Ольга Лаврова - Ушел и не вернулся Страница 12

- Опять не удастся проверить методику мультгрупп, - сказала она. - Прочти, телефонограмма из Москвы.

- Ай да сюрприз в коробочке! - воскликнул он, прочтя листок. - Присядь, сама объяснишь. - Знаменскому понадобились секунды три-четыре, чтобы переварить новость и вернуться к прерванному разговору: - Да, действительно бывают так называемые "убийства без трупа". Но в данном случае сам факт убийства нельзя считать установленным.

- Что?.. Я на вас удивляюсь... Человека же нет!

- Закон предусматривает подобные ситуации. Когда розыск не приносит результатов, дело передается, так сказать, гражданскому ведомству. Через год исчезнувшее лицо может быть признано безвестно отсутствующим, а через три года суд по гражданским делам может признать его умершим.

- С ума сойти... Зачем вы эти ужасы рассказываете? Ведь на рубашке была Сережина кровь, вы экспертизу делали!

- Простите, я вам о результатах экспертизы не докладывал. Откуда вы получили сведения?

Видя, что следователь уже в открытую уличает ее, Миловидова вскипела:

- Если человек исчез и нашли рубашку, в которой он из дому ушел, то дураку понятно, чья кровь и что вообще стряслось!

Пал Палыч хладнокровно переждал ее вспышку.

- Товарищ эксперт, прошу.

- В телефонограмме, которую я только что получила... - начала Кибрит.

Продолжить ей помешало появление Томина.

- Минутку, - он взял телефонограмму, проглядел и возвратил: - Мило. Но с этим подождите, посмотрите, кого я вам привез.

Он вышел и вернулся с "хахалем" Миловидовой, привезенным из Лесных полян.

- Сережа! - отчаянно вскрикнула она.

- Спокойно, Алена, - глухо произнес тот.

- Рекомендую - Сергей Иванович Миловидов. Вот он, Алена Дмитриевна, жив-здоров. Странно: я так старался, а вы и не рады?

- Прошу вас, побудьте в коридоре, - распорядился Пал Палыч, адресуясь к "вдове".

Миловидова вышла, зажав рот рукой, на шатучих, будто чужих ногах, и никто не поглядел вслед, кроме мужа.

- Как прикажете понимать? - обратился к нему Знаменский.

- Как шутку. Хотел разыграть друзей.

- Необычайно смешно. Поскольку мы не принадлежим к числу ваших друзей, не трудитесь нас дальше разыгрывать. Сядьте.

Миловидов опустился на стул, где только что сидела его Алена. Вероятно, сиденье было еще теплым, и снова он тоскливо оглянулся на дверь.

- Часто у вас идет носом кровь? - жестко спросил Знаменский.

Недавний покойник вздрогнул.

- Не обращал внимания.

- Что вы говорите! Можете наконец высказаться, товарищ эксперт.

Кибрит взяла телефонограмму.

- Кровь, изъятая с вашей рубашки, была проверена на биологические примеси. И вот заключение: "Проведенные анализы позволяют категорически утверждать по наличию специфических отслоений и слизи, что источником крови явилось ее истечение из носа, каким страдает ряд людей".

- Благодарю. Итак, Миловидов, кто подбросил рубашку Горобцу - вы или жена?

Тот понял, что проиграл окончательно и бесповоротно. Долго молчал, обводя взглядом присутствующих. Наконец обратился к Знаменскому:

- Простите, забыл ваше имя-отчество.

- Понятно. Не думали, что понадобится. Пал Палыч.

- Пал Палыч... - Он всматривался в Знаменского, оценивал противника. - Вас ведь больше устраивает, чтобы я честно рассказал все как есть?

- Тонко подмечено. Вранье меня действительно не устроит.

- Тогда если я где-то оговорюсь и вместо "я" скажу "мы" - не ловите на слове. Мужики делают ошибки - им и расплачиваться.

- Покупаете на благородстве?

- Алена ни при чем. У вас против нее ничего реального, кроме моих показаний, быть не может. А я их не дам!

Томин и Кибрит потихоньку вышли. Они свое сделали, очередь за Пал Палычем. Из коридора Кибрит оглянулась: ей импонировало, что в такой момент Миловидов совершенно не думал о себе.

Пал Палыч тоже на глазок оценивал противника, взвешивал его решимость. Решимость была свинцовая. И, очевидно, родилась задолго до "гибели", со времен благополучного сбыта "левака". Потому что риск есть всегда, и трезвый, не слабонервный человек планирует возможность провала и свое поведение "в случае чего".

Миловидов был крепок, упорен и, судя по разработанности "розыгрыша", умен. Либо сейчас, спасая жену, он раскроется и отдаст Знаменскому все нужное для окончания следствия, либо вступит в борьбу, где каждый факт и каждую деталь придется отвоевывать у него день за днем, неделя за неделей. Для Миловидова время теперь не имеет особой цены. Для Знаменского - в свете разъяснений Скопина - неожиданность захода на начальственных покровителей фабричного воровства могла оказаться чрезвычайно ценной.

Отвергнуть этот торг, чтобы непременно покарать женщину, ложно обвинившую Горобца и обманувшую Знаменского и его друзей? Или стрясти с ушей навешенную лапшу и предоставить Миловидову ее судьбе?

- Ладно, - решил Знаменский, - не стану ловить вас на оговорках.

- Тогда спасибо, - Миловидов расслабился, сел поудобней.

- Рассказывайте.

- Спрашивайте, Пал Палыч, так будет легче.

- Хорошо... Способ хищения в общем ясен. Состав группы тоже... Традиционный вопрос: с чего начинали, что толкнуло?

- А, давно толкало. Сколько можно мимо открытого амбара ходить? Вот однажды и перестал сдерживаться.

- Но был момент, когда вы решали: да или нет?

Сколько перевидал Знаменский людей, и все они ему интересны, самому порой удивительно.

Миловидов едко усмехнулся:

- Был, помню... Прихожу домой раньше обычного - Алена что-то в тазу стирает. Хозяйственным мылом. И запах висит в кухне... не переношу его! Она знала и так виновато-виновато глянула. Вот в тот момент я понял: на все пойду, а этот рай в шалаше - побоку! Чтоб ей на мыле не экономить. Носков моих не штопать!

- Понял, - Пал Палыч слегка вздохнул. - А когда вас осенило "погибнуть" от руки Горобца?

- Надоело все. И захолустье это, и фабрика... Обозначать, будто что-то там меня волнует в производственной жизни. Торчи на собрании и слушай, как очередной дуб тебя экономике учит... а у самого до получки трояка не хватает. Ну а главное - вы, в смысле, следствие. Чувствую: пора обрываться. Я закурю?.. Спасибо. От районных проверяльщиков я бы, пожалуй, отмазался. А к вам сунуться - вы бы ведь послали?

- Послал бы.

- То-то и оно. Пора было закругляться. Но - с умом. И как раз - бац! кровь носом. И вот стою перед зеркалом и размышляю: моя рубашка, моя кровь. Соблазнительно. Вызвать Горобца на угрозы, натаскать Алену... извиняюсь, оговорился. Ну и еще кое-что сошлось...

- Что влюбленный киномеханик подозрительно уехал?

- Значит, вам все известно?

- Теперь-то да. Задумка не лишена была оригинальности. Дескать, если меня тут убили - это событие сугубо местного значения. Когда я где-нибудь за тысячу верст вынырну - там никто не удивится: вы, мол, гражданин, давно зарезаны... Но вы ведь собирались улизнуть не только от нас, но и от подельщиков! Угадал? Слишком они по вас сокрушаются.

До сей поры Миловидов был откровенен, теперь отвел глаза.

- Да им только на руку: свалили бы на меня вину, с покойника взятки гладки.

- Сергей Иванович, не будем недооценивать друг друга. Я отдаю должное вашей изобретательности, но и вы не считайте меня дурнем. Что вы прихватили под занавес?

Миловидов молчал, хрустел пальцами.

- "Черная касса" была?

- То есть? - сделал вид, что не понял.

- То есть средства на общие расходы по вывозу "левака" и прочие расчеты. Не дождавшись ответа, Пал Палыч продолжил: - Знаю, была, и держали ее вы. Вы были "верхний компаньон". Но "черная касса" - не великий куш, а вам устраиваться на новом месте. Что-нибудь еще вы придержали. А? Не Зурин, так Валетный выдаст. Говорите лучше сами.

Видя, что деваться некуда, Миловидов признал:

- Да, набежали некоторые платежи, и я не пустил их в обычную дележку.

- Выходит, Горобец должен был убить для вас двух зайцев: безнаказанность и деньги.

- Я, конечно, бледно выгляжу... - покривился Миловидов, - нечестно и все такое. Но Горобец мне за последние годы так опостылел, что... А компаньоны мои... если рассудить, что я уже все равно преступник, должен скрываться и так далее, а им все равно сидеть, и деньги конфискуют... они же пропали бы!

- И какую сумму вы "притормозили"?

- Отвечу так. Пал Палыч: что найдете - ваше. Но если что заваляется у мышки в норке - немножко - пусть попользуется.

Опять не о себе он печется: отсижу, выкопаю кубышку. Нет, все для нее и о ней, об Алене Дмитриевне. Всей душой устремлен туда - в коридор. Надо дать ему разрядиться, чтобы эта устремленность схлынула.

Знаменский встал.

- Вас мы арестуем, супругу отпустим.

И пригласил Миловидову.

- Разрешаю попрощаться в моем присутствии. Коротко и без разговоров по делу.

Она уже взяла себя в руки и изумилась слову "попрощаться":

- Как? Почему?

- Я арестован, Алена.

- Не может быть! За что же?.. Пал Палыч! Я не понимаю... Я глубоко благодарна, что вы нашли Сережу, но...