Анна Данилова - Ледяное ложе для брачной ночи Страница 12

10

Растрепанная голова Миры лежала на плече Караваева, рука ее – на его теплом шелковистом животе, нога – на его ноге. Мире не хотелось шевелиться. Словно она, часть какого-то сложного организма, прежде ампутированная, теперь нашла место, откуда была вырвана с корнем и вот теперь снова вошла в него и пустила корни, быстро, неимоверно быстро срастаясь – по́ра в по́ру, заполняя все пустоты, сливаясь со своей половиной.

Она так и не поняла, какая сила заставила ее открыть ему дверь. Он буквально ворвался к ней, схватил за руку и потащил за собой, на ходу говоря какие-то очень важные слова, и это были даже не извинения, а так – констатация фактов: я не знаю, что там за труп, хочу у тебя спросить; меня ночью, когда я ходил за сигаретами, сбила машина, пьяная девица привезла меня к себе за город; я мог бы обмануть тебя, чтобы ты не слышала ничего об этой женщине, но она все равно всплывет, я должен буду отдать ей машину; мы никогда не должны лгать друг другу, так вот, мы теперь – муж и жена, и ты должна верить мне, а я – тебе, все плохое, что ты думала обо мне, пока рыдала здесь, забудь как страшный сон, мы вместе должны думать, как выкарабкиваться из этой ситуации; у меня есть друг, его зовут Марк, он поможет, но и от трупа избавиться мы тоже не можем, отвезти его, к примеру, и закопать в лесу – нельзя, ты все поняла?

Он сорвал с нее одежду, повалил на кровать, и вот теперь она лежала в его объятиях и спрашивала себя, как так могло случиться, что она моментально забыла все свои сомнения, страхи, обиды и что теперь, когда они вместе, даже эта история с трупом приобрела какой-то гротескный характер.

Караваев спал. Мира понимала, что и он тоже успокоился. Пыталась представить себя на его месте: очнулся в чужом доме, с разбитой головой, рядом – какая-то пьяная девица (она нисколько не сомневалась в том, что он говорит чистую правду), утверждает: в том, что она напилась, – вина мужчин, она вообще ненавидит мужчин… Что подумал Дмитрий, когда вспомнил, где и при каких обстоятельствах он оставил свою жену? Это, по ее мнению, было еще более травматичным, чем сотрясение мозга. Сотрясение души. Они оба оказались в сложной ситуации. Но она почему-то с самого начала во всем, что случилось, обвиняла исключительно его (ведь это была его квартира, его кровать, на которой лежал труп) и даже мысли не могла допустить, что с ним самим могло что-то случиться.

Если бы он только знал, как страстно еще недавно она мечтала о разводе, о свободе, о том, чтобы никогда в жизни больше не видеть его!

Она медленно повернула голову и поцеловала теплую шерстяную грудь Караваева. Он был такой красивый, нежный, что ей захотелось прижаться к нему еще крепче.

– Мира, – произнес он, не открывая глаз. – Ты шампанское пила?

– Какое еще шампанское?

– Там, в ванной, стоит ящик с шампанским.

– Да, я видела, и что? Ты хочешь сказать, что я в твое отсутствие напилась? Что не хватает одной бутылки?

– Отлично. Значит, и ты тоже заметила? Значит, так, Мира. Запомни хорошенько: все, что я когда-нибудь скажу тебе или сделаю, будет исключительно из любви к тебе. И не надо напрягаться, слушая мои странные вопросы. Ничего такого мне и в голову не пришло – что ты напилась. Глупости какие! Просто у нас в доме – труп. И я отмечаю все странности, детали, понимаешь? Я поставил туда шампанское, чтобы мы с тобой искупались в нем, просто так, чтобы повеселиться, понимаешь? Возможно, это и не самая лучшая выдумка. Но дело-то не в этом. Кто-то выпил шампанское. Одну бутылку. Тот, кто, возможно, и убил этого брюнета. Могу себе представить, как же ты испугалась! Но ты должна забыть об этом. Я тебе приказываю. Мало ли какие идиоты водятся на этом свете? Я все думаю: кто и как проник в мой дом? У кого были ключи? А ключи есть у Ольги Ивановны, моей домработницы.

– Помню-помню, ты говорил.

– Но она прекрасно знала, что, приготовив все необходимое, прибрав в квартире, она не должна была появляться там до моего особого распоряжения. Я не хотел, чтобы она нам мешала. К тому же я не был уверен, что ты захочешь, чтобы она осталась. Словом, я решил предоставить право решать, нужна ли она нам или нет, тебе, хозяйке. Так что ключи были только у нее. Больше – ни у кого. У меня не было женщин, которым я бы давал ключи от своей квартиры; ни родственников, ни друзей, которые могли бы в мое отсутствие пользоваться моей квартирой. Я терпеть этого не могу. Вот и получается, что надо срочно встретиться с Ольгой Ивановной, причем до того, как ее станут допрашивать. А допрашивать начнут, как только я встречусь с Марком и он приедет ко мне. Мира, как это ни тяжело, но придется сейчас вставать. Поверь мне, я бы лежал так с тобой до самой смерти.

Он поднялся на локте, поцеловал Миру сначала в губы, потом по очереди – каждую грудь.

– Знаешь, мне и самому еще не верится, что ты стала моей женой. И как это я так быстро уговорил тебя, ума не приложу! Хотя ум здесь как раз и ни при чем. Я обожаю тебя, люблю, ты – самое лучшее, что есть у меня в жизни.

– Кофе сварить?

– Вари. Надо бы и перекусить, потому что день у нас будет бешеный. Я бы мог, конечно, оставить тебя дома, чтобы не вмешивать в это дело. Но, поверь, мы должны быть предельно откровенны с Марком. Он должен знать все от начала и до конца. Здесь важно все – время, когда мы вернулись домой после ресторана, все, понимаешь? К тому же, может, кто-то опознает труп, и мы тогда хотя бы будем знать, что это за фрукт. Ты его точно никогда прежде не видела?

– Думаю, что нет.

Мира встала, быстро, все еще продолжая стесняться Караваева, оделась.

– Ты не должна стесняться меня, понятно? Привыкай.

– Я привыкну. – Она густо покраснела. – Ты кофе пьешь с молоком или без?

И вдруг она вспомнила то, о чем хотела спросить:

– Послушай. Та ночь… Я была в ванной, а ты постучал в дверь и спросил еще меня, жива я или нет. А потом произнес слово… Такое слово, похожее на «мимо».

– Я сказал тебе: «Я за сигаретами, мигом…»

Она кивнула головой, а потом переспросила:

– Так ты пьешь кофе с молоком или без?

Мира слышала, как он разговаривал с Садовниковым. И понимала, что, судя по тому, как происходил разговор, Марк действительно был его хорошим знакомым – Дмитрий разговаривал с ним просто, даже спокойно, словно речь шла о предстоящей рыбалке, а не обнаруженном в его собственной квартире, да еще и в брачную ночь, трупе.

– Мира, он сказал, чтобы мы ехали туда, он скоро появится вместе со своей следственной группой. Ты как, не боишься?

– Дима, я постараюсь не бояться, ты же рядом.

– Если почувствуешь, что тебе плохо, сразу же говори мне. У тебя есть какие-нибудь капли, таблетки? Пойми: нам надо через это пройти. Возможно, первое время нам придется пожить у тебя. Но чем скорее мы избавимся от этого трупа, чем скорее приведем в порядок спальню, тем быстрее ты успокоишься. Труп – это всего лишь мертвый человек, который совершенно не опасен. Сама знаешь – живые люди куда опаснее. Ведь именно живой человек убил этого брюнета. Ладно, спасибо за завтрак. Поехали.

– Хорошо бы этого трупа там уже не было. – Караваев крепко держал Миру за руку, когда они выходили из лифта.

На площадке уже стояли люди, среди них – Марк Садовников. Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Представляешь, Марк, открываем дверь, а там – никого, – нервно пошутил Караваев.

Мира вошла в квартиру последней. Ей хотелось зажмуриться. Судя по голосам и репликам, которые доносились до нее, труп был еще там.

Она села в кухне возле окна и замерла в ожидании каких-то новостей. Мужчины ходили по квартире, курили, делали свою работу: фотографировали, снимали отпечатки пальцев, осматривали каждый предмет, даже что-то нюхали. Потом все собрались в передней, она слышала, как Дмитрий объясняет им, что этот костюм и рубашка – не его и что он вчера просто не обратил на это внимания. Выходит, мужская одежда висела в передней, на вешалке. Странно, подумалось Мире, что этот мужчина раздевался не в спальне.

К ней заглянул Караваев.

– Получается, что у него было здесь вроде бы свидание. Его никто не раздевал, он сам разделся. Он был с женщиной. Кто-то устраивал в моей квартире, на моей постели, свидание! И это при том, что Ольга Ивановна постелила нам с тобой – ну сама понимаешь, брачная ночь же – новое белье. И какие-то поганцы ложились на него. И шампанское они выпили, вот только стаканов не нашли. Я позвонил Ольге Ивановне, она скоро приедет. Ты как, ничего?

– Ничего, не переживай. Знаешь, я бы куда больше переживала, если бы в твоей спальне нашли труп женщины.

– Понимаю. – Он поцеловал ее и вышел.

Ольга Ивановна Шкребец, женщина средних лет, светловолосая, очень приятной наружности, была страшно напугана, когда Дмитрий рассказал ей о том, что произошло.

– У вас ключи не пропадали?

– Нет! Упаси боже! Я одна живу, никто не знает, где именно я работаю, что у меня есть ключи от квартиры. Дима, что же теперь будет?