Энтони Макгоуэн - Охота Страница 12

— Никогда не слышал ничего подобного, — сказал Нэш, — и меня это как-то не вдохновляет. Я лично предпочитаю Дика Фрэнсиса.

— Полностью солидарен с тобой, Гнэшер! — воскликнул Дом и, немного сникнув, добавил: — Пусть меня простят наши умники, но Фрэнсису нет равных в смысле описания скачек. Хотя вообще-то лучше смотреть фильмы по его книгам.

Габби снисходительно улыбнулся:

— Полагаю, пора одеться к ужину. Увидимся внизу в большом зале через пятнадцать… хорошо, через двадцать минут.

Бландена и Симпсона разместили в башенках, находящихся в конце северного крыла. А потом Габби повел Тойнби и меня назад тем же путем, каким мы шли сюда. Вниз по лестнице, через коридор и прямо в зал. Южное крыло являло собой зеркальное отражение северного. Разница ощущалась только в декоре. По стенам висело старинное оружие: зловещие копья и алебарды, мечи в рост человека, булава, топор, два пистолета, мушкет. Гостиная превращена в библиотеку. Высокие шкафы красного дерева производили впечатление, однако книги, стоящие на полках, оказались дешевкой: какие-то давно забытые детективы 50-х годов, подборка литературных журналов, ряд подписных изданий. Ну и, конечно, романы Дика Фрэнсиса.

— На меня произвели большое впечатление ваши познания об истории замка, — обратился Тойнби к Габби, когда тот показывал нам южные башенки.

— О, я все прочитал в одной брошюре, — рассмеялся он. — К тому же я останавливался здесь во время конференции по психоанализу. Так что место мне знакомо.

Я оказался в левой от центра башне, а Тойнби в правой. Прежде чем принести по лестнице свою сумку, осведомился у Габби, где он собирается спать.

— К несчастью, все башни уже заняты. Придется поселиться в одной из комнат северного крыла.

— А как насчет девушек?

— Они переночуют в двух нижних башенках. — Габби показал рукой вниз. — Надеюсь, вы будете хорошо себя вести.

Я так и не понял, шутит он или говорит серьезно.

ГЛАВА 7

ПЕРВЫЙ БАНКЕТ

Чтобы попасть в мою комнату, надо подняться на пятнадцать ступеней вверх по каменной лестнице. Толстая веревка, прикрепленная к стене, служит поручнем, еще более придавая зданию средневековую ауру. Наверху я увидел арочную деревянную дверь с тяжелым железным кольцом вместо ручки. Потянул за него. Темнота. Пошарил по стене и обнаружил выключатель.

Комната оказалась идеально круглой. Стены побелены, лишь возле узких окон с оцинкованными откосами виднелись голые камни. Односпальная кровать. Небольшой книжный шкаф. Простой столик, на нем ваза с лилиями. Ни следа мрачной готики, которая преобладала в остальных частях дома. Мне здесь понравилось.

Кто-то сказал, что надо переодеться к ужину. Я надел свежую футболку, сменил джинсы на брюки, затем занялся поисками ванной. Заглянул в комнаты, идущие вдоль коридора. Они во много раз превышали размерами мою келью. В одной из них стояла большая мягкая кровать. Однако я предпочитал отведенное мне помещение. И все же странно, что Габби отказал нам в праве выбора мест для ночлега. Я отнес это к желанию контролировать ситуацию. Наверное, есть у него такая причуда.

А в большом зале тем временем произошли перемены. Стол уже накрыли. На нем стояла многочисленная фарфоровая посуда, лежали серебряные столовые приборы, тяжелые, как оружие в коридоре. В дополнение к тусклым лампочкам появились большие свечи. Даже я понял, что готовится первоклассный спектакль.

Вид собравшихся за столом гостей доставил меньшее удовольствие. Симпсон, Нэш, Дом и Тойнби уже сидели за столом. Все при смокингах и черных бабочках. Как только я появился, они сразу уставились на меня. Лица выражали удивление, насмешку и досаду. Бланден вошел в зал сразу вслед за мной.

— Высший класс, — обратился он ко мне, дружески прикасаясь рукой к плечу. — Похоже, кто-то забыл объяснить тебе правила.

— Какие правила?

— Возможно, это мое упущение. — Только что взгляд Дома выражал раздражение, теперь в нем обозначилось чувство вины. — Я несу ответственность за небольшую ошибку Мэтью. Мне следовало сообщить о том, что мы носим. Разве я не напоминал тебе, Майк?

Тойнби с сожалением посмотрел на меня.

— На самом деле ты ничего не говорил мне, Дом, но я сам догадался. Так и думал, что нечто подобное может произойти. Знаю, как наряжаются выпускники второстепенной государственной школы. Это что-то вроде компенсации за годы унижений. Ха-ха.

Полагаю, остальные поняли, что такой неожиданный выпад являлся попыткой улучшить мое настроение, а не нанести удар по ним. Что до меня, то мне как-то наплевать на столь нелепую «ошибку»: если в компании идиотов хотят носить пачки и крылья херувимов — это их личное дело. Тем не менее я чувствовал себя довольно скверно. Жаль все-таки, что Доминик не предупредил меня. Я мог взять одежду напрокат.

Последним явился большой и мрачный Габби. Надо признать, он выглядел впечатляюще в вечернем костюме, который идеально соответствовал его габаритам и придавал некоторую элегантность нескладной фигуре.

— Ну вот, — проговорил он, глядя на меня, словно король Людовик XIV, внезапно заметивший складки на панталонах у придворного, — среди нас всегда появляется отъявленный индивидуалист.

Весьма поучительно слышать такие слова от человека, который носит одежду из зеленого бархата. Дом пытался остановить Габби и все объяснить, но тот продолжал свои нравоучения:

— Знаете, это ведь не показатель силы характера. Напротив, вы демонстрируете свою слабость. Бунт вызван страхом раболепия и конформизма, таящихся внутри вас. Печально, что вы прибегаете к подобной бутафории ради самовыражения.

Он говорил эти слова с теплой улыбкой на лице, обнимая меня за плечи. А мне хотелось как следует врезать ему. Больше всего бесило то, что он каким-то образом практически раскусил меня. Да, я мелкий бунтарь. Выступать по пустякам — мое хобби.

— Старина Габби, обстоятельства сложились не совсем так, как тебе кажется, — неожиданно пришел на помощь Нэш. — Мэтью просто не знал всех формальностей. Послушай, когда же наконец начнется ужин? Сейчас уже начало одиннадцатого, а я не ел с двух часов.

— Пора, пора, — раздался проникновенный голос Бландена, для которого тушеный заяц остался далеким воспоминанием.

Вместо того чтобы собрать всех на одном краю стола, стулья разместили таким образом, что мы сидели на расстоянии трех-четырех футов друг от друга. Я оказался между Бланденом с одной стороны и Габби с другой. Симпсон, Тойнби и Нэш расположились напротив, а Дом — во главе стола. Из-за того, что нас так рассредоточили, разговор шел «на повышенных тонах».

Все еще испытывая чувство досады по поводу неувязки с вечерним костюмом, я решил до конца сыграть свою роль. Принимая во внимание личный состав мальчишника и последние события в мире, речь обязательно должна была зайти о Ближнем Востоке. Общее мнение за столом склонялось в сторону решительных военных действий. Обсуждались элитные силы, нападение террористов, поддержка оппозиционных групп и все такое прочее. Бланден, естественно, придерживался более умеренных взглядов, но мягкий характер никак не позволял ему стать суровым оппозиционером.

При первом же подходящем случае я предпринял свою «Бурю в пустыне». Начал с того, что историческая ответственность за всю эту заваруху лежит на нас: мы поддерживали плохих парней в любой части мира, если только они подавляли коммунистов, а заодно и свой народ. Из наших двух лучших союзников в этом регионе один поставлял боевиков террористам, а другой финансировал их. В Афганистане мы помогали свержению просоветского правительства, которое фактически оказалось самым либеральным и светским в этой стране за всю ее историю. Ливия под управлением Каддафи далеко опередила Саудовскую Аравию в плане морали, демократии, свободы и равноправия. Но у нас Каддафи считался парией, а в Аравию мы поставляли новейшие военные технологии в огромных объемах. Так продолжалось много лет. Располагай я большим временем, я бы добавил сюда еще Северную Ирландию, взятие Константинополя турками и победу Спарты над Афинами в Пелопоннесской войне.

В своей компании, включающей приятелей из офиса и знакомых в пабах Килберна, я не стал бы высказывать такие взгляды, так как они показались бы ребятам скучными. Но мне понравилось, какой взрыв моя речь вызвала за этим столом. Нэш выглядел так, будто я пытался изнасиловать его. Симпсон пылал от гнева, едва сдерживаясь, чтобы не заорать. Дом казался потрясенным. Бланден чувствовал, что его умеренный пацифизм сведен на нет моим экстремизмом. Даже Тойнби был явно возмущен. И только Габби снисходительно улыбался.

— Браво, — сказал он. — А я беспокоился, что нам здесь будет скучно.

Не знаю, насколько благожелательными были намерения Габби, но ему удалось представить мое выступление в виде шутовской эскапады, и враждебное отношение ко мне пошло на убыль.