Валерий Ефремов - Вольному — воля Страница 12

Еще пару лет назад кавказец, не задумываясь, избрал бы первый вариант ответа, и тогда они с Келарем вместе, плечом к плечу, отражали бы неизбежные, как полагал теперь Зямба, пакостные действия Варгуза. Но за последнее время ситуация в группировке изменилась. Кавказец отчетливо ощущал, что его давний кореш Джон отдаляется от него, пытается оттеснить старого дружбана от руководства Сколковской братвой. Приблизив к себе Посланника, этого смазливого паскудника, Келарь проворачивает с ним какие-то свои дела. Да оно и понятно: как-никак будущий зять.

Тут Зямба припомнил, что совсем недавно Джон просто оскорбил его, собственноручно избив земляка-кавказца.

И он в конце концов решил перевести стрелку на Келаря.

К тому же ничего страшного для Джона в этом нет — отбиваться от питерцев все равно придется им обоим. Но при втором варианте ответа Зямба, возможно, гарантирует себе личную безопасность в случае уж очень крутого разбора.

Так рассуждал кавказец, прежде чем сделать ответный ход.

— Да как сказать? — Он неопределенно пожал плечами. — Конечно, мы оба уже не маленькие, каждый сам может на горшок сесть. — После паузы в свою очередь спросил: — Ну а кого из старых корешей вам уже удалось повидать в столице?

Картуз тоже понял Зямбу. Тот сдал Келаря и предложил братанам так же сдать своего информатора, тогда кавказец наверняка еще чем-нибудь поможет питерцам.

— Да со многими пацанами по стакану пропустили. С Самбазом, к примеру. А как бы нам забить стрелку с Келарем? — продолжил разменную операцию Картуз.

Но, заполучив свою жертву, Зямба решил, что подачек достаточно, и твердо заявил:

— С братвой стрелки забиваю я. Можете побазарить с Келарем по мобильнику. — Кавказец быстро набрал номер своего подельника. — Джон?! Привет! Стрелка у меня с братками из Питера. Базарят, мол, не мы ли с тобой Бимбера загасили и прибрали к рукам их общак? — Он подмигнул Картузу, покрасневшему от пива и злости на Зямбу, от которого питерский бандит ожидал не дурацкого звонка, а со всем другого — что тот сведет их с Келарем на нейтральном поле. — Передаю братану трубку. Картуз его погоняло.

Обозленный вор схватил сотовик и без всяких приветствий, представлений и предисловий выпалил:

— Келарь! Можешь мне ничего не говорить! Нам с Варгузом и так известно, что это ты со своей братвой завалил Бимбера. Ты должен выплатить нам сумму нашего общака, который был у Бимбера, а теперь неизвестно где. Это два «лимона» «гринами». А также сдать нам своих киллера и диспетчера. Сроку тебе два дня. Все. — И он передал мобильник Зямбе.

Мобильник же взбешенного, не успевшего вставить ни слова Келаря, пущенный его рукой, полетел в стену, о которую и разбился вдребезги.

КЕЛАРЬ

12 августа, суббота, вечер

Идиотский звонок не стал последним расстройством для Келаря в этот вечер, который он хотел спокойно провести на своей вилле вместе с Ингой. Спускаясь к огромному бассейну, Евгений Борисович прихватил утренние газеты, которые до сих пор не успел просмотреть.

Присев к столику у бортика бассейна, в котором плескалась Инга, он налил себе в стакан немного коньяку и развернул «Криминальный вестник». И чем больше Евгений Борисович вчитывался в газетные столбцы, тем тревожнее становилось у него на душе.

В «Вестнике» подробно описывалось убийство Бориса Бабурина, что само по себе для криминальной газеты было совершенно естественным. Настораживало другое: в «Вестнике» утверждалось, что следствие рассматривает фактически единственную версию этого преступления — месть со стороны некоей криминальной группировки за отказ банкира Бабурина от выплаты дани за «крышевание» его банка. Газета разве что не указала фамилию заказчика убийства — его, Евгения Борисовича Карлова, фамилию!

Ко всему прочему сообщалось, что банкиры города Москвы договорились собрать и выплатить миллион долларов тому, кто даст важную информацию, способствующую раскрытию убийства Бориса Бабурина.

Когда «большая тройка» сколкрвцев — Келарь, Зямба, Посланник — обсуждала возможность ликвидации Бимбера, никто из них не сомневался, что подозревать в убийстве банкира менты будут в первую очередь именно их группировку. Но никого из сколковцев это особенно не волновало — ведь доказать их участие в ликвидации практически невозможно. Сколько было таких случаев! Менты злились, но помалкивали — чего зря хлебало раскрывать, себе дороже. Но сейчас в прессе прошла не просто утечка, а прямая информация. Обычно за такими газетными сообщениями следуют и весьма конкретные действия со стороны органов.

Келарь посмотрел на беспечно плещущуюся в бассейне Ингу. Он по-настоящему, почти до безумия любил эту двадцатилетнюю красавицу, с которой не расставался уже четыре года. С не меньшим обожанием он относился и к единственной дочери Диане. Евгений Борисович развелся очень рано, воспитывал дочь практически в одиночку и привязался к ней буквально всем своим существом.

Что же будет с этими двумя самыми дорогими для него людьми, если с ним что-то случится?

Его практически не тревожили угрозы варгузовских головорезов — он не верил, что те смогут до него добраться. Но если за него всерьез возьмутся менты, а те, кто прикрывает его на политическом уровне, умоют руки — в нынешние времена все может быть! — что тогда? Келарь не мог представить себя сидящим на параше, он понимал, что не выдержит даже кратковременного тюремного заключения.

И давняя идея обналичить все, что можно, и с двумя горячо любимыми женщинами свалить за кордон снова охватила его.

Он набрал номер Посланника.

— Читал? — спросил он вместо приветствия.

— Вы имеете в виду «Вестник»?

— Он самый.

— Да, только что. Я еще не успел прокачать у кого надо, насколько опасна такая публикация.

— Постарайся сделать это пооперативней. Но так или иначе — как обстоят дела с американцем?

Сразу же, как только начались контакты с Хьюбертом, технические специалисты Сколковской группировки стали вести за янки тотальное наблюдение, напичкав его московский офис аудио— и видеоаппаратурой. Но этого Келарю показалось мало: он распорядился завербовать человека из ближайшего окружения Хьюберта.

Наблюдение за сотрудниками американца показало, что его личный секретарь Джерри не чурается гомосексуальных контактов. Тогда люди Зямбы подставили этому секретарю весьма симпатичного юношу, а их встречу засняли со всех точек, не жалея кодаковской пленки.

Дальше все было просто: Хлебан представил несчастному гомику несколько весьма живописных снимков и сказал, что имеет желание отослать их богатой невесте Джерри в Калифорнию. Парень раскололся сразу и стал выполнять все, что от него требовалось.

Келарь это делал с далеким прицелом, учитывая все варианты возможного развития событий. Например, в случае провала «медицинской операции» предполагалось заработать на шантаже богатенького янки. Ведь за свои действия Хьюберт мог получить приличный срок и по эту, и по другую сторону океана.

Однако, несмотря на активную помощь «крота», убийственного, стопроцентного, документально зафиксированного компромата добыть так и не удалось. По словам Джерри, главную информацию Хьюберт хранил на дискетах в своем сейфе, к которому решительно не было никакого доступа.

И теперь Келарь выяснял у Посланника, не произошло ли каких подвижек в этой области.

— Есть одна новость, — неожиданно сообщил Иван. — «Крот» узнал, что Хьюберт решил перебраться поближе к месту главных событий, в Тверскую область. Для лучшего контроля, что ли. Он уже купил домишко в городе Кимры. Неподалеку от нашей клиники. Открывает там офис.

— И когда он туда переезжает? — заволновался Келарь.

— Послезавтра.

— А что же ты раньше молчал?!

— Да как-то не думал, что это так важно.

— Узнай у «крота» все подробности переезда. Все подробности переезда, повторяю! Завтра с утра мне доложишь.

Келарь взглянул на купающуюся Ингу. Итак, возможно, финал уже близок, и скоро он будет нежиться с этой дивной женщиной где-нибудь на берегах Флориды. На него вдруг накатило предчувствие удачи, редкое предчувствие, которое никогда его не обманывало.

Евгений Борисович нырнул в бассейн и устремился к Инге, которая плавала обнаженной. Притянул ее к себе за талию, слегка приподнял и сначала губами, а потом и зубами ухватил левый сосок.

Женщина застонала, но совсем не от сладострастия.

— Да больно же, Женя!

Не обращая внимания на протесты, он, продолжая удерживать во рту ее упругую грудь, принялся рыскать рукой по скульптурному телу Инги. Раздвинув ноги женщины, Келарь стал пальцами мять ее лоно.

— Женя, — перешла Инга на отчаянный шепот, — ну хватит. Я так не хочу!

Она неожиданно надавила на его голову ладонью, и Евгений Борисович тут же ушел под воду, выпустив любимую подругу из рук.