Джон Макдональд - В плену подозрений Страница 12

Чертыхаясь про себя, но вежливо, как мог, я поблагодарил ее и медленно побрел в отель. То, что Том вдруг решил уволиться, меня не на шутку встревожило. С чего бы это? Способный инженер, с большими перспективами в нашей компании. Зачем? Неужели ему предложили больше денег и лучшие условия? Вряд ли. Он слишком умен. И к тому же обладает неким талантом организатора. Да, странно, очень странно.

В отеле у стойки регистрации меня ждал запечатанный серо-стальной конверт со знакомым почерком Ники. Взяв его, я сел на ближайший стул, поднес к носу, принюхался к слабому запаху духов. Затем нарочито медленно вскрыл:

"Гев, Лестер сообщил мне, что ты уже в городе. Несказанно рада узнать об этом. Ты вернулся, и это самое главное! Хочу как можно скорее увидеться с тобой. Жду в половине пятого дома.

Твоя Ники".

Я смял записку, затем снова ее расправил и перечитал. Никаких сомнений: Ники абсолютно уверена, что я сделаю все точно так, как она желает. Или думает, я забыл тот дождливый вечер четыре года тому назад?..

Я вспомнил, как встретил Ники впервые. Тогда тоже шел сильный дождь. Был один из тех занудливых декабрьских дней, когда на улице начинает темнеть уже часа в три и нет ни малейшего желания куда-либо выходить из светлого, теплого помещения. Когда рабочий день кончился, я все-таки вышел из здания заводоуправления, пошел к машине, и тут прямо передо мной, будто из ниоткуда, возникла девушка — стройная, темноволосая, в серебристом дождевике, с которого стекали капли дождя.

— Если вы мистер Дин, то у меня к вам всего один вопрос, — решительно и сердито проговорила она.

В рабочих кварталах нередко можно встретить людей, у которых, как говорят, «не все в порядке с головой», но она на такую совершенно не походила.

— Ну, если у вас только один вопрос, тогда прячьтесь от дождя и валяйте задавайте его.

— Нет, спасибо, я люблю быть под дождем, но вот чего категорически не воспринимаю, так это когда от меня отмахиваются, как от назойливой мухи! Если ваш управляющий по кадрам не хочет принять меня, то пусть так и скажет, я пойму это и не обижусь. Но пусть скажет он, а не какой-то мелкий клерк с бегающими глазками!

— Вы что, договаривались о встрече?

— Во всяком случае, пыталась.

Я внимательно ее осмотрел: ремешок маленькой черной сумочки вокруг правой кисти, руки засунуты глубоко в боковые карманы дождевика, широко расставленные ноги, ярко-голубые горящие глаза... Решительная женщина. Настоящая женщина! Причем очень и очень привлекательная.

Тут все и началось. Мы выпили по чашке горячего кофе в ближайшем баре, поговорили, а затем... затем я, наплевав на свои принципы, позаботился о том, чтобы она немедленно получила именно ту работу, которую так хотела. Конечно же все это вызвало массу ненужных сплетен, разговоров, но я махнул на них рукой, правда не забыв дать ей ясно понять, что быть моей протеже означает прежде всего хорошую работу.

Она оказалась на редкость эффективным и прекрасно подготовленным работником. Одевалась всегда скромно и в деловом стиле — строгие костюмы, белые, безукоризненно накрахмаленные блузки, которые, впрочем, так и не могли скрыть великолепных, свободных движений ее восхитительного тела, даже когда она деловито шла по коридору. Мужская часть нашего управления, похоже, просто сходила от нее с ума. Они постоянно старались найти любые предлоги, чтобы подойти к ее столу, наклониться над ней, сказать какую-нибудь служебную белиберду...

Тогда в том маленьком баре, где мы пили кофе и скрывались от дождя, Ники вкратце поведала мне историю своей небольшой, но достаточно бурной жизни. Осиротев в пятнадцать лет, она года два жила у своих двоюродных кузенов, затем, закончив школу, устроилась на работу в Кливленде, которую скоро бросила, поскольку у ее женатого начальника начали появляться, как она выразилась, «не совсем те мысли», и выбрала «Дин продактс» в Арланде наугад, практически чисто случайно, и то только потому, что хотела начать свой путь наверх в какой-нибудь действительно крупной фирме, а не в мелкой, захудалой компании.

Я часто встречал ее в офисе; она всегда мило и вежливо мне улыбалась, но, скорее всего, только вежливо, и не более того. Ничего иного в ее улыбке никогда не было. Во всяком случае, мне тогда так казалось. Хотя потом, каждый раз после встречи с ней, когда я просматривал деловые бумаги, мне почему-то виделись не столько цифры или статьи очередного важного контракта, сколько она — как ни в чем не бывало шагает по моим аккуратно напечатанным страницам, юбка тесно обтягивает крутые бедра, высокие, твердые груди свободно и грациозно колышутся под белой, безукоризненно накрахмаленной блузкой, темные волосы разительно контрастируют с грациозной шеей...

Но однажды я совершенно случайно наткнулся на нее у питьевого фонтанчика в общем зале. Она, как всегда, мило улыбнулась и, сделав шаг назад, сказала:

— О, ради бога, простите, мистер Дин.

— Вы не откажетесь поужинать со мной? Сегодня вечером?

— Но... но, мистер Дин, не будет ли это выглядеть с вашей стороны, как бы это сказать, несколько опрометчиво?

— Возможно, но об этом я еще не думал и, наверное, вряд ли буду думать. Пусть будет как будет, но вам совершенно необязательно говорить «да» исключительно потому, что я принял вас на работу. Надеюсь, вам это понятно. Вы можете принять мое предложение, только если сами хотите этого.

— А знаете... знаете, мне вдруг захотелось его принять.

После этого я часто с ней встречался и еще больше думал о ней. Полностью игнорируя неписаные законы о личных отношениях с подчиненными. У нее была маленькая квартирка, но все мои, надо заметить, настойчивые попытки воспользоваться ею оказались напрасны. У меня, увы, ничего не выходило. Полагаю, тогда она просто хотела меня на себе женить, только и всего. Сейчас-то это ясно, но тогда... Не помню точно, как я сделал ей предложение, но она сказала «да», после чего на какое-то время мир стал для меня самым настоящим раем. Я думал о ней день и ночь напролет. Она, само собой разумеется, продолжала отлично работать, старательно избегая любых проявлений показной фамильярности. И хотя сплетни на заводе все росли и росли, со временем даже самые свирепые волки наконец-то угомонились.

Затем я совершенно неожиданно для себя застал ее в объятиях Кена, и с тех пор мы больше не виделись. И вот сегодня в четыре тридцать мне предстоит встретиться с безутешной вдовой, выпить с ней траурный бокал и смотреть на женщину, которая встала между мной и моим родным братом, сделав нас врагами на целых четыре года! Правда, теперь меня вызвали будто судебной повесткой. И все равно я пойду. Пойду хотя бы для того, чтобы посмотреть ей в глаза, попытаться еще раз ее понять, разгадать ее истинные мотивы.

Затем я вспомнил, как однажды вечером, сидя в моем автомобиле, мы азартно планировали наш медовый месяц. Тихо наигрывало радио, рядом проносились огоньки других машин... Да, только острова Британской Вест-Индии! Года два тому назад Джо Гарленд сказал мне в Майами, что Кен и Ники провели медовый месяц где-то на северо-западе Тихого океана. Честно говоря, тогда мне было приятно узнать, что они не отправились на острова, а выбрали другое место.

Я открыл дверь моего номера и застыл на месте, чуть ли не физически почувствовав странное покалывание в задней части шеи. Будто кто-то здесь уже побывал до меня. Причем совсем недавно. Во всех нас где-то глубоко сидит атавистический инстинкт, в определенные моменты невольно обостряющий все наши чувства. Я на цыпочках прокрался к спальне, осторожно заглянул внутрь — вроде никого, затем подошел к ванной комнате, резко распахнул дверь...

Тоже никого, но сомнений не было — совсем недавно в номере кто-то побывал. В моих еще не распакованных вещах, похоже, никто не рылся, что, впрочем, было неудивительно: если кто-то хочет на меня напасть, он вряд ли станет предупреждать об этом, устраивая бардак в комнате.

На какое-то мгновение меня вдруг охватил непонятный физический, именно физический, иначе не назовешь, страх. Но только на мгновение, затем он ушел так же неожиданно, как и появился. Наверное, потому, что я с самого начала подсознательно ощущал себя кем-то вроде бесстрашного детектива, твердо намеренного раскрыть сложное и непонятное убийство близкого мне человека.

Я вроде бы непринужденно засвистел знакомую мелодию, хотя на самом деле свист прозвучал слишком громко и весьма неестественно, включил воду в ванной комнате, бросил взгляд в висящее над умывальником зеркало, обернулся, чтобы посмотреть в прихожую, затем сделал сам себе недовольную гримасу. Спокойно, парень, спокойно...

Глава 5

Был уже почти полдень, когда мне в номер наконец-то позвонил Том Гэрроуэй из Сиракьюс. У них ушло всего минут пятнадцать, чтобы найти его в каком-то магазине. Это сразу же напомнило мне о тех, теперь уже далеких временах, когда я часами не мог его нигде найти и тратил много времени и сил, как правило безуспешно требуя, чтобы он всегда оставлял координаты, где его искать.