Татьяна Моспан - Смерть в рассрочку Страница 12

Рядом находился заваленный документами рабочий стол, голова дамы почти упиралась в наваленные папки, и это тоже придавало всему происходящему определенную остроту. Широко раскинутые в стороны женские ноги с аппетитными ляжками находились на удобном для него уровне.

Столик, этот своеобразный рабочий станок, слегка скрипел под усилиями Большакова. Дама была мягка, как воск и послушна. Это тоже нравилось. Он отпускал её ненадолго, смотрел в раздвинутые ноги, трогал пальцами, а потом, подсунув руки под мягкий женский зад, снова энегрично придвигал к себе.

- Ну давай, давай, - приговаривал он и, стоя над рассростертым женским телом двигал его туда-сюда.

Иногда не вовремя раздавался телефонный звонок. Вадим отпускал даму и брал трубку.

- Вадим Алексеевич, вас - срочно - министр, - значительно произносила секретарша, и через секунду Большаков уверенным голосом отвечал по телефону.

Он так и стоял с расстегнутой ширинкой и вздыбленным членом. Дама на столе поднимала голову и начинала потихоньку приходить в себя.

Иногда, не прерывая важного разговора, Вадим подводил её к своему креслу, усаживал и, когда голова женщины оказывалась на уровне, заставлял взять в рот свой возбужденный организм. Как правило, ему попадались достаточно опытные дамы. Они послушно лизали его, пока он вел переговоры.

Излюбленной позой Вадима было трахать дам в широком мягком кресле, стоявшем возле журнального столика. Дама опускалась на колени, подставляя сзади свое хозяйство. Вид роскошной розовой задницы возбуждал неимоверно. Он накидывался на женщину с новой силой и буквально вонзался в нее, не слушая возражений и слабого писка.

- Давай, давай, - приговаривал он, вдавливая попавшее в его власть тело в кресло. Щеки женщины терлись о мягкую бархатную обивку. Вадим напирал сзади. Отделаться от пыхтевшего самца было невозможно. Оставалось одно - терпеть! Он трахал её, как хотел, словно бык корову в стойле. А кому пожалуешься? Сама согласилась. Значит, надо выполнять его желания. В конце концов от нее, действительно, не убудет!

Она уже ничего не хотела. Будет этому когда-нибудь конец или нет?.. прикусив губу, думала она, продолжая ерзать коленями по мягкому сиденью.

Вадим продолжал насиловать её и не отпускал до тех пор, пока из его горла не вырывался хриплый крик.

Все, конец! Дама сползала с кресла и, не глядя на застегивающего штаны Большакова, путалась в колготках.

Она пудрила носик, поправляла растрепанную прическу и размазанную под глазами тушь, забирала подписанные документы и исчезала. Иногда навсегда, иногда ненадолго. Если требовалось, её могли позвать ещё разок обслужить начальника. Кое-кто появлялся в этом кабинете несколько раз.

Нинель дело свое знала хорошо, за все время ни разу никто не побеспокоил любимого начальника. Иногда Вадим трахал и её, чтобы не терять рабочую форму.

Кто-то из сотрудников спросил однажды, с удивлением разглядывая платежную ведомость:

- А кем у нас Нинель оформлена?

- Блядью, - коротко ответили ему.

Без приемной Нинель и Вадима Алексеевича не решался ни один важный вопрос. Две-три дамы в министерстве считались его любовницами на законном основании - на постоянной основе, шушукались местные остряки, не решаясь произносить такое вслух, - и пользовались всеми вытекающими отсюда выгодами.

- На работе это не сказывается, - отшучивался Большаков, когда ему намекали на его непомерные мужские потребности. - В личной жизни каждый устраивается, как может. Были бы вожможности.

У Большакова были. Он считался хорошим руководителем, это признавали все, умел выкрутиться из любой ситуации. Вовремя понял перемены и перестроился на ходу.

А пока не отказывал себе в удовольствии и трахал все, что шевелится. Ни одна смазливая бабенка мимо Вадима не проскочила.

Вернее, нет, одна-то как раз и проскочила. Лидочка, Лидия Григорьевна Пашина из планового отдела. Тридцатидвухлетняя разведенная женщина с ребенком. Шатенка с голубыми глазами и стройной фигурой. Высокая грудь, попка, до того аппетитно вырисовывающаяся сквозь тонкое трикотажной платье, что Большаков слюну сглатывал в радостном предвкушении.

Он был уверен, что она - хорошая партнерша, чувствовал её женскую силу и обаяние. Такую бабу завалить - много не покажется. Это не то что случайную шлюшку отодрать в кабинете в рабочем порядке.

Когда он попытался воспользоваться её услугами, то получил по морде. А дальше началась реорганизация министерства и пошла такая свистопляска, что Большакову стало не до мести. На время он забыл и про Лидочку, и про других баб - до того ль, голубчик, было! - самому бы не потеряться в этом бардаке.

Неожиданно он встретил Лидочку в фирме своего бывшего патрона Карлина и припомнил прежнюю обиду. К тому же он сразу понял, что между этими двумя существуют вполне определенные отношения.

- Сучка, - скрипнул он зубыми. - Мне не дала, а под него легла. Ладно, посмотрим...

Лидочка, оттолкнув его услуги, стала врагом. И в то же время он вдруг понял, что хочет её, как никого другого. Унизить, размазать по дивану, изнасиловать, чтобы была целиком в его власти. Он уже предвкушал, как будет лапать её холеное розовое тело, заставляя лизать себя, как до этого принуждал многих баб. Он стонал от возбуждения, представляя сладостную картину. Но как раз такого позволить себе не мог. Карлин ему не по зубам, к тому же тогда он был ему нужен.

Вадим ждал своего часа и был уверен, что этот час наступит.

Не зря говорят, что беда одна не приходит. Вячеслав Анатольевич, получив отказ в помощи от своего бывшего подчиненного, метался по городу, как сумасшедший.

Он хорошо помнит тот день. В конце концов ему удалось найти кредитора, который согласился поддержать его. Окрыленный успехом, вечером он поехал к Лидочке. Она давно стала для него единственной и настоящей женщиной.

Свою жену он не любил, никогда не любил. Это он понял лишь теперь, когда в его жизни появилась Пашина.

Рано женился на дочке министерского босса, быстро стал делать карьеру. Родилась дочь. Он жил, как все, заботился о семье, привозил дорогие подарки из заграничных командировок. Иногда позволял себе отвлечься, ненадолго заводил любовницу. Как только появлялись первые разногласия, с легким сердцем расставался.

Женщины никогда всерьез не занимали его. Не стоило рушить устоявшуюся семью ради смазливенького личика. Да и что ждало его дальше, в случае, если бы он рискнул?.. Через некоторое время новая жена превратилась бы в такую же надоевшую супружницу. И ещё неизвестно

- не стала бы новая хуже теперешней. К своей он притерпелся, попривык за долгие годы совместной жизни.

У его жены было одно большое преимущество - она его не ревновала. Никогда и ни к кому. А с новой можно было вляпаться в историю. Насмотрелся он на своих знакомцев, кто женился во второй раз после пятидесяти. Сначала ходит гоголем, а потом, как курица общипанная. Смотреть на мужика противно.

Так думал Карлин, пока не встретил Лидочку Пашину. Она была моложе его на двадцать три года. Но дело не в том, бывали у него любовницы и помоложе. Сразу, после первой встречи он понял, что эта женщина создана для него. Сердце сладко и тревожно заныло.

Старый дурак, обругал себя, Пашина - одинокая женщина с ребенком, хочет на должности в министерстве удержаться, вот и льнет к начальству.

Но Лидочка не льнула. С каждой новой встречей он все больше и больше убеждался, что он для неё не просто случайно подвернувшийся любовник, с которым можно в конце концов и переспать время от времени,

- не убудет. Карлин знавал таких дам, у которых на лице было написано: встретились - хорошо, а нет - ну и черт с тобой!

Лида была неспособна на подобные отношения. Карлин видел, что женщина всерьез и по-настоящему увлеклась им. Он верил и не верил, и все больше и больше увлекался сам.

Когда стало разваливаться министерство, он основал свою фирму и взял Пашину к себе на службу. Она была не только любовницей, но и хорошим работником.

Очень часто после длинного напряженного дня они ехали к ней. В небольшой двухкомнатной квартирке он чувствовал себя гораздо лучше и уютнее, чем дома. Он жил на две семьи.

Лида никогда не заговаривала о том, чтобы оформить отношения. Как правило его прежние дамы - в основном незамужние - тут же начинали нудные и утомительные разговоры о будущей совместной жизни. Лидочка этого не делала.

Сначала Карлин радовался, а потом насторожился. Он сам завел дурацкий разговор о разводе.

- Разве это что-то меняет? Тебе плохо со мной? - ответила Лидочка, обхватив его сзади за шею руками.

Он почувствовал её упругие, зовущие груди, её тело, ласковое и послушное. Она прижималась к нему все сильнее и сильнее, и он вдруг с тоской подумал о том, что не имеет никаких прав на эту молодую желанную женщину. Уйди она завтра, он ничем не сумеет удержать её.