Андрей Кивинов - Попкорн, или американская мечта Страница 12

Сашка приехала в больницу на той же «скорой». Не знаю, на каком языке она разговаривала с врачами, но её поняли.

— Возможно, на латыни. Ведь она в некотором роде тоже врач.

— В приёмном покое, ничего не объясняя, она положила на стол пять сотен, и меня после операции перевели в коммерческую палату. Кстати, вы могли видеть Сашку. Она приходит ко мне каждый день. Пижамку вот купила модную, продукты таскает.

— Может, видел.

— Сегодня я вас обязательно познакомлю. И скажу, что вы замечательный специалист.

— Вообще-то перелом не самый сложный.

— Неважно! Главное, реклама! И уважение мирового сообщества.

В коридоре послышались тяжёлые шаги, и через пару секунд в кабинет заглянул заспанный боец в камуфляже. Увидев Диму, он удовлетворённо кивнул:

— А, вы здесь…

— Да, все в порядке. Я скоро вернусь, — пообещал Дима.

Боец исчез.

— Для чего вас охраняют? — спросил я. — Боятся, Шамиль захочет завершить прерванное дело? Или потребовать долг? Деньги, как я понял, вы отдать не успели.

— А когда? Может, и вернул бы, если б он мордобой не затеял. А теперь уже и не верну. Арестовали Шамиля. Причём не милиция. ФСБ. Они приезжали ко мне. Целых два подполковника. Мол, не могут допустить, чтобы всякие чёрные отморозки издевались над русскими людьми среди бела дня. Заяву с меня взяли, бойцов посадили для охраны. А говорят, у нас власти не защищают интересы простого человека. Ещё как защищают. В туалет и то сопровождают. Одно плохо, придётся нам с Сашкой здесь, в Питере, пока пожить. До суда. Она ведь тоже свидетель. Тонко намекнули, что удрать нам не дадут. Да ладно, потерпим, в гостинице поживём. Это ж, наверно, ненадолго… Глядишь, и деньги получится вернуть. Я эфэсбэшникам про свою покупку особняка тоже рассказал. Обещали помочь.

Дима поднялся со стула.

— Вот такая, Павел Валерьевич, Санта-Моника… Все, не буду вас больше мучить. А утром обязательно познакомлю с Сашкой. Вы найдёте близкие темы. Она уже немного говорит по-русски. «Здравствуйте», «как дела», «мой брат — тракторист»… Спокойной, ночи, Павел Валерьевич.

— И все же, Дима, — я тоже поднялся, — вы так и не ответили, любите ли вы свою жену?

Он замер, секунд пять рассматривал вытоптанную на линолеуме проплешину.

— Не знаю, почему это вас так интересует… Скажу, мне было бы жаль потерять её.

Уже стоя в дверях он улыбнулся:

— А от подарков судьбы не зарекайтесь, доктор. Случай все-таки правит миром…

Возвращаясь с дежурства, я купил в метро свежую газету. Про свою персону, как всегда, ничего не нашёл. Зато в разделе криминальной хроники, который я обычно игнорирую, глаза зацепили знакомое имя.

«Несколько дней назад в результате грамотно спланированной спецоперации сотрудниками Федеральной службы безопасности был задержан и арестован Шамиль Мамаев, возглавлявший одну из этнических преступных группировок города. По данным спецслужб, Мамаев осуществлял финансирование нескольких бандформирований на территории Чеченской республики, а также занимался нелегальным экспортом наркотиков и оружия. В настоящий момент Мамаев находится в следственном изоляторе ФСБ. Пока ему предъявлено обвинение в умышленном причинении вреда здоровью средней тяжести, но, как нас заверили в пресс-службе, в ближайшее время последуют обвинения в более тяжких преступлениях».

Да, как сказал мой ночной собеседник, подарок госпожи судьбы… Правда, причём здесь спецоперация? Скорей всего, это опечатка или ошибка автора…

Год спустя я заскочил в новый, только что открытый торговый комплекс, завлекавший первых покупателей бросовыми ценами. До вечерней смены оставалось часа полтора, и я решил посмотреть себе осенние ботинки. С получки можно купить. Холостяцкая жизнь приучила меня заниматься подобными вещами.

В одном из павильонов вдруг услышал знакомый голос:

— Попкорн! Самый лучший в мире попкорн! Американский рецепт! Сладкий и солёный, на любой вкус! Большой стаканчик тридцать рублей, маленький — десять!

Это был мой ночной собеседник. Хотя в костюме Чарли Чаплина я узнал его не сразу. К тому ж он немного поправился. Дима стоял рядом с расписным стеклянным ящиком, наполненным ароматной воздушной кукурузой, и, задорно улыбаясь, размахивал американским флажком, заманивая покупателей. Тогда, в больнице, он так и не познакомил меня с Сандрой. Якобы она приболела и лежит в гостинице. И в ресторан после выписки мы не ходили.

— Здравствуйте, Дима.

— А, Павел Валерьевич! Рад вас видеть. — Бывший пациент сразу узнал меня и крепко пожал руку.

Я обратил внимание, что на запястье больше нет браслета, но на безымянном пальце по-прежнему блестело тоненькое колечко. Мы обменялись парой дежурных реплик о самочувствии и состоянии дел. И то, и другое у Димы было в полном порядке, если, конечно, это не отговорка. Он приносил прибавочную стоимость какому-то старинному приятелю, торгуя его кукурузой.

— Угощайтесь, Павел Валерьевич.

— Спасибо, Дима, я не люблю попкорн… Признаться честно…

— Удивлены, что встретили меня здесь.

— Я был уверен, вы в Америке.

— Увы, — Дима улыбнулся грустной чаплинской улыбкой, — очередной вираж судьбы. Как там у Грибоедова: «Судьба — проказница-шалунья…» У вас есть пара минут?

— Есть. На работе мне надо быть через час.

— Вы по-прежнему трудитесь в больнице?

— По-прежнему, — подтвердил я, — вправляю челюсти и ремонтирую носы. Ничего другого я не умею. Но меня это устраивает.

— А я по-прежнему верю в подарки судьбы. И надеюсь вытащить очередной счастливый билет. Но в одном вы оказались правы. Что на халяву свалилось мне в руки, с такой же лёгкостью улетучилось обратно. Закон сохранения энергии, говоря научным языком. Только теперь я торгую не коньяком, а кукурузой.

— А Сандра? Она… Она тоже улетучилась?

— Как дым, как утренний туман… Я же говорю — вираж судьбы.

В павильоне, словно по заказу, включили трансляцию мелодичной песни на английском. Кажется, Уитни Хьюстон. Дима тяжело вздохнул и снял котелок. Рыжие волосы смешно топорщились вверх, отчего он стал похож на Чипполино.

— Пока я отдыхал в больнице, Сашка познакомилась со своим земляком. Прямо там, в гостинице. Какой-то предприниматель из Нью-Йорка. Здесь у него совместное предприятие… Через месяц она улетела с ним, и никакое ФСБ не смогло их остановить. Надо же… В Америке — с русским, в России — с американцем.

— Но вы же, кажется, состояли в официальном браке.

— Это формальности. Они там найдут возможность расторгнуть его. Главное, они любят друг друга. По крайней мере, она мне сама об этом сказала… Не скажу, что очень убивался. Рано или поздно, это произошло бы. И даже менталитет здесь ни при чем. Можно ссылаться на то, что она не смогла бы жить здесь, а я там, можно найти ещё миллион причин, но… Вы понимаете, доктор…

— Понимаю. Не было главного…

— Да, наверно. Расстались мы спокойно, без ненужных сцен. Я попросил у неё немного денег. Пять тысяч. Купил комнату в коммуналке. Там же, на Васильевском.

Дима показал мне колечко.

— Вот, все что осталось от Сашки. Не хочу снимать. Не знаю почему, но не хочу… Хотя я ей ни разу не звонил. И она мне тоже.

— И все-таки вы жалеете, что потеряли её?

— Нисколько, хотя иногда мне бывает грустно. Но не более… Такой вот рок-н-ролл.

Пробежавшая по лицу Димы лёгкая тень подсказала мне, что он слегка лукавит. Впрочем, возможно, я ошибся, и это была тень от флажка.

— Ещё я скучаю по Мишке. И… Очень часто мне снятся пальмы на Санта-Монике. Как ему, наверно, снится Невский… Он, кстати, все-таки женился. На дочке хозяина рыбного магазина, в котором я мыл витрину. Не миллионерша, но Мишка доволен. А это главное.

К Диме подошёл мальчик и протянул десятку. Я отодвинулся в сторону, чтобы не мешать.

— Мне солёного.

— Well… Держи… Павел Валерьевич, давайте я все-таки вас угощу. Это очень вкусная кукуруза. Между прочим, её изобрели индейцы. Ещё в семнадцатом веке.

Он насыпал тёплого попкорна в большой бумажный стакан и протянул мне. На сей раз, я не стал отказываться.

— Спасибо, Дима… Вы извините, мне пора.

— Да конечно… Был очень рад встрече. Ещё раз благодарю за мою челюсть. Она стала лучше новой. Надеюсь, мы увидимся. Заходите.

Он приподнял котелок и опустил его на голову.

— Обязательно…

Когда я, держа в руке стаканчик с попкорном, переступал порог павильона, Дима окликнул меня:

— И все же, Павел Валерьевич, я обязательно дождусь нового подарка… И вы не зарекайтесь…

В ординаторской пил кофе хирург Игорь Антонов. Я поставил перед ним воздушную кукурузу.

— Угощайся. Прямо из Америки.

— Спасибо. Слушай, ты английский, кажется, неплохо знаешь.