Александр Трапезников - Тень луны Страница 12

Вот и теперь, чувствуя, как что-то пошатнулось в его гигантской империи, и даже не столько в ней, поскольку она могла бы простоять еще лет пять-десять, подпираемая его же электронными СМИ, а ощущая всеми молекулами своей плоти ворвавшиеся в мертвый воздух его конструкций гнев и прозрение, он начал искать новых выходов, путей, чтобы избежать накатывающую на него и ему подобных лавину. Рано или поздно это произойдет, но надо играть, играть до тех пор, пока не окажешься погребенным под нею, низвергнешься в объятия пославшего тебя, чтобы воплотиться вновь, в иное время и в ином поколении. Лозовский, прекрасный математик, аналитически просчитывал все варианты. В своей жизни он практически никогда не делал ошибочных ходов. Взять хотя бы Спорова, которого он метил двинуть на место председателя ФСБ. Или Аршилова. Это уже не пешки, но еще и не фигуры, хотя и разыгрывают свои самостоятельные маленькие партии. Пусть. Но в них заложена та же вязкая энергетическая суть, что и в нем. И здесь нет национальности: еврей, русский, татарин, они идут вместе. Идут на штурм, играют ва-банк. Ну, что же. Коли в обществе начинается прояснение умов, пора сделать неожиданный ход. И Лозовский решил убрать с шахматной доски одну из застарелых фигур, которая своим «выпадением» могла бы сплотить тающие ряды и позволила бы обвинить оппозицию во всех смертных грехах. Это будет всего лишь одна из «акций» в серии предвыборных проектов, но наиболее остро разящая, будоражащая общественное сознание. И далеко не первая в Большой Игре Марка Лозовского.

Так какую все-таки фигуру «снять»? В его аналитическом центре для этой роли предложили бывшего помощника Президента, одного из первых демократов. Мелковат Тогда бывший толстощекий премьер-министр? Все равно, это уже отработанный материал. Нет, не годится. К нему испытывают такую ненависть в каждом отдаленном уголке России, что мало кто опечалится его трагической гибелью. Нужен свой, но который еще пользуется каким-то влиянием. Смерть которого не вызовет ни смеха, ни радости. Представьте, что для этой цели мы выберем Новобарскую? Достигнем только того, что при известии об этом тяжелобольные в госпиталях начнут резко поправляться. Эмоции понятны. Но идея о жертве-женщине превосходна.

В Большой игре переплетается все и вся: политика, правоохранительные органы, преступность, искусство, религия, кумиры и идолы, большие и маленькие интересы хозяев и их слуг. Тонкие связи рвутся, налаживаются другие, паутина оплетает случайно попавшихся в сеть людей-мух, но и сами пауки находятся в постоянной опасности. Все крутится в броуновском движении. Вот почему не было ничего удивительного в том, что в этот день в известном особняке Лозовского можно было одновременно застать и самого хозяина, и заместителя министра МВД Аршилова, и того же полковника Спорова, и двух криминальных авторитетов кавказской национальности, и представителя президентской администрации, и крупного нефтяного магната, и каких-то деятелей из зарубежного посольства, и самого посла, похожего на резидента, и еще черт-те знает кого, кого и называть не хочется. А некоторые лидеры политических партий так просто шныряли в этот особняк через черный ход, как к себе домой. Все тайное рано или поздно становится явным: так написано в Евангелии. Но, очевидно, люди, творящие Тайну, не очень-то и надеются на ее абсолютное сокрытие. Они надеются на другое. Выиграть в этой жизни. Любой ценой!

Статью Корочкина о своей скромной персоне Игорь просмотрел вечером, на досуге. Называлась она несколько претенциозно: «Щупальца затаившегося осьминога». И подзаголовок — «Свет и тени в среде обитания». Удивило, что автор так скрупулезно изучил его биографию, хотя она и была изложена отрывочно, фрагментами. Откуда родом, чем занимался, как проходило его становление в криминальном мире. Эпизоды, конечно, тщательно подретушированы, смазаны, но кто знает — поймет. Откуда информация? Два варианта: или из соседних бригад, или кто-то из своих встречался с этим журналистом, и тот его очень умело «раскрутил». Это они могут, сыграть на тщеславии, развязать язык. Если так, то почему этот «кто-то» сам не пришел потом к Игорю и не признался, что сболтнул лишнего? Либо боится, либо уже крепко сидит на крючке у Романа Корочкина. Ладно, это еще полбеды. Тревожнее другое: статья носит явно провокационный характер. Его не только намеренно выдвигают против кавказцев, но высвечивают и мировоззренческие позиции, те идеи, которые он высказывал только в кругу своих близких. Сокровенные мысли о России, о ситуации в стране, прогнозы. Взгляд на криминальную обстановку изнутри. Что надо делать, чтобы навести порядок. Еще не пришло время, чтобы говорить об этом открыто. Чужие об этом еще не догадываются, а Корочкин уже знает. И выносит на обсуждение. Милое дело. Это уже — как оголение тыла. Словно ты держишь фронт, а к тебе забросили диверсионную группу. Самое неприятное то, что журналист вскользь упомянул о Движении «Единство — в согласии», которое было создано и официально зарегистрировано Минюстом в конце июня. В программных документах воссоединение славянских народов России, Украины и Белоруссии, цели как нельзя более благородные. Кононов, оставаясь все время в тени, принимал самое непосредственное участие в формировании этого политического Движения. И финансово, и организационно, как мог. Потому что это было не только его идеей, но и любимым детищем. И здесь не было абсолютно никакого криминала. Эта структура должна была быть одной из многих подпорок в будущем государственном устройстве. Не нынешней власти, а той, которая придет ей на смену. Но Корочкин пронюхал и об этом. Правда, его участие в Движении он как бы ставил под знак вопроса, лишь намекая. Хитрый журналист, ничего не скажешь. Не ухватишь и не припрешь к стенке. Профессионал. А профессионалов Кононов уважал в любом деле.

— … дядя Игорь, а вам уже говорили, что вы очень похожи на Джека Николсона? — прервала его размышления Лера. Она чистила возле раковины картошку и искоса поглядывала на него. Теперь его «воспитанница» была одета более скромно, в простом ситцевом халатике и тапочках на босу ногу. Аккуратно причесана, без косметики. Всем видом показывала, что исправилась: с подругами порвала, не курила, вечерами уходила в свою комнату, читала или слушала музыку. Правда, за последнюю неделю Кононов появлялся в квартире раза три, не больше. С экзаменами в институт Лера уже опоздала, теперь надо ждать следующего года, а пока она высказала пожелание посещать компьютерные курсы и серьезно взяться за изучение иностранных языков. Игорь одобрил ее намерения — в жизни все пригодится. Творец, видно, не обделил ее не только привлекательной внешностью, но и умом. Таким же был и Валера. Вспомнив о нем, Игорь слегка поморщился: теперь не воротишь. Не уследил, не спас, так хоть ее не просмотреть. «Просмотреть?» Странно, что об этом подумалось именно так, словно он и не видел ее, глядя на нее, будто она была самопередвигающейся вещью, а не молодой девушкой. Предметом, который нужно для чего-то сохранить, оберечь, а после передать в надежные руки. Чьи же? Больше всего Игорю хотелось бы, чтобы она повнимательнее присмотрелась к Гене Большакову — идеальная бы получилась пара, через полгода можно и свадьбу сыграть, и парню она нравится, но сама Лера почему-то относилась к помощнику Кононова равнодушно. Даже слегка враждебно. Что ж, сердцу не прикажешь, лучше и не вмешиваться.

— Опять какой-нибудь американский киногерой? — усмехнулся Игорь. Смотри лучше наши, отечественные фильмы. И не ищи ни в ком сходства. И знаешь, что я тебе скажу? — он чуть помедлил, иронично посмотрев на нее: Ты даже моих советов особенно не слушай. Живи своим умом. Потому что каждый советник поневоле советует в свою пользу. Может быть и я тоже, хотя сам об этом не знаю. Держись своего сердца. А когда сильный приглашает тебя уклоняйся, и никогда ничего не проси — сами придут и принесут все. Не верь словам, долгие разговоры искушают и расслабляют. Видишь, сам говорил, и сам же советы даю? Но это я тебе из книги премудрости Иисуса, сына Сирахова. Там еще так сказано: душа человека иногда больше скажет, нежели семь наблюдателей, сидящих на самом высоком месте для наблюдения… Мысль понятна?

— Ну вы, дядя Игорь, даете! — с восхищением произнесла Лера. Даже на стул опустилась, с ножом в одной руке, и с картофелиной — в другой. — И где это столько набралось? В какой трапезной?

— Мне ведь не двадцать лет, — отозвался Игорь. — Мы чай будем пить?

— Будем! — весело сказала Лера, бросая картошку в раковину. — Надоела мне эта мышиная возня с очистками.

— Тем более, она у тебя не особенно получается. В армии за такую работу я бы от старшины получил по шее.

— Но меня-то вы наказывать не будете?

— Поздно, — подумав, ответил он. Эта девушка ему почему-то нисколько не мешала, напротив, вносила в дом какое-то безтяготное оживление, словно легкий ветерок играл занавесками на окнах, а потом в его воздушные потоки попадал и он сам, хозяин квартиры и удивлялся: откуда вдруг потянуло этой свежей прохладой?