Леонид Кудрявцев - Смерть по заказу Страница 12

– Почему бы и нет? – пожал плечами Андрей. – Сделать это не так уж и сложно. Достаточно сколотить надежную команду, вооружить ее, думаю, для этой цели подойдет старый добрый АКМ, и вперед – брать какой-нибудь Белый дом.

– Браво! Вива цезарь… Только было все это, – ответил Виктор. – И даже ГКЧП. Ну и что они сделали, эти гэкачеписты, чего добились? Не получилось у них ничего, совсем не получилось.

– Конечно… – Андрей вертел в руках стаканчик из-под напитка. – Потому что делали это ГКЧП сплошь старики, и делали по старому октябрьскому сценарию. Вернее, попытались сделать. Ни черта у них не вышло. Но ведь все же был, был момент, когда страна дрогнула, когда она по-настоящему испугалась. Чуть-чуть бы поднажали, и все – страна вновь в ежовых рукавицах.

– А ведь не поднажали. И не только потому, что из них уже песок сыпался, а потому, что ситуация в стране для переворота не была готова. Кое-кто обрадовался. В основном, конечно, старики. Да только, старики перевороты не делают. Перевороты делают молодые и честолюбивые, отвоевывая место под солнцем. А молодые и честолюбивые сейчас в бизнес подались. Перевороты им до лампочки. В основном переворотами бредят сейчас те, кто в бизнесе не прижился, кому тяму для этого не хватило. Вот они и дурят головы старичкам и старухам, которые всю жизнь прожили при советской власти и теперь никак не возьмут в толк, как это получилось, что ими больше не командуют.

Виктор вздохнул, потянулся было за сигаретами, но потом, видимо, вспомнив, что находится в закусочной, вздохнув и, безнадежно махнув рукой, добавил:

– Нет, переворот в такой стране сделать можно только с умом. Это тебе не Чили. Подняли полк и бросили на президентский дворец. Побегал Альенде в каске да ничего сделать не смог. Вот такие дела. Смотри, ведь второй-то раз уж вроде почти профессионалы делали. Руцкой-то – сам афганец. Вроде бы должен уметь воевать. Ан нет. Выскочил в бронежилете, заорал матом, да толку-то один пшик. Положил кучу своих людей и мирного населения и успокоился в «Матросской тишине». Отсиделся, вышел на свободу и теперь совершенно запросто стал народным защитником. Нет, переворот в этой стране сделать трудно, очень трудно. И никакие тут генералы не помогут. Тем более, как оказалось, и воевать-то они не очень-то могут. Ты посмотри, что в Чечне делается.

– И все же что-то сделать можно, – не сдавался Андрей. – Это я не к тому, что хочу, чтобы в этой стране снова воцарился социализм, а к тому, что в принципе, если за дело взяться с умом, то переворот можно сделать в любой государстве.

– Не знаю, вот тут ты, может быть, и прав. – Виктор снова полез в карман за сигаретами и снова передумал. – Ладно, пошли, договорим в машине. Курить охота, спасу нет.

Андрей с готовностью поднялся из-за столика.

– Прямо к Маме?

– Нет, – покачал головой Дегин. – Сначала заскочим ко мне. Есть еще одно мелкое дело. Угу?

– Согласен.

– Тогда машина подана. Прошу кататься.

И он весело подмигнул Андрею.

– Пошли, пошли, – улыбнулся в ответ тот. – Не сменил еще старушку?

– Да нет, пока еще ездит, мне и ее достаточно, – говорил Виктор, вслед за Андреем направляясь на выход. – Сейчас многие норовят на иномарках ездить. Я понимаю: скорость, сервис, престиж. Только торопиться мне пока некуда, в особом комфорте я не нуждаюсь. А престиж? Престиж мой и твой тоже как раз в том, чтобы быть как можно незаметнее. Правильно?

– Правильно, – сказал Андрей. – Только никак я не пойму, почему ты так вырядился. Это что, тоже от нелюбви к престижу?

Они вышли из «Макдоналдса».

– Престиж тут ни при чем, – ответил Виктор. – Просто я решил одеться как раз так, как одеваются люди, как правило, посещающие такие места. Мимикрия называется. Как у хамелеона.

Андрей улыбнулся.

– И все же ты слегка лукавишь.

– Ну, конечно, – ответил Виктор. – Как без этого? Они сели в его не новый, но удивительно опрятный и ухоженный «Москвич».

– Итак, к Маме? – опять спросил Андрей.

– К ней самой, – ответил Виктор. – Только через мою берлогу.

Глава пятая

За окнами машины разматывалась бесконечная лента московских улиц. Виктор курил и помалкивал. Андрей глядел в окно и пытался вспомнить все, что он знал про Маму.

Получалось, что не так уж и много. В основном то, что ему в свое время рассказал Виктор. Ну и, конечно, кое-какие свои собственные догадки. Как без этого? Собственно, догадок было больше, чем фактов.

Звали ее Таисия Васильевна Топоркова. Очевидно, имя при рождении ей давали другое. Очевидно, другое было и отчество, и уж точно фамилия. Однако в данный момент никакого значения это не имело. Она была – Мама, и это говорило о ней больше, чем настоящие имя, отчество и фамилия.

Мама держала несколько необычную контору под названием «Феникс». Если не считать тех людей, которые работали для прикрытия и вряд ли представляли, чем на самом деле занимается фирма Мамы, основной штат сотрудников состоял из киллеров – профессиональных убийц.

Любой крупный авторитет, как правило, имел в своей группировке человека, который исполнял должность палача. Но бывали случаи, когда убийца должен был быть со стороны. В таких случях обращались к Маме. Ее ребята, как правило, делали все чисто, без сучка и задоринки.

Не успеет намеченная жертва узнать, что на нее открыта охота, как уже получает в лоб пулю из окна проезжавшего мимо автомобиля или сам автомобиль жертвы вдруг ни с того ни с сего с оглушительным грохотом, из-за которого вылетали окна соседних домов, взлетает на воздух. Существовало также множество других методов, с помощью которых можно было отправить человека на тот свет. Большинство из них ребятам Мамы было известно. И не только. Некоторые по мере надобности использовались.

Бандой это заведение назвать было трудно. Больше всего оно и в самом деле напоминало настоящую фирму, которая заключала контракты и выполняла их, как правило, так, что клиент оставался доволен. Изредка случались осечки или что-то срывалось, но тут Мама пускала в ход свои связи (по слухам, огромные) и проблема как-то сама собой решалась.

Откуда у Мамы были все эти связи? Тут уж и понимать нечего. Желание, чтобы неугодный человек исчез испытывают время от времени все, и не только авторитеты преступных группировок, но и обычные бизнесмены, политики и даже высокопоставленные государственные служащие. Неизбежно кто-нибудь из них прибегал к услугам Мамы и автоматически становился ее знакомым. А извлекать выгоду из знакомств, и не только в виде денег, Мама умела великолепно. Она прекрасно понимала, что в этой стране, может быть полезен любой, пусть даже самый ничтожный и жалкий человечишко, и не забывала никого и ничего. Иначе бы она не была Мамой.

Вообще личностью она была жутко таинственной. Никто ничего достоверно о ее прошлом не зал. Ходившие о ней смутные слухи большого доверия не вызывали. Правда, кое-что Андрей мог определить и сам. Например, то, что Мама, скорее всего, сидела.

Нет, она не употребляла в разговоре уголовного жаргона и вела себя крайне интеллигентно, но все же зоной от нее временами попахивало слегка. И Андрей этот запах не мог не почувствовать.

Был и еще один интересный момент. В этом государстве ничего тайного не существует. Рано или поздно тайное становится известным всем. Причем, как правило, рано.

Другими словами, правоохранительные органы должны были если не знать, то хотя бы догадываться о второй, более тайной деятельности конторы Мамы. И они наверняка догадывались. Или знали.

У Андрея же создалось ощущение, что никто из милиции, а тем более из всех этих многочисленных кусочков, оставшихся от большого аппарата КГБ, всех этих появившихся после его расформирования контор, так и не попытался наложить на Маму лапу. Все они очень убедительно делали вид, будто об этой конторе не имеют и представления. Почему?

Связи? Да, именно они. Вот только те знакомства, которые она приобретала в результате деятельности «Феникса», были более-менее хаотичны и надежной защитой служить не могли. Помочь в каком-нибудь щекотливом деле – да; оградить от приставаний определенных органов – нет. Стало быть, у нее существовали еще какие-то знакомства никак или почти никак не связанные с нынешней деятельностью ее конторы. Связи из прошлого, о котором не знал практически никто.

Судя по всему, именно они создали вокруг конторы Мамы железный занавес, за который не мог прорваться никто: ни убеленный сединами следственный зубр, поймавший не одного бандита; ни зеленый лейтенантик, мечтающий о взятых малинах, о мафиози, стадами сдающихся лично ему, поскольку во всей милиции он самый профессиональный и уважаемый, короче, мечтающий о карьере и ради нее готовый на любые авантюры.

Что же это за прошлое было у Мамы? Кем она могла в нем быть? И кем в нем надо было быть, чтобы, несмотря на отсидку, все еще оставались такие связи, которые напрочь отбивали у правоохранительных органов желание связываться с «Фениксом»?