Дарья Булатникова - Пороги рая, двери ада Страница 12

— Здравствуйте, вы не знаете, ваша соседка скоро придет?

— Лиля? Не знаю, она сказала, что уезжает на несколько дней. А вы, наверное, по объявлению, насчет покупки квартиры?

— Да, я звонила ей не так давно, и вот решила заехать, — охотно соврала я.

— Так она мне ключ оставила, сказала, что если придет кто, чтобы я квартиру показала, если, конечно люди приличные. — И она стремглав кинулась куда-то внутрь и снова появилась, радостно потряхивая двумя ключами на колечке. Видимо, я соответствовала ее представлению о приличных людях.

Через минуту мы вошли в маленькую, очень опрятную и любовно обставленную квартирку. Софья Самуиловна обстоятельно знакомила меня с планировкой, метражом и удобствами. Кухня сияла стерильной чистотой, как и ванная с туалетом. Я внимательно осмотрела краны и кафель и перешла в спальню. Большая двуспальная кровать было застелена атласным голубым покрывалом. Ковер на полу тоже был голубым. На тумбочке светлого дерева в голубой рамке стояла фотография Севки…

Увидев, что я впала в столбняк и не отрываю глаз от снимка, старушка кивнула головой:

— Это жених Лили — Всеволод. Правда, очень приятный молодой человек? Они должны скоро пожениться, поэтому Лилечка и продает квартиру, после свадьбы переедет к мужу.

Я только и смогла, что жалко улыбнуться, чувствуя, как голубой ковер уходит у меня из-под ног. Где я, на земле или уже на небесах, откуда видны странные картины? Например, такая, на которой мой любящий муж ведет под венец свою невесту Лилю. А после венчанья он везет ее прямо в фате и белом платье в наш дом. И мы с Егоркой, стоя на крыльце, посыпаем счастливую пару конфетти.

Мне удалось встряхнуть головой и отогнать наважденье. Я побрела в комнату. Деятельная Софья Самуиловна даже дверь на балкон открыла, чтобы показать мне вид с него на кусты и песочницу с парочкой детишек в ней. Я мельком глянула и вернулась в комнату. Пока старушка закрывала балконную дверь, я успела схватить фирменный кодаковкий конверт, угол которого высовывался из-под журнала «Космополитен», и сунуть его в свою сумку.

Распрощавшись с милой Софьей Самуиловной, я поспешно покинула дом и рванула в ближайший скверик, на удивление пустынный. Там, устроившись на дощатой скамейке, я достала конверт и извлекла из него пачку фотографий. После их просмотра я долго курила и последними словами чехвостила себя, идиотку доверчивую. Это ж надо быть такой курицей самоуверенной, простой, как три копейки! На меня вдруг напал нервный смех, я даже испугалась, что он перерастет в истерику. Пьяненькая бомжиха, трудолюбиво выковыривавшая пустые бутылки из урн и кустов, опасливо обошла мою скамейку и пробормотала что-то насчет расплодившихся повсюду психов.

Прекратив смеяться, я снова углубилась в изучение снимков. На них Севка выглядел вполне счастливым, даже чересчур. Дама, с которой он приятно проводил время тоже выглядела безмятежно довольной. Сняты они были как врозь, так и вместе: на палубе теплохода, в каком-то баре, на зеленом бережке в обществе теленка и трех коз, а также в только что покинутом мной интерьере — в квартире Лили. Там был запечатлен романтичный ужин при свечах и легкий стриптиз, переходящий в интимные отношения. Слава Богу, хоть откровенной порнографии не было! Итак, Севка посмертно присвоил мне титул обманутой жены…

Я внимательно рассматривала соперницу — вполне ничего, особенно фигура, особенно грудь.

И тут меня как обухом по голове хватило. Это же та самая женщина, которая села к нам в машину и погибла вместе с Севкой! Да, те же самые волосы, профиль, даже бусы на ней были те же самые, что на одной из фотографий — чудные бусы из дымчатых топазов…

Значит, они заранее договорились поехать вместе в санаторий и там крутить амуры у меня за спиной!

Я закурила третью сигарету и закрыла глаза. Что там, в автобусе, бабка говорила? Она была беременна…

Значит, ребенок был Севкин. И она собиралась за него замуж. Но если он решился посадить свою любовницу в машину, когда я была там, значит она знала, что Севка женат. Ничего себе пердимонокль! Неужели именно в санатории они и собирались сообщить мне о своих отношениях — на пленэре, так сказать? Но зачем же так сложно? Ничего не понимаю…

Я так увлеклась мазохистскими экзерсисами, что совершенно забыла о времени и случайно взглянув на часы, обнаружила, что до встречи с детективом осталось всего полчаса. Я примчалась к почтамту вся в мыле, по-моему, даже парик набок сбился. Купавин вытаращил глаза, когда я подлетела к нему и с трудом затормозила.

Слегка придя в себя, он отпустил двусмысленный комплимент насчет изменчивости женской натуры.

Я не дала ему возможности развить тему и, вручив свою с Егоркой фотографию и ключик, дала еще одно задание — узнать, в каком банке имеется депозитарий, ячейки которого открываются подобными ключами, а если удастся, то и номер ячейки, за что пообещала заплатить вдвое больше оговоренного. Валентин Сидорович явно озадачился, но от дополнительного заработка не отказался. Он сегодня поглядывал на меня с гораздо большим профессиональным интересом, чем вчера.

Мы выпили по чашке кофе и распрощались, договорившись, что я приобрету пейджер для удобства связи. Я хотела сначала купить мобильный телефон, но потом вспомнила, что вроде бы его можно случайно услышать по простому радиоприемнику, а мой голос знает куча людей. Но об этих соображениях я детективу ничего не сказала.

Он вышел из кафе первым и я пронаблюдала, как он мгновенно растворился в толпе прохожих. После его ухода я, не теряя времени, отправилась в пейджинговую компанию. Потом позвонила Купавину и сообщила его автоответчику номер моего нового пейджера. Сунув маленький черный пенальчик в сумку, я зашла в ресторан пообедать.

После обеда я пораскинула мозгами и нахально отправилась к зданию, в котором размещалась фирма «Элко». «Элко» была лучшим и любимым детищем моего мужа. Он создал, кроме нее, еще несколько разных предприятий, но некоторые из них потом ликвидировал, другие продолжали существовать, как дочерние предприятия, работавшие на «Элко».

Офис фирмы располагался в самом центре, на улице Якунина, на первом этаже большого административного здания. Этаж был заново отремонтирован и отделан не то, что по последнему слову, а по последнему писку современного дизайна. Я не очень часто, но бывала в нем, и всегда поражалась, что внутри всегда было очень просторно и тихо, несмотря на обилие сотрудников. Вход сделали не из общего вестибюля, а прямо с улицы, пристроив к торцу здания красивое прозрачно-белое крыльцо с объемной серебряной надписью «Элко». У входа выгородили отдельную тщательно охраняемую стоянку для служебных машин. От стоянки к входу вела дорожка из искусственной травки — очень гигиенично и респектабельно.

Внутри посетителей встречали не гориллообразные мрачные охранники, а милые приветливые девушки. Охранники сидели в специальном помещении и наблюдали за происходящим через мониторы видеонаблюдения. Кабинет директора находился прямо в конце коридора, который благодаря системе комбинированных стеклянно-матовых перегородок был превращен в систему уютных холлов с креслами, множеством огромных растений, журналами и цветными проспектами на низеньких столиках. В последнем холле, превращенном в приемную, царствовала секретарша Нелли Феофановна.

Нелли было далеко за сорок, выглядела она соответственно возрасту, носила исключительно английские деловые костюмы, блузки из натурального шелка и очки в безумно дорогих оправах. Собственно говоря, Нелли досталась Севке по наследству от моего отца, к которому пришла работать сразу после окончания школы. Севка любил повторять, что весь его бизнес держится на Нелли. Она обладала исключительной памятью и чутьем, кроме того, свято хранила секреты фирмы.

Севкины приятели по бизнесу, обреченно заводившие в качестве секретарш длинноногих безмозглых блондинок с непомерными финансовыми и сексуальными потребностями, только завистливо вздыхали, глядя, как Нелли, включив кофеварку, виртуозно печатает на компьютере деловые письма, одновременно отвечая на звонки по телефону или напоминая шефу по селектору о совещании.

К офису фирмы меня влекло желание попасть именно в кабинет директора. Я понимала, что помещение, охраняемое таким цербером, как Нелли, абсолютно неприступно, но что если Игорек и Сима поспешили избавиться не только от охранников, слуг и собак?.. Конечно, расстаться с таким секретарем, как Нелли, мог только полный кретин, но с другой стороны, она была безусловно предана Севке и могла что-то заподозрить.

В таких размышлениях я приближалась к офису, стараясь передвигаться плавно, «от бедра», то есть походкой мне абсолютно несвойственной. Несмотря на любовь к высоким каблукам, носилась я на них весьма резво, почти вприпрыжку. В юности я даже комплексовала по поводу дефицита обольстительной женственности в моих движениях и внешности. Потом плюнула. Поняла, что нужно жить в гармонии с собой, какая есть.