Татьяна Богатырева - Удавка на талии Страница 12

Доктор увлеченно рассказывал о том, как много теряют в жизни все те, у кого нет осиной талии. Для того чтобы ее обрести, надо было сделать всего ничего: приходить к нему на сеансы раз в несколько дней и почти ничего не есть. Дашка почувствовала, как на нее накатывает беспроглядная тоска, но постаралась взять себя в руки.

— Знаете, Дашенька, я не пойду на этот сеанс, — шепнула в это время Эмилия Романовна. — Подожду вас в фойе.

Жена Меркина недовольно скривилась, открывая ей дверь. «На тебя, милочка, не угодишь, — подумала Даша о худющей докторше. — То тебя ревность замучила (толстухи на твоего доктора пялятся), то жадность обуяла. Ну, подумаешь, одна тетка сбежала. Все остальные-то пока никуда не делись. Так что не обеднеешь».

Доктор Меркин в это время перешел к несомненным преимуществам своего метода похудания пред всеми остальными. Чтобы не быть голословным, он сопровождал рассказ иллюстрациями. По рядам пустили снимки его бывших пациентов до и после обращения к нему.

— Вот эту девочку я помню! — сказала своей подруге дама, сидящая слева от Дашки. — Когда я ее видела, она уже была тоненькая, как на этой фотографии. Даже не верится, что раньше она была настоящей кубышкой! Видишь, какой она стала?

Оживленные возгласы летели со всех сторон. Кто-то узнавал пациентов на фотографиях, кто-то просто не мог прийти в себя от успехов доктора Меркина.

— Неужели такое возможно? — томно вздыхал зал. — Да он, правда, настоящий кудесник!

«Чего же тут невозможного? — со злостью думала Дашка. — Если ничего не есть, то можно и не до такого дойти. Только после этого никуда уже не дойдешь, прошу прощения за каламбур, — сил не хватит».

И тут ей пришла в голову светлая мысль: взять у Эмилии Романовны фотографии Венеры и немного поколдовать с ними на компьютере. Вот и получится еще одна иллюстрация к лекции доктора Меркина. Может, кто-нибудь узнает Венеру?

В это время доктор объявил, что лекция подошла к концу и начинается сеанс. На сцену потянулась вереница пациенток. Каждая из них что-то тихо говорила доктору, он участливо кивал и вдруг резко взмахивал рукой, произнося одно загадочное слово. Дашка сколько ни старалась разобрать его, так и не смогла. С одной стороны, секретное слово напоминало многие из английского языка. Что-то вроде «революшн» или «медитэйшн». Но Дашка почему-то была уверена, что меркинского слова нет ни в одном словаре. «Как же он говорил-то? — гадала она потом. — Обалдейшн, что ли? Нет, кажется, зеделейшн».

Так и не решившись испробовать на себе силу заветного слова кудесника, Дашка вышла в фойе. Возле лотков с книгами и косметикой стояла Эмилия Романовна. Она прижимала к груди несколько увесистых изданий. Бегло взглянув на корешки, Дашка поняла, что, пока она была в зале, клиентка, похоже, скупила у местных коробейников все пособия по уходу за своей внешностью и сексу.

— Ну, как, Дашенька? — спросила Эмилия Романовна, смущенно придерживая подбородком свои приобретения.

— Я тоже не рискнула, Эмилия Романовна, — ответила та. — Но у меня появилась одна идея.

Даша рассказала, что ей понадобятся фотографии Венеры.

— У вас их случайно нет?

— По-моему, должны где-то быть, — сказала Эмилия Романовна, отчаянно балансируя самым толстым томом, повествующим о секретах тантрического секса. — Мы как-то фотографировались на моем дне рождения.

— Давайте сложим ваши книги в пакет, — любезно предложила Дашка, роясь в сумочке.

Ей стало жаль сгибающуюся под непосильной тяжестью Эмилию.

— День рождения — это не совсем то. Мне нужна такая ее фотография, чтобы Венера была там одна и стояла во весь рост.

— Кажется, там как раз была такая! — засияла клиентка. — Но если я что-то путаю, то можно еще спросить у ее банкира, этого мерзавца Геннадия. Она мне рассказывала, что он как-то фотографировал ее. Сказал, что хочет сделать хороший портрет, а сам потом издевался. Сказал... — Эмилия Романовна осеклась и замолчала.

— Что же такое он сказал?

— Что получился кадр под названием «Влюбленный бегемот», — ответила клиентка еле слышно.

Потом она что-то мысленно взвесила и сказала:

— Почему бы вам, Даша, не поехать сейчас вместе со мной? Я поищу фотографии Венеры и сразу отдам их вам.

Дашка была не против. Ей почему-то хотелось взглянуть, как живет Эмилия Романовна. Она не понимала эту странную даму, даже представить себе не могла, кто она такая, чем занимается, откуда родом. И хотя в «деле исчезнувшей Венеры», как Дашка его сама для себя окрестила, хватало других противоречивых личностей, Эмилия казалась самой непонятной из всех. Они с Дашкой вышли на улицу и побрели к автобусной остановке на противоположной стороне дороги.

— То, что вы скоро увидите, — сказала Эмилия таинственным полушепотом, — должно вас удивить. Хотя, может быть, и нет.

Через полчаса они оказались в одном из немногочисленных тихих уголков в центре города. Возле небольшого старинного дома Эмилия вдруг остановилась и с тихой грустью посмотрела наверх — то ли на окна последнего этажа, то ли на синее, без единого облачка, небо.

— Этот дом, Дашенька, когда-то принадлежал моей семье. Его потемневшие камни могли бы рассказать много интересного, — сказала она негромко. — А теперь у меня здесь комната в коммуналке. Конечно, может показаться, что это чересчур скромно, но комната светлая, просторная. Туда мы и направляемся.

Они поднялись по лестнице, которая оказалась круче лестниц в современных домах и немного мрачной. Дойдя до последнего этажа, Дашка с трудом переводила дух, рассматривая дверь с многочисленными табличками. На самой изящной, с вензелями, было выгравировано: «Мещерякова Э. Р.» Эмилия Романовна долго искала в своем старомодном ридикюле ключи. Наверно, отправляясь туда, где собирается разношерстная толпа, боялась их лишиться и упрятала слишком далеко. Наконец связка нашлась, Эмилия Романовна открыла дверь, и они с Дашкой вошли в квартиру. Комната Эмилии действительно оказалась большой и уютной. С этажерки с затейливыми инкрустациями свешивались вязаные салфетки старинной работы. Вышитые гладью подушки, фарфоровые статуэтки, маленькая музыкальная шкатулка, нарядные куклы на комоде — в первую минуту Дашке показалось, что она попала в музей старинных вещей.

— Я ведь, Дашенька, из старинного дворянского рода, — сказала Эмилия Романовна, добродушно усмехаясь. — Позвольте предложить вам чаю с вареньем?

— С удовольствием, — кивнула Дашка. — Тем более, как только я вспомню, что если бы мы с вами сегодня остались у господина Меркина и он сказал нам свое волшебное слово... В общем, о варенье нам пришлось бы забыть. Ужас, правда?

Дашка неторопливо пила чай (в чашке из старинного сервиза он показался ей необычайно ароматным) и разглядывала висящий на стене гобелен.

— Вам нравится? — спросила хозяйка, перехватив ее взгляд. — Я иногда продаю кое-что из своих творений, — она слегка зарделась.

Наверно, в ней заговорила дворянская гордость. Дашка поспешно рассыпалась в комплиментах, а Эмилия добавила, что кружева и вышивка — не главный источник ее дохода. Главный приносят уроки, которые она дает детям богатых родителей. Рядом с гобеленом висел портрет девушки в бальном платье с огромными рукавами, похожими на бочонки. Она чем-то напоминала хозяйку, и Дашка решила, что это, наверно, ее бабушка.

— Кузина второго мужа моей бабушки, — сказала Эмилия Романовна, указывая на портрет. — У нее красивое платье, как вы считаете? Эта мода начала века мне очень нравится: юбка клеш, рукава буфы. В ней есть какая-то романтика. Правда, однажды я попробовала надеть такое платье и поняла, что на них лучше смотреть со стороны, — добавила она смущенно. — Мне казалось, что я вот-вот улечу в поднебесье.

— А вот и Венерочка, — радостно сказала Эмилия Романовна и протянула Даше две фотографии.

Она отыскала их в своем архиве, как называла большую стопку самых разных альбомов — и в переплетах из кожи и бархата, и самых обычных, с цветными картинками на обложке. Даша посмотрела на снимки и подумала, что они вполне могут подойти, но только для того, чтобы осуществить первую половину ее затеи. Все фотографии, которые пускают по рядам на сеансах похудения, чем-то похожи друг на друга, это Дашка хорошо запомнила. На первой из них человек должен выглядеть удрученным своим лишним весом. Ну хотя бы слегка. Мрачно смотреть исподлобья, конечно, не обязательно, но легкий налет сожаления о своем несовершенстве присутствовать должен. Если это не так, то какой пример будет подан новым клиентам? Совсем не тот, что требуется доктору.

«Да, вот этот снимок — именно то, что надо, — решила Дашка, откладывая его в сторону. Заметно, что они с фотографом (Эмилия Романовна сказала, что снимала она) только что говорили, что необходимо приводить себя в порядок, и при этом имели в виду вовсе не посещение салона красоты. А вот для второй части, на которой должно быть видно, как Венера похудела и похорошела, подберу что-нибудь еще. Позвоню Геннадию и попрошу у него несколько снимков. Понадобится фотография с гордым взглядом и победоносной улыбкой. Наверно, банкиру она позировала именно с таким видом. Ведь бегемотом он назвал ее позже. А уж сделать так, чтобы на фотографии она постройнела, это мое дело».