своей тарелке:

— Заткнись, ты, сосунок! Открой чемодан и посвети. Фонарь на койке у штирборта.

— Я захватил его с собой. — Бартфильд раскрыл чемодан, включил фонарь, и я увидел тугие пачки двадцаток, полусотенных и сотенных банкнот.

"… я продала все свои драгоценности, все, что могла, под залог машины… это наш последний шанс… я не знаю, почему они хотят убить его… это случилось где-то на вечеринке…"

— О'кей. Закрой чемодан, Бартфильд.

— Ты, кажется, хотел сказать: "Закрой чемодан, сосунок!"

— Заткнись, мразь!

— Слушай, Джо, — произнес Бартфильд, — сколько времени тебе понадобится, чтобы изучить навигацию?

— Слишком много. Оставь его в покое.

— Когда-то я был хорош на ринге, — продолжал Бартфильд. — Не попытаться ли выбить дурь из этого недотепы?

— Перестань! — сердито отрезал Беркли. — Даже если нам самим и удастся отыскать это место, нам все равно понадобится водолаз.

— Любой из нас с аквалангом…

— Джордж, — мягко промолвил Беркли.

— Хорошо, хорошо…

— Что в самолете? — поинтересовался я.

— Бриллианты, — ответил Беркли. — Куча бриллиантов.

— Чьих?

— Наших.

— И она знает об этом?

— Да.

Я хотел знать все до конца.

— И они собирались бежать от вас в Центральную Америку?

— Да. Только Макслей не мог взять ее с собой в самолет, потому что должен был взять аквалангиста.

Я был идиотом, развесившим уши ослом. Я поверил ей. Даже когда я было почувствовал, что ее история звучит фальшиво, я все равно верил ей. Я думал, что она не станет мне лгать. О, нет! Конечно нет! Дьявол! Как можно позволить так одурачить себя?! Она не могла лететь с ним на самолете, потому что ему пришлось взять дополнительный бак с бензином… Я был их последним шансом на спасение, она доверила мне все свои деньги, которые У нее остались… Она, вероятно, хохотала до коликов в животе. Я даже представил себе, как она говорит мужу: "Дорогой, этот несчастный кретин поверил всему, что я ему навесила на Уши…"

Из-за того, что я поверил ей, я убил коротышку, и теперь полиция охотится за мной. Я приговорен к уничтожению после того, как найду самолет и вытащу на поверхность то, что им нужно.

Так вот она какая! Хотелось бы мне знать, как она выкрутится из этого веселенького положения? Понимает ли она, что, как только она укажет Беркли место, где искать самолет, с ней будет покончено? Я должен был почувствовать удовлетворение при мысли о том, что ее обман в конце концов приведет ее к гибели, как, впрочем, и меня, но я не ощутил этого.

Неужели я все еще жалею ее? Черт меня побери! Грязная, лживая обманщица… Я замер, озадаченный… Если она знала, где находится самолет, почему же они не схватили ее раньше? Зачем им надо было выслеживать Макслея, чтобы захватить его живым и заставить говорить, когда они в любой момент могли схватить ее?

Что за черт? Неужели я все еще пытаюсь найти какие-нибудь оправдания для нее? Разумеется, она им не была нужна до тех пор, пока у них оставался шанс заполучить самого Макслея. Ее знание о самолете было уже информацией из вторых рук, и они взяли ее, поскольку это был единственный шанс, оставшийся после смерти Макслея.

"Да! — подумал я. — У них тоже не все в порядке"

ГЛАВА 18

Беркли приказал повернуть на запад от Скорпионьего рифа. Бартфильд следил за мной, пока я прокладывал курс по карте.

Я предъявил Беркли прокладку, и он одобрительно кивнул.

— Ты когда-нибудь имел дело с парусником, Джордж? — поинтересовался он.

— Нет, — буркнул Бартфильд. — Но если нашему другу это удастся, то думаю, что каждый с этим справится.

— Ладно, тебе не придется, — проронил Беркли. — Мы с Маннингом будем стоять на вахте поочередно. Ты будешь дежурить на палубе в его вахту, а я буду спать. Миссис Макслей может воспользоваться передней частью каюты. Ты, я и Маннинг будем спать на койках у входа. И следи, чтобы Маннинг не спускался вниз во время своей вахты. А теперь иди спать, Джордж. Уже больше двенадцати. Маннинг может расположиться здесь, на кокпите, а я заступлю на первую вахту до шести. Когда Маннинг сменит меня, ты выйдешь на палубу.

Бартфильд что-то проворчал и скрылся внизу, таща за собой чемодан.

Я уселся на палубу, стараясь держаться поближе к Беркли, и закурил сигарету.

— Не знаю, какого дьявола я отправился с вами, — произнес я. — Не все ли равно, когда вы меня прикончите: до того, как я найду вам ваш паршивый самолет, или после?

— Кому это понадобится убивать тебя?

— Оставь, — отмахнулся я. — Конечно же, вы не намерены меня убивать. Просто дадите мне рекомендательное письмо:

"Настоящим рекомендуем мистера Маннинга, единственного живого свидетеля, могущего подтвердить тот факт, что Макслея убили мы, а его вдова невиновна".

— Не обязательно. Ты все равно не сможешь пойти в полицию. Тебя самого разыскивают за убийство.

Он понимал, что я потеряю все и ничего не выиграю, даже если сумею найти способ добраться до полиции. Но если я буду мертв и буду лежать где-нибудь на глубине двадцати футов под поверхностью моря, у меня тогда явно не будет никаких шансов. А патроны сорок пятого калибра стоят так дешево…

Я придвинулся поближе, наблюдая за его лицом. Оно было спокойным и безмятежным в рассеянном свете звезд. Я свободно мог дотянуться до него рукой.

Его глаза внезапно прищурились и взглянули на меня с наглой ухмылкой.

— На, бери, — сказал он, протягивая мне свой кольт 45-го калибра. — Ведь это то, о чем ты сейчас мечтаешь!

На какое-то мгновение я был настолько ошеломлен, что не мог решиться на что-нибудь. Затем я пришел в себя и выхватил пистолет из его рук.

— Ты действительно хочешь этого? — усмехнулся он.

— Руль на борт! — приказал я. — Держи обратно на Сан-Порт!

— Ну и артист! — восхитился он.

— Ты что, не веришь, что я пристрелю тебя?

— Нет.

— Так он же не заряжен! — совершенно обескураженно протянул я, оттягивая затвор и уставившись на Беркли.

— Ты не нажмешь на курок по нескольким причинам, — произнес он. — Ты не можешь вернуться в Сан-Порт из-за полиции. Ты не в состоянии просто так, хладнокровно, убить безоружного человека, у тебя духу не хватит для этого…

— Продолжай…

— И третья причина заключается в том, что Бартфильд находится внизу, в каюте, со вторым пистолетом и миссис Макслей. Если ты попытаешься что-нибудь предпринять, она получит свое.

— Наплевать мне на то, что случится с ней!

Он расхохотался:

— Ты так думаешь, но сразу переменишь свое мнение, как только услышишь ее первый взвизг. У тебя кишка тонка для таких вещей!

— И я сам тоже ни к чему не приспособлен, так ведь?

— Нет, отчего же? Ты просто слабоват в некоторых вещах, вот и все. В мелочах, с которыми обычно сталкиваешься в подобном деле, еще с того случая на озере.