Алексей Макеев - Фабрика отклонений Страница 12

Когда они вошли в кабинет, Сергушенко вскочил со своего места и кивнул на пожилую женщину, сидевшую перед его столом на стуле для посетителей. В кабинете откровенно пахло лекарствами, а Рязанцев суетился с графином, стаканом и пузырьком корвалола.

Женщине было лет семьдесят, если приглядеться. Но выглядела она очень плохо даже для этого возраста. Дело было вовсе не в застиранной старенькой блузке и старомодной, потерявшей форму юбке.

Ее сморщенное лицо хранило следы тяжелой, горькой и безрадостной жизни. Нетрудно было угадать, что пил и муж, может, и второй сын, если таковой был. Не исключено, что он уже умер вслед за мужем от пьянства.

Пенсия у нее маленькая, а сын вытягивал деньги на алкоголь. Вероятно, как и большинство ему подобных, он давно пропил все ценное, что было в квартире. Сын вконец замучил старушку-мать.

Сейчас она плачет и хватается за сердце. Нет, не потому, что ей жаль непутевого сына. Она плачет по своей загубленной жизни, в которой не видела ничего, кроме пьянства, нищеты, стыда, а то и побоев.

– Здравствуйте, – громко сказал Гуров, пододвинул стул и уселся напротив женщины. – Меня зовут Лев Иванович. Я полковник полиции из Москвы, занимаюсь расследованием одного важного дела в вашем городе. Вас как зовут?

– Ольга Васильевна, – вместо женщины подсказал Сергушенко.

Та только кивнула и продолжала вытирать слезы. Надо было налаживать с ней контакт, успокаивать, но не врать. Сложная задача, но Лев Иванович, как ему показалось, точно понял состояние этой женщины, определил ее прошлое. Таких вот несчастных он повидал на своем веку очень много.

– Ольга Васильевна, – заговорил он снова, наклонившись к женщине. – Плачь или нет, а слезами горю не поможешь. Если ваш сын жив, то мы его найдем, вернем в дом. А если он умер, то ничего не поделаешь. Жалко его, но и вы хоть остаток своих лет проживете в покое. Неужели не заслужили тишины? Жизнь – такая штука, что часто подбрасывает нам неприятности, а то и горе. Но все равно вам надо жить, а нам – еще и работать, найти вашего сына. Хоть живого, хоть мертвого. Согласны?

Женщина судорожно вздохнула, кивнула и наконец-то внимательно посмотрела на полковника. А дальше пошел разговор.

Сергушенко оказался парнем догадливым и довольно опытным. Не зря его назначили старшим уполномоченным на участке. Он вовремя подсказывал нужную информацию, которую уже получил от этой женщины. Это было важно, потому что не стоило лишний раз заставлять мать повторять одно и то же, да еще такое неприятное.

Выяснилось, между прочим, что Литвиненок Павел Владимирович 1980 года рождения был ранее судим за кражу и отсидел пять лет. Значит, работа облегчается. В картотеке МВД, конечно же, остались его пальчики, потому что всех осужденных в обязательном порядке дактилоскопируют.

Гуров внимательно слушал рассказ о нелегком житье-бытье, о том, как Паша пропадал по нескольку дней, а потом заявлялся то избитый, то раздетый. «Скорая помощь» уже отказывалась к нему приезжать, она сама выхаживала сына, радовалась и надеялась, когда он не пил день, два, неделю. Ведь бывают чудеса у других людей, когда раз – и как отрезало. Будто просветление свыше нашло.

О собутыльниках сына Ольга Васильевна тоже все знала. Она называла их по именам или прозвищам, помнила адреса квартир, где они пили. Ведь сколько раз мать ходила своими старческими ногами до нужного дома. И все ради того, чтобы найти, убедиться, что сын там, а не в канаве, он живой. Может, ей удастся увести его.

Пока Гуров беседовал со старушкой, Сергушенко пододвинул к нему фотографию сына, которую мать принесла с собой. Когда сердобольные соседки советовали ей сходить к участковому, они особо отмечали, что без фотографии никак нельзя. Гуров глянул на троих заметно обрюзгших молодых мужчин, сфотографированных на берегу реки, на фоне мангала, особенно на того из них, по изображению которого постучал ноготь участкового.

Гуров передвинул фото Крячко и стал посматривать на напарника. Станислав разглядывал снимок с минуту, шевеля губами, потом вернул его старому товарищу. Рука Крячко легла на крышку стола сначала ладонью вниз, потом вверх. В словаре жестов Станислава это означало «пятьдесят на пятьдесят».

Гуров кивнул. Он понимал, что точнее сейчас сказать сложно. Ведь Крячко сразу предупредил его, что голова, найденная на свалке, сильно попорчена. Но по кое-каким признакам Стас сделал вывод, что это вполне могла быть голова Литвиненко. Тело, соответственно, могло принадлежать именно этому человеку.

Опера как могли успокоили Ольгу Васильевну и проводили к выходу.

Когда ее шаги затихли в коридоре, Гуров плотно прикрыл дверь, повернулся к офицерам и сказал:

– Коллеги, вы понимаете, что теперь все решает время. Станислав Васильевич, тебе и карты в руки. Никто быстрее и качественнее не сделает.

– Дожать экспертизу. – Крячко стал загибать пальцы. – Организовать запросы в судебный архив по обстоятельствам дела, по которому Литвиненко проходил, в колонию, где сидел, на предмет близких контактов.

– Совершенно верно. Только главное не в том, чтобы быстро запросить. Важно поскорее получить. И чтобы как можно меньше людей знали об этих запросах. Это, кстати, всех касается. То, что мы сейчас говорим в этом кабинете, должно до поры до времени умереть между нами. Наша задача успеть, пока не появился второй труп с аналогичными повреждениями, и не вспугнуть убийцу. Всем ясно?

– Так точно! – нестройно загалдели молодые офицеры.

– Второе, – продолжил Гуров. – Вам, Сергушенко, придется прощупать всех собутыльников Литвиненко. Только сделать это надо мягко, никого не пугая. Ваша легенда – официальное участие в розыске человека, пропавшего без вести. Делайте это лениво, как будто постылую служебную лямку тянете. Свою роль вам нужно сыграть точно и получить информацию, необходимую нам.

– Так точно! – проговорил капитан. – Обстоятельства последних дней, не боялся ли Литвиненко кого-то, не угрожал ли ему кто, не бывало ли между ними ссор и тому подобное.

– Да, и главное, точно установить время его исчезновения. Кто его видел последним, при каких обстоятельствах?.. Вам, опера, задача немного другая. Во-первых, пошустрить по своим каналам в этом районе. Какие еще тут есть группировки алкашей, бомжей? В каких они отношениях между собой, что в их среде слышно на интересующие нас темы? С местным опером поговорите, не раскрывая своего особого участия в этом деле. Придумайте повод сами, почему именно вам нужна информация по его зоне.

Оперативники закивали и принялись с готовностью делать пометки в своих ежедневниках. Гуров мысленно одобрил данный факт.

«А начальство у парней толковое, – подумал он. – Привило им правильный подход к делу. Сразу пометки, фиксация первых идей».

– Теперь вторая часть задания, ребятки. Тут ваша роль будет посложнее. Надо установить, какие машины привозили сегодня мусор на свалку, из каких районов. Отработать все места расположения баков, из которых они сегодня утром забирали мусор, побеседовать с водителями. Цель такова: установить, кто мог бросить в бак человеческие останки. Есть у меня подозрение, что их туда положили не загодя, а непосредственно перед вывозом. Не исключено, что водитель мусоровоза мог запомнить мужчину, который бросил в бак пакет в то время, когда он возился с подъемником.

Рязанцев сразу же встрепенулся и спросил:

– Товарищ полковник, почему вы решили, что водитель что-то запомнил и это был мужчина? Ведь преступник мог…

– А потому, сынки, – с отеческими интонациями ответил за Гурова Крячко. – В такие ранние часы мужики очень редко выходят выносить мусор. Обычно это делают женщины, пока мужья вытягиваются в кроватях. Или, опять же, милые дамы делают это, пробегая на утреннюю маршрутку. Советую убедиться самим, встав у окна с пяти до шести утра и понаблюдав. Уверяю вас, что вы сами невольно запомните этого странного мужика, который в такое время пришел к мусорным бакам. Теперь о том, почему убийца должен был это сделать сам. Скажите, кто же рискнет передавать столь своеобразный груз в другие руки? И в баках надолго такой сверток оставлять нельзя. Вездесущие собаки обязательно доберутся до него раньше, чем приедет мусоровоз. Убедил?

Молодые оперативники переглянулись и дружно кивнули.

Только Кулаков решил реабилитироваться за то, что долго молчал и не задавал умных вопросов.

– Так вы, Лев Иванович, уверены в том, что преступник бросил останки в мусорный бак в своем районе? – осведомился он.

– Думаю, что в чужом, но это особой роли в деле не играет. Нам нужно описание убийцы. Первое, пусть пока приблизительное, но пора бы его получить.

– Это приблизительно можно сделать и так, – уверенно заявил Рязанцев, переглянувшись с Кулаковым.

– В смысле? – не понял Гуров.

– В смысле описать человека, которого мы ищем. Его психологический портрет примерно ясен, а отсюда и некоторые характерные внешние признаки.